ЭмоLove - Ольга Лазорева Страница 18

— А почему дверь была открыта? — одновременно с ним спросила Марика.

Они замолчали, внимательно глядя в глаза друг другу.

— Отец утром уходил и, видимо, забыл закрыть замок, — сказал после паузы Кирилл, — Он вечно в подпитии, чего удивляться? Ты не ответила, — заметил он.

Но Марика и сама точно не знала, почему проснулась сегодня утром в тревожном настроении. И не раздумывая, поехала к Кириллу. Она даже звонить не стала, просто собралась и помчалась, изнывая от непонятого волнения.

— Но почему? — настойчиво спросила она и коснулась пальцами его запястья, обмотанного веревочными браслетами поверх пластыря.

— Ага, эмо — соплиемо, никак не успокоятся, — услышали они позади себя злорадный голос и обернулись. — Решили во дворе порыдать в объятиях друг друга. Чего страдаешь, эмоуй? Марика не дает? Правильно и делает! Нах ей какой-то пидеренок недоделанный? Такой крутой ублёвочке настоящий мужик нужен!

К ним приближался Череп. Он обнимал за талию, прильнувшую к нему Натали. Они курили одну сигарету на двоих. Череп схватил за длинный конец шарфа Кирилла и мгновенно, не успели они слова сказать, обмотал его вокруг них, стянув за шеи.

— Так-то! — довольно заметил он и заулыбался. — Памятник будет в нашем дворе двум удавленникам — эмо! Так и стойте, эмофак вам!

— Да отстань ты от них! — раздраженно бросила Натали и начала разматывать шарф. Чего к детям прицепился, урод? Чего они тебе плохого сделали?

— Ненавижу этих соплеразмазывателей! — зло проговорил Череп. — Когда ты, Кирюха, настоящим мужиком станешь? Школу уж в этом году кончаешь, а все сопли свои жуешь! Тряпки какие-то пидерские, прически девчачьи. Ты это, пацан, давай к нам на завод, там живо наши из тебя человек, сделают. Да и деффочку свою начнешь ипать по-взрослому, без трусов. А им только того и надо. Да, куколки?

И он прижал к себе Натали. Та захихикала и начала вырываться из его цепких объятий. Кирилл обмотал свисающий конец шарфа вокруг шеи взял Марику за руку.

— Надоел ты мне, Череп, — спокойно проговорил он и откинул челку со лба, глядя ему прямо в глаза. — До всего тебе дело есть. Мне вот, может, не нравится твоя бритая башка, так ведь я тебе не указываю. К тому же скины вообще уроды моральные все без исключения!

— Чего-чего? — с угрозой в голосе спросил Череп, отпустил Натали и придвинулся к нему. Да мы, если хочешь знать, за чистоту расы! А это главное!

— Вот-вот, Гитлер тоже был за чистоту арийской расы, — ответил Кирилл, — только странный способ он выбрал для осуществления своих целей. Гнобил и уничтожал.

— Ты хоть бы какие-нибудь документальные фильмы посмотрел на тему фашизма, — встряла Марика и придвинулась к Кириллу, — Или с ветеранами поговорил, может, мозги на место встали бы.

— Ага, ща-а-ззз! — возмущенно ответил Череп. — Это все пропаганда и засирание мозгов, ясно вам деточки? И чего я вам тут втолковывать буду? Больно надо, ёпть? Да идите вы в эмо-пилотку!

Череп замахнулся и хотел ударить Кирилла, но в этот момент раздались крики, плач, причитания, и ребята повернулись к соседнему дому, откуда они раздавались.

— Что за хренотень? — растерянно спросил Череп. — Вроде тетя Даша орет. А?

И он посмотрел на Кирилла. Тот побледнел так, что кожа стала голубоватого оттенка.

— Кирюх, чего ты так взбледнул-то? — испугался Череп.

— Ой, смотрите, «Скорая» приехала! — сказала Натали. — Чего там случилось-то?

И они с Черепом устремились к подъезду. Кирилл, не отрываясь смотрел на полную женщину с растрепанными волосами, которая рыдала в голос. Ее окружили соседки.

