Дендрофобия - Наталья Горская Страница 18

Вообще, чего только не бросают у нас в окна поездов и машин! Мы как-то в субботник от своего Завода ходили убирать железнодорожное полотно – там чего только не лежит. Ну, фантиками и пакетами уж никого не удивишь, но скажите мне, какого высочайшего уровня развития надо достичь человеку, чтобы выкидывать в окно поезда использованные презервативы и женские гигиенические прокладки? Мы убирали мусор не в самой колее, куда сливают туалеты в поездах дальнего следования, а собирали его с боковой насыпи, куда он мог попасть только из окна. Что, вот так при всех в купе или в коридоре снять штаны, вытащить оттуда, сами понимаете что, и выкинуть это дело в открытое окно, стало нормой? Нынче это называется «быть без комплексов». Но вот врачи утверждают, что такое поведение наблюдается у людей при поражении или атрофии важнейших отделов головного мозга, когда человек живёт на одних инстинктах, как на автопилоте, и чувство стыда ему неведомо.

Нашу Альбину Павловну с Завода как-то чуть не арестовали в Чехии (тогда ещё Чехословакии) за то, что она выбросила огрызок от яблока в окно автобуса.

– Представляете, какие дикари в этой Чехосракии живут?! – негодовала она. – Огрызок нельзя выбросить! Не с собой же мне его носить, в самом-то деле! Вот МЫ их от фашизма освободили, а они за нашим автобусом на мотоцикле два квартала ехали, чтобы МЕНЯ оштрафовать. Ну не дикари ли?! У нас кидай из окна, что хошь – никто слова не вякнет, а у них проходу русским не дают. А ведь МЫ за них кровь проливали! Взяли моду русских притеснять. А в Турции как мне нервы мотали? Я всего-то окурок с балкона выбросила!.. Нет, ну совершенно дикие народы нас окружают!

– Альбина, ты бы по заграницам поменьше ездила, что ли, – язвил бригадир Чайкин. – А то тебе только одно расстройство там доставляют. Им-то, правда, без тебя никак.

Но это зарубежные реалии, а у нас стало нормой, извините за выражение, какать из своих же окон. У некоторых и вовсе появилось навязчивое желание гадить всеми мыслимыми и немыслимыми способами исключительно из окна, которое они теперь воспринимают как клоаку, а не возможность любоваться из на окружающий мир. Или с балкона – с таким экстримом оно, конечно же, как-то интереснее жить. Но ведь человек является гостем Природы, а в гостях следует вести себя прилично. Даже если согласится с тем, что Природа – наш дом, то почему дома обязательно надо огрызки повсюду раскидывать? Придёшь к такому «хозяину» в дом, а у него вместо жилища – помойка, и он очень комфортно себя в ней чувствует. Как же можно надеяться, что такой человек на улице будет себя чистоплотно вести?

Говорят, что человек эволюционировал очень медленно, в течение миллионов, а то и миллиардов лет. Но вот для полнейшей деградации и одичания ему бывает достаточно буквально пары лет, а то и месяцев. Если не дней.

* * *

Учёные считают, что человечество погибнет не столько от истощения природных ресурсов и экологических катастроф, сколько от неконтролируемого роста своих же отходов. Уже сегодня свалки рядом с крупнейшими городами мира обступают своего «производителя» со всех сторон. Растущие мусорные пирамиды и «эвересты нашего дерьма» словно бы символизируют наступление на человека произведённых им же отбросов. Куда их деть – вопрос не из простых. Эту проблему не решить, как в анекдоте:

– Откуда у нас столько мусора? Надо срочно убрать весь мусор!

– А куда его убрать?

– Вы что, совсем не соображаете! Надо вырыть яму и убрать туда мусор.

– А землю куда девать?

– Надо вырыть такую яму, чтобы туда и мусор, и земля поместились…

По законам физики «такую яму» выкопать невозможно – мусора слишком много.

Великого русского актёра Михаила Ульянова как-то спросили, почему он ездит на стареньком автомобиле. И он ответил очень просто, как могут только по-настоящему гениальные люди: «Потому что возит». Машина должна быть на ходу, а не служить предметом зависти окружающих. Старшее поколение умело спокойно относиться к вещам, иногда даже предпочитая старые вещи новым. У моего отца наручным механическим часам уже лет сорок. И что вы думаете – работают до сих пор! А подарили ему на юбилей новые, современные – через два года приказали долго жить: то пружинка какая-то износилась, то колёсико какое-то соскочило. Или был утюг советского ещё образца, так работал четверть века, и проблем никаких. А купили новый, красивый, нарядный, он бязь и джинсовую ткань вообще не гладит, шёлк мнёт и палит. Да ещё и перегорел аккурат через два дня после окончания гарантии, словно кто-то его так точно запрограммировал именно на этот период. Ещё есть у нас в хозяйстве вентилятор – тот вообще куплен дедом в 70-ые годы. В жару летом он умудряется работать почти беспрерывно – и ничего. Брат купил новый, и тот через две недели уже не работал. В магазине только руками всплеснули: «А что ж вы хотели? В такую жару ЛЮБАЯ техника из строя выйдет!». И таких примеров можно привести сколько угодно по любому предмету быта, по любой вещи от носков до мебели. Почему же теперь всё так хлипко? Для улучшения потока продаж. Ерунду какую-нибудь продадут под лозунгом модернизации непонятно чего, покупатель не успеет купленную вещь до дома допереть, как она уже не функционирует должным образом.

Так называемый цивилизованный мир болен вещизмом, если не сказать – хламизмом. И навязывает эту болезнь другим! «Покупайте! Приобретайте! У нас – скидки 50 процентов! А у нас все 70!» – так и лезет теперь в глаза отовсюду. Иные готовы задать скидку в двести процентов, лишь бы сбагрить, сплавить опостылевший товар, лежащий мёртвым грузом на складах и прилавках: «Захламляйте своё жизненное пространство нашим барахлом, только освободите нас от него, а то уже дышать нечем, света белого не видим!» – вот какой подтекст читается к «акциям со скидками».

В вагон заходит торговец, продаёт какую-то дрянь в виде воздушного шарика, набитого мукой, из которого якобы можно слепить хоть статую Аполлона. Но на деле ничего кроме примитивных фигур вроде груши или яйца не получается: «Данная чудо-игрушка разовьёт моторику и воображение вашего ребёнка!». Любой, даже самый ленивый родитель сварганит такое же из подручных материалов за пять минут. Но тут же тянутся жадные ручонки: «Хочу! Дай! Купи! А-а! Щас умру, если не купите!». Успешный торговец не успел из вагона ноги унести, как несколько «чудесных игрушек» уже порвано в порыве проснувшейся моторики, ритмики и пластики, орущие дети перепачкались мукой, кто-то настороженно предполагает, что это не мука, а «вроде как дустом пахнет», кто-то успокаивает словно самого себя за потраченные деньги:

– Зато не пачкает руки, как пластилин.

– Ага, зато от них теперь резиной воняет! – негодуют те, до кого дошло, что их опять «обули»: умело сыграли на их желании покупать и покупать всё новые и новые порции барахла.

Где эти ошмётки резины и россыпи муки или мела окажутся через час? Хорошо, если кто выбросит это в урну или помойку, пополнив тем самым её и без того несметные запасы. Но нетрудно догадаться, что большая часть этой дряни окажется выброшенной под сиденье в купе, в окно поезда или на перроне станции. Мир продолжает сам себя топить в новых порциях хлама. Общество потребления завалит себя своими же отходами, и на том, видимо, успокоится.