Арабская жена - Таня Валько Страница 18

— Дома у нас есть и хлеб, и соль — если захочешь, я тебя угощу этими деликатесами. — Ахмед улыбается, пытаясь шутить, но я впервые замечаю в его глазах ледяной холод, особенно когда он наблюдает за моими родственниками. Я знаю, он никогда этого моей матери не забудет, и сама полностью разделяю его чувства.

С нашей стороны стола уже расхватали половину блюд, но это, кажется, никого не интересует. После длительного ожидания официантки приносят закуску — холодец из свиных ножек. А я ведь говорила матери: на столе не должно быть свинины! Ее злоба не имеет границ. Это она отомстила за водку, которая все равно льется рекой.

Мы с Ахмедом, обменявшись взглядами, понимающе усмехаемся и дружно отставляем в сторону тарелку с жирной закуской. Проголодавшись, мы хлебаем польский национальный супчик на курином бульоне, и я уже опасаюсь, что это и есть единственное «безопасное» блюдо.

После очередного часа ожидания и бурчания в животе нам приносят свиную отбивную с картофельным пюре, обильно политым жиром, и жареную капусту с грудинкой.

— Похоже, мне придется сегодня пригласить тебя в какой-нибудь ресторан, поскольку здесь мы не наедимся, — снова отпускает шутку Ахмед, а сам стискивает зубы и качает головой, не веря своим глазам.

— Извини. — Стыдясь, я склоняюсь к нему и кладу голову ему на плечо.

— Успокойся, я знаю, что это не твоя вина. — Он отчаянно машет рукой и достает мобилку.

— Куда ты звонишь? — удивляюсь я.

— Не думаешь же ты, что я позволю твоей матери издеваться надо мной и оставить голодным?

Мои глаза округляются от изумления, но тут же, послушав телефонный разговор Ахмеда, я заливаюсь громким смехом. Через пятнадцать минут в банкетном зале появляются элегантно одетые официанты из «KFC» и «Pizza Hut». Напротив нашего стола ставят еще один, который в мгновение ока заполняется дымящимися ароматными блюдами.

— Это для тех, кто не желает обжираться жирной свининой. Мы предлагаем кое-что не менее калорийное, но здоровое и вкусное. — Поднявшись со своего места, Ахмед приветливо обращается ко всему залу. Собственно, ему даже не пришлось повышать голос — стоило ему встать, как все замерли и затаили дыхание. Кажется, некоторые гости только сейчас заметили наше присутствие.

— Ты что, сдурел?! — как оглашенная, орет мать, пытаясь преградить путь официантам, несущим очередную пиццу и очередного жареного цыпленка.

— Прошу прощения, мама, но мы с вами, видимо, не поняли друг друга в вопросе меню. Дело в том, что ни нас, — он показывает рукой на меня, — ни моих гостей ваш выбор не устраивает.

— Какое бесстыдство! Какая неблагодарность! Какое хамство! — заводится мать.

— Я прошу извинения у всех гостей. — Я выхожу из-за стола с намерением закончить весь этот цирк. — Пожалуйста, продолжайте развлекаться. Мы с мужем приглашаем вас к новому столу. Эй, включите музыку! — кричу я в сторону каморки ди-джея.

Бо́льшая часть гостей срывается со своих мест и бежит с тарелками к нашему столу, на глазах расхватывая только что принесенный фастфуд.

Ахмед оплачивает заказ и тащит меня танцевать.

— Это был самый забавный и самый приятный момент сегодняшнего вечера, — смеюсь я, оборачиваясь вокруг него и возвращаясь в его объятия.

— Мне тоже так кажется, — охотно соглашается он. — Мы не сдадимся!

Еще за две недели до свадьбы мы сняли маленькую уютную квартирку — не в Познани, а в моем родном городке.

— Видишь ли, здесь все мои знакомые, друзья, здесь моя мама… — убеждала я Ахмеда.

— Понимаю, любая дочь стремится быть поближе к матери, когда сама готовится стать матерью, — отвечал он. — Моя сестра Мириам живет через дорогу от матери и каждый день подбрасывает ей своих детей. Но у тебя, мне кажется, другой случай… Кроме того, я до сих пор не чувствую себя здесь в безопасности. Да и эти косые взгляды…

Но все же, поискав немного, мы нашли подходящий для нас вариант и решили, что здесь пока и останемся, по крайней мере на год.

Наш новый район совсем не таков, как те кварталы многоэтажек, где я жила раньше. Квартал огорожен, войти можно только через охраняемые ворота, а в кирпичных домах всего по пять этажей. К каждой квартире полагается гараж, и это оказалось очень существенным для Ахмеда — он не любит оставлять свою машину где попало, чтобы потом беспокоиться о ней. Уже случалось, что ему царапали гвоздем лак и пробивали шины, причем всегда не одну, а две, чтобы невозможно было поставить запаску и уехать.

У нас две просторные комнаты с высокими, как в довоенных каменных зданиях, потолками, и еще одна маленькая комнатушка — для ребенка. Наконец-то есть чем дышать! Новая мебель, современный ремонт… Роскошь, о которой я не смела и мечтать!

— Возможно, ты был прав, когда предлагал жить в Познани. — Я поворачиваюсь в постели и смотрю на своего новоиспеченного мужа.

— Почему? — Он еще не полностью проснулся, и его голос звучит глухо.

— Наверное, нужно было снять квартиру там. Поскольку теперь, после свадьбы, я еще долго не захочу видеть свою мамочку, — грустно усмехаюсь я.

— После драки, милая, кулаками не машут, — отвечает он, взлохмачивая свои кудрявые волосы. — Договор уже подписан, да и квартирка вполне нас устраивает.

— Да, она прелестна, — соглашаюсь я. — Я даже и не думала, что в нашем городке можно подыскать такую.

— Тогда не будем волноваться из-за мелочей, а станем радоваться жизни. — Ахмед вскакивает с постели и раздвигает шторы.

Стоит прекрасная погода: солнечно, но еще не жарко. Поют птички, со двора доносятся детские голоса и смех.

— Как чудесно! — Подойдя к окну, я опираюсь на локти, опускаю подбородок в ладони и вдыхаю свежий воздух. — Сегодня я иду в школу — забирать аттестат. Самое время перевернуть эту страницу моей жизни. Пойдешь со мной?

— Знаешь ли, — растерянно посмеивается Ахмед, — твою школу я вспоминаю не самым лучшим образом. Зачем нам очередные неприятности?

— Не преувеличивай. Ситуация диаметрально поменялась. Мы теперь женаты, и весь педагогический коллектив, включая директора, может разве что присвистнуть нам вслед, — весело говорю я.

— Как хочешь, — отвечает Ахмед, но я вижу, что он по-прежнему колеблется.

— Да, хочу. Хочу показаться там с тобой. А еще сильнее я хочу показать им мой живот. Теперь уже можно его не прятать. И прятать его я больше не хочу. — В одних трусиках я дефилирую по комнате и с гордостью глажу выпуклый живот.

— А знаешь, ты выглядишь безумно сексапильно!

Мой молодой муж подходит ко мне, и от его касаний у меня появляется гусиная кожа. Его возбуждение передается мне, и вместо похода в школу мы предаемся страсти: сперва торопливо, будто мартовские коты, после — медленно, наслаждаясь каждым мигом, каждым прикосновением. Наш малыш уже привык к родительским выходкам и совершенно не тревожится — преспокойно спит у меня в животе.