— Кто это? — спросила Марика.

— Тетя Даша, — обмирающим голосом проговорил Кирилл. — Мама Ирочки. Случилось что-то ужасное!

В этот момент дверь подъезда распахнулась, показались санитары с носилками, на которых кто-то лежал, полностью прикрытый простыней. Марика вздрогнула, увидев, что носилки несли ногами вперед. Рядом шел мужчина с посеревшим лицом.

— А это ее отец, — еле слышно пробормотал Кирилл, и слезы побежали по его щекам.

Носилки, санитары и мужчина исчезли внутри «Скорой», все так же рыдающую тетю Дашу увели в подъезд женщины, а Череп и Натали вернулись к ним.

— Ну и дела! — возбужденно говорил Череп — Ирка-то вены перерезала, и насмерть!

Он с ненавистью посмотрел на молчащего Кирилла.

— А все вы, эмо недоделанные! Чуть что, сразу убиваться насмерть! И еще что-то мне про скинов будешь говорить! Чего наделали-то, а?! — закричал, он. — Уроды плаксивые! Ирка-то мертва! И записку оставила, все как положено: «никого не винить». Чего с предками-то ее теперь будет? А?! Тухло все у этих эмо!

Он сплюнул.

— Ничего не сделать уже, — тихо проговорила Натали и всхлипнула. — Мать с завода пришла на обед, а Ирка-то в ванной с перерезанными венами и уже мертвая.

Она заплакала. Череп обнял ее одной рукой и прижал к себе.

— Убивать вас надо, — грозно сказал он. — Всех чтоб другим неповадно было! В корне душить эту вредоносную культуру. Эмо-сакс! Умри, эмо! А все ты! — сказал он и посмотрел на Марику. — Из-за тебя все!

— Она-то тут при чем? — тихо спросил Кирилл.

— Я-то тут при чем? — испуганно сказала Марика, прижимаясь к нему.

— Если бы не ваша слюнявая «лав», — ответил — Череп, — если бы ты не захотела вдруг стать эмочкой, то твой папенька-мэр не стал бы вмешиваться в нашу жизнь, и мы давно бы искоренили эмо в нашем городке, как это везде делают нормальные пацаны. Все знают, что это он держит все под контролем ради своей ненаглядной доченьки — эмочки, вот вас и не трогают. Наш славный рабочий город стал просто заповедником для эмо! Такое ощущение, бля, что скоро сюда потянутся эмо-уроды с других мест, как перелетные птицы. Сидела б ты, деффочка на своей Ублевке! Лучше бы было! Из-за тебя, считай Ирка мертва!

— Не слушай его, Марика, — сказал Кирилл, и его лицо начало розоветь. — Самоубийство вовсе не часть культуры эмо, и все это знают. А то, что в Сети пишут да болтают про это, еще не значит, что все эмо суицидники. Так что не надо всех под одну гребенку!

— Да пошли вы все в эмо-зад! Не хочу слушать всю эту слюнявую хрень! Ирка убилась! А он все про свое талдычит, урод! — бросил Череп, взял всхлипывающую Натали под руку и двинулся прочь.

Марика молча посмотрела на Кирилла. Его лицо вновь побледнело, уголки губ опустились, страдание затемнило глаза, и Марика отвернулась. Она вдруг подумала, что все это не может быть простым совпадением. Получалось, что и Кирилл и Ира резали себе вены приблизительно в одно время. Только Кирилл не довел дело до конца.

«А если бы я не приехала? — мелькнула в ее голове устрашающая мысль. — Возможно, сейчас точно так же увозили бы и его тело».

И она вздрогнула и посмотрела на него. Кирилл в этот момент повернул голову, и в его глазах появился такой ужас, что у Марики похолодело сердце. Ей показалось, что он сейчас лишится сознания. Его глаза с непомерно расширившимися зрачками не отрываясь, смотрели куда-то мимо нее. И Марика, невольно проследив за его взглядом, увидела, как из-за угла дома вышел высокий худой мужчина и медленно направился в их сторону. Он был в длинном, практически до пола, черном распахнутом плаще и по виду напоминал гота. Кирилл смотрел именно на него.