Американха - Нгози Адичи Чимаманда Страница 18
Американха - Нгози Адичи Чимаманда читать онлайн бесплатно
— Я бы тоже этого хотела. А она правда подралась с другим преподавателем?
— Ты, значит, слышала эту байку.
— Говорят, ей поэтому пришлось уйти из Нсуккского университета.
— Нет, не дралась она. Она состояла в комиссии, и они выяснили, что тот профессор злоупотреблял фондами, и моя мама публично его обвинила, он рассердился, ударил ее и сказал, что не потерпит, чтобы с ним женщина так разговаривала. Ну, моя мама встала, заперла дверь в зале заседаний и спрятала ключ у себя в лифчике. Сказала ему, что бить его не может, потому что он сильнее, но ему придется перед ней извиниться публично, при всех, кто видел, как он ее ударил. И он извинился. Но она понимала, что он не от души. Она сказала, что он извинился типа «ну ладно, извините, если вам так хочется, давайте ключ». Она в тот день вернулась домой злая не на шутку и говорила, как все изменилось и что это значит, раз теперь кто-то может просто взять и стукнуть другого человека. Она писала об этом служебные записки и статьи, и студсоюз в это втянулся. Люди говорили, дескать, как он мог ее ударить, она же вдова, и это ее раздражало еще больше. Она говорила, бить ее нельзя, потому что она полноценный человек, а не потому, что у нее нет мужа, чтоб за нее постоял. Некоторые ее студентки заказали себе футболки с надписью «Полноценный человек». Похоже, это ее прославило. Она обычно очень тихая, и друзей у нее немного.
— И она поэтому приехала в Лагос?
— Нет. Она планировала этот академический отпуск уже давно. Помню, первый раз она мне сказала, что мы на пару лет уедем, и я встал на уши — подумал, что мы в Америку, но потом она сказала, что поедем в Лагос, и я спросил: в чем смысл? С тем же успехом можно остаться и в Нсукке.
Ифемелу рассмеялась.
— Но хоть можно прилететь сюда на самолете из Нсукки.
— Да, но мы приехали по земле, — отозвался Обинзе, смеясь. — Зато теперь я счастлив, что мама выбрала Лагос, иначе мы бы с тобой не встретились.
— Или с Гиникой, — подначила она.
— Перестань.
— Твои пацаны тебя убьют. Тебе положено бегать за ней.
— Я бегаю за тобой.
Этот миг она запомнит навсегда — эти слова. Я бегаю за тобой.
— Я тебя недавно в школе видел. Даже спрашивал Кая о тебе, — сказал он.
— Что, правда?
— Видел тебя с Джеймзом Хедли Чейзом, у лаборатории. И сказал, во, точно, есть надежда. Она читает.
— Кажется, я их все читала.
— Я тоже. Какой у тебя любимый?
— «Мисс Шамвей машет волшебной палочкой».
— А у меня — «Хотите остаться в живых?». [47] Я однажды всю ночь не спал, лишь бы дочитать.
— Да, этот мне тоже нравится.
— А другие книги? Тебе какая классика нравится?
— Классика, ква? [48] Мне нравятся только детективы и остросюжетка. Шелдон, Ладлэм, Арчер.
— Но и настоящие книги тоже читать надо.
Она глянула на него, его пыл ее позабавил.
— Ну ты и масложуй! [49] Университетская цаца! Вот чему тебя мамаша-профессорша учит.
— Я серьезно. — Он умолк. — Я тебе дам попробовать. Мне американцы нравятся.
— Но и настоящие книги тоже читать надо, — передразнила она.
— А поэзия тебе как?
— Какое мы там последнее в классе разбирали? «Старый мореход»? [50] Скукотища.
Обинзе рассмеялся, и Ифемелу, не увлекшись темой поэзии, спросила:
— И что же Кайоде тебе сказал про меня?
— Ничего плохого. Ты ему нравишься.
— Не хочешь говорить, что он сказал.
— Он сказал: «Ифемелу — клевая девчонка, но с ней хлопот не оберешься. Она умеет спорить. Говорить умеет. Никогда не соглашается. А вот Гиника — просто милая девочка». — Он примолк, а затем добавил: — Он не знал, что́ именно я надеялся услышать. Мне девчонки, которые слишком милые, неинтересны.
— А, а! Ты меня оскорбляешь? — Ифемелу толкнула его в притворном негодовании. Ей всегда нравился собственный образ «хлопот не оберешься», образ не такой, как все, и иногда он представлялся ей панцирем, под которым безопасно.
— Сама понимаешь же, что я тебя не оскорбляю. — Он обнял ее за плечи и мягко притянул к себе, их тела впервые соприкоснулись, и она ощутила, как деревенеет. — Я думал, ты такая отличная, но дело не только в этом. Ты похожа на человека, который будет делать что-нибудь, только если сам хочет, а не потому что кто-то так делает.
Она оперлась головой о его голову и почувствовала — впервые — то, что часто будет с ним чувствовать: любовь к себе. Из-за него она себе нравилась. С ним ей было легко, словно ее кожа становилась ей по размеру. Она сказала ему, как хотела бы, чтобы Бог существовал, но боялась, что Его нет, как тревожилась о том, что ей пора понимать, чем заниматься в жизни, но пока не понимала даже, что хочет изучать в университете. Говорить с ним о странном представлялось таким естественным. Раньше так никогда не было. Ее пугало доверие, такое внезапное и при этом такое полное, — и близость. Всего несколько часов назад они друг о друге не знали совсем ничего, и все же было меж ними в те мгновения