Венера туберкулеза - Тимофей Фрязинский Страница 18

- Павлин! Павлин!..Что делать?.. Он – умер…

Старуха плачет, парень утверждал своей избраннице, что живет один, перед ней с порога предстает нечто мрачное, не обращая внимания на незнакомого человека, горе продолжает литься на людей, готовящихся к удовольствию:

- Что же делать?… Умер… умер… ы…ы…

Бабуля протягивает внучку записку от его матери. «Умер Петр. Помогите похоронить». Петр – второй муж матери Павлина, они виделись еще месяц назад, а теперь его нет. В самый неподходящий момент. Уходить старуха не собирается, переживания доводят ее до истерики, Павлин кое-как уводит родственницу в самую дальнюю комнату и вожделенно подступается к Даше.

- Кто это? Я ее боюсь… Я не буду при ней, - раскованность Даши сменилась напряженностью, только что рядом умер человек.

В комнате раздаются редкие рыдания, ухажер по плотнее прикрывает дверь, полчаса психологической борьбы заканчиваются его победой, она решается отдаться, позволяет себя раздеть, но интимный инструмент мужчины не срабатывает, опечаленную, он провожает Дашу до института, а на обратном пути без отягчающих его до селе раздумий включает свой крайний вариант. Человеческие планы есть болевые точки человческих ущербностей. Некая Тамара, с которой Павлин уже целую неделю имел опыт небольших телефонных переговоров после знакомства в SMS-чате, жила в одном с ним районе, удобно, но как раз светиться в месте своего жительства сексуально неудовлетворенным, он очень и очень не хотел, поэтому врал ей, что обитает на противоположном конце Москвы. Такие орудуют на стороне. Мегаполисы растворяют личность человека, в деревнях, где все на виду, все все про всех знают, преступлений, разврата и грязи много меньше, ибо у людей совесть есть там, где им приходится считаться с мнением окружающих. В деревне с негодяем перестанут здороваться на улице, и он останется один, в многомиллионной Москве отвратительные поступки не несут осуждения общества, ибо постоянного общества вокруг человека нет. Все мелькают.

- Алло, Тамара, это Павлин. Давай сегодня встретимся. Я приеду к тебе через час.

Сексуальный маньяк знал, что у девушки есть место для встречи, этот вопрос он всегда узнавал в первую очередь, во-вторых, с дамой обсуждались животные подробности.

- Я симпатичная полная девушка, - убеждала его Тамара по телефону в течение всей недели, - в сексе мне нравится все. Очень люблю оральные ласки делать мужчине.

- Я тоже это люблю, - отвечал Павлин, чье распаленное воображение рождало многое.

Друг друга они еще не видели ни разу, она – студентка, он – служащий, но необходимость у них была одна, поэтому и состоялась эта встреча. Тамара подошла первой:

- Вы никого не ждете?

- А, вы Тамара?

- Да.

Она была очень толстая, но Павлин это сейчас не волновало.

- Пойдем, прогуляемся, - предложила девушка.

Конечно, ей хотелось быть увиденной с мужчиной. Быть замеченным в родном Районе с такой обширной мадмуазелью парниша не пожелал:

- Я, вообще-то, для другого сюда приехал.

- Я на первом свидании не могу.

- Как так? Ты же час назад дала согласие.

- Я пошутила.

- Ни фига себе шуточки, - он чувствовал свое превосходство над ней и был неумолим, - я с другого конца Москвы ехал. Пошли. Время нет.

- Ладно, пошли.

Через 45 минут Павлин наконец-то оказался в постели с женщиной, ему очень понравилось то, что она выполняла все его желания, только над заведомо не привлекательной особой он смог почувствовать себя мужчиной. Его давно мучил комплекс. «Все уже давно директорами работают в моем возрасте и по штуке долларов получают, - часто думал он, - а я оказался не способен; все люди как люди, а у меня ничего нет, поэтому я нафиг не нужен никому». О своих эмоциональных угрызениях он никому не говорил, тем более первой встречной, насытившаяся плоть отдыхала, Тамара включила разговор:

- А у тебя высшее образование есть?

- Нет, а зачем оно мне?

- Как зачем? С ним, например, ты сможешь стать директором…

Павлин был приследуем. Рождая эмоции, человек становится их заложником. Контроль потерян. SOS! Возбуждаясь, он заряжается и начинает скакать между полюсами магнита Земли в поле других носителей эмоций, теряя свободу и подчиняясь радио-волнам страстей. Одержимый чувствами маньяк самого себя. На Земле люди – всего лишь инопланетяне, странники, изгнаники из райской среды, восстановить благополучие которой здесь мы безуспешно пытаемся прогрессивной гонкой за комфортами и поисками в сфере искусств. Земля – это зона строгого режима, с казармами и каторжными работами, с вертухаями и администрацией, с человеколюбием и продажностью. Временное место жительства. Плацкартный вагон. Человек имеет эмоциональную слабость привязываться к попутчикам и декорациям, которые останутся здесь навсегда, переживать из-за них, искать, терять, вертеться, крутиться, доказывать, спорить, воевать, страдать, болеть и умирать.

Маршрутка, нас 8 человек, мы едем в ночной клуб «Космопорт» на транс-вечеринку, из выходных в выходные мистерии проходят в нескольких точках Москвы. Актовый зал средней образовательной школы с легкой руки ее оборотистого директора по ночам модернизируется в колоссальный шабаш. Конспирация не позволяет выставить на вход неоновую вывеску и развесить рекламные плакаты у станции метро. Красочный мир видений прячется за неприметной железной дверью. У каждого из нас в кармане заготовлена порция наркотика, исключительно галлюциногенные препараты. Грибы. В древние языческие времена их употребляли только шаманы и другие персонажи, ответственные за связь с космосом, сейчас о грибосах говорят в курилках на переменах между уроками. Развитие цивилизации через расширение сознания. Волшебный психоделический псилоцибин. Первый раз был самым незабываемым. Улица, люди, машины превратились в какую-то единую декорацию, картонную картинку, не связанный со мной ничем мир, где я ощущал себя беспрепятственным космонавтом вне законов этого пространства и времени; район стал просто поверхностью, причем, однозначно, живой, мультфильмом, где я был не героем, не режиссером, не статичным участником, а сторонним непричастным наблюдателем. Возвысился. Невесомость души. Прогулка в шапке-невидимке. Такое не забыть. Это лучшее, что дали пережить мне грибы. Потом бывало много хуже. Расплата за нетрудовой путь к познанию неизбежна, она много хуже ожиданий. Полночь, очередь в кассу, пестро одетая публика а-ля карнавал, покупаем билеты, отходим за угол, каждый достает бумажный сверток, вожделенно развертывает его и жрет содержимую требуху. Не знал бы, что это, посчитал бы за мусор. Старшие товарищи показали нам, где растут эти чудодейственные поганки и как они выглядят. Когда грибы попадают в желудок, что будет через 30 минут – неизвестно, но точно что-то будет. Что-то новое, необычное, доселе невиданное и впредь неповторимое.

- Ради этого стоит жить, - утверждал Мельница.