Лицей послушных жен - Ирэн Роздобудько Страница 18

Женщина незаметно скрестила два пальца и потерла ими левую бровь, что означало: ни в коем случае! Я это знала. Вспомнила этот секретный жест общей договоренности. Сама проделывала его сто раз…

– Нет… Мы не можем взять вас на квартиру, – наконец произнес мужчина. – Без паспорта. За… джинсы… Даже за концерты. Это странно. Противозаконно. И неудобно.

«Господи, – подумала я, – что за, мягко говоря, тру́сы?!»

– А если добавлю шубку? – не сдавалась я.

Они вместе поднялись из-за стола и уставились в меня строгими взглядами: мол, пора и честь знать!

– И две пластинки Галича! – отчаянно торговалась я.

– Галича? Откуда? – со священным трепетом прошептал мужчина.

Женщина толкнула его в бок и добавила бесцветным голосом:

– Нет. Нам ничего такого не нужно. И Галича тоже. Извините…

Мне оставалось вылить на их молодые головы правду.

Мол, дорогие мои родители, вот она я, ваша родная дочь, пришла навестить вас в вашей беззаботной советской молодости, принесла вам подарки и готова вынести из своего нынешнего процветания все, что у меня есть, лишь бы вы мне поверили и оставили у себя. А в доказательство еще могу принести вам ваши же фотографии и свое свидетельство о рождении. И расскажу, что было, что есть и что будет… если вы не выставите меня за порог.

Бред! Вот тут они и вызовут милицию или «скорую».

Я готова была разреветься. Они стояли и смотрели на меня, красноречиво указывая на дверь. Стояли и смотрели…

«Где ты теперь, папа?» – вдруг подумала я. Если бы сказать тебе, что через двадцать лет ты будешь жить в Америке в приюте для пенсионеров-эмигрантов, в так называемом кондоминиуме? И не узнаешь меня так же, как и сейчас, когда я приду туда по делам и разыщу тебя среди тамошней общины?.. Бесцветным голосом ты спросишь, где похоронена мать, хорошо ли я зарабатываю, и угостишь жиденьким кофе без кофеина. И будешь нервно ждать, когда я наконец-то уйду. Как ждешь этого сейчас…

…Щелкнул замок, по коридору пронесся ураган, оставив за собой:

– Я – пить!

В кухне зазвенела посуда, из крана полилась вода.

– Вера! – встрепенулась женщина. – Не смей пить сырую воду!

Дымка стремительно выскочила из комнаты, за ней вышла и женщина.

Напряжение разрядилось.

– Это – дочка, – объяснил мужчина. – Все время за водой бегает!

– Да, – сказала я. – Я познакомилась с вашей дочкой еще вчера. Хорошая девочка…

– Так это она вам сказала о свободной комнате?

– Ага… – кивнула я и добавила последний аргумент: – Я бы могла в те дни, что буду жить у вас, позаниматься с ней математикой.

Он посмотрел на дверь и тихо сказал:

– Честно говоря, за Высоцкого я бы согласился… Но…

В двери заглянула девочка, пропуская женщину вперед. Заметив меня, она раскрыла рот:

– Ой, это вы? Вы будете у нас жить? – И, не ожидая ответа, радостно запрыгала на одной ноге: – Ура! Ура! Ура!

– С чего ты это взяла? – строго спросила мама.

– Догадалась! – сказала девочка и подошла ко мне: – Пошли, я покажу тебе твою комнату!

Родители закачали головами, но девочка уже вцепилась в мою руку и тащила за собой. Я могла только оглянуться с виноватым видом: мол, ну что возьмешь с ребенка…

– Подожди, Верочка, мы еще ничего не решили, – остановил ее отец и добавил, обращаясь к матери: – Гражданка обещает позаниматься с Никой математикой…

Женщина вздохнула и пожала плечами.

Надо было ловить удобный момент:

– К тому же я оставляю джинсы, а завтра принесу кассеты с концертами. И разумеется, свое удостоверение. Все будет в порядке. Обещаю.

Девочка потащила меня в глубь квартиры. Родители закрыли за нами дверь. Наверное, сейчас будут обсуждать новую перспективу и ее последствия. Но это меня уже не касалось!

Я шла по коридору – мимо клетки с попугаем, холодильника «Днепр», чеканки Нефертити, – и он действительно был длинным. Или это мне только показалось?..

…Вернулась я домой в тот же вечер. Успела даже раньше Мирослава.

Проход мимо дерева и скамейки был таким же, как и в прошлый раз. Даже приступ боли оказался достаточно терпимым.

Значит, я могу возвращаться! Моя записка к Миросю еще лежала на кухонном столе. Я быстро скомкала ее и выбросила в мусор. Сегодня вечером у меня будет много дел. Во-первых, нужно немедленно изготовить какой-то документ – это не займет много времени. Цветной принтер работал отлично, любую печать я нарисую за полминуты. Во-вторых, надо сделать три кассеты с концертами Высоцкого. Но проблема заключалась в том, что у нас были качественные современные записи на дисках, а как перегнать их на допотопные кассеты? И остались ли у меня такие кассеты?

Я полезла на антресоли, выбросила оттуда мусор, раздвинула коробки с обувью и старыми вещами и похвалила себя за предусмотрительность: в глубине стояли старый магнитофон Sony и коробка с кассетами, на которые я когда-то записывала свои интервью.

С этим добром я спустилась вниз и закрылась в кабинете. «Чем хуже будут записи, тем лучше», – подумала я, вставляя новенький лазерный диск в музыкальный центр и кассету в старый магнитофон. На первом нажала кнопку «Воспроизведение», на втором – «Запись».

Кассета в магнитофоне медленно закрутилась. Записав одну песню, проверила запись. Все в порядке – она была. И поскольку писала с микрофона, была вполне некачественной. То есть такой, как надо.

С диска записала ровно три кассеты.

Доделывая последнюю, я не услышала, как в кабинет вошел Мирось.

– Что ты делаешь?

Я прижала палец к губам, умоляя не испортить процесс, и тихо вывела его в кухню.

Что ему ответить?

– Провожу эксперимент, – сказала я.

– Какой? Зачем тебе этот вчерашний день?

Мне пришлось выдумать историю, что именно этот «вчерашний день» я хочу подарить одному из сотрудников на день рождения, так как он очень ценит ретро и не признает современной техники. Этакий символичный подарок, раритет…

– Только представь, – сказала я, – он до сих пор слушает виниловые пластинки своей бабушки и коллекционирует старые кассеты.

– А-а… Ну-ну… – сказал Мирось и пошел в ванную.

Пока в кабинете заканчивалась запись, а Мирось принимал душ после работы, я успела накропать на компьютере довольно солидное удостоверение младшего научного сотрудника Академии наук, приладила туда свое фото и найденный в Интернете образец печати. Было бы неплохо вклеить распечатку в какую-нибудь красную или синюю корочку-обложку. Я порылась в ящике и нашла такую с полуистлевшей надписью «Удостоверение», выдрала оттуда свое удостоверение десятилетней давности – аккуратно вклеила нужное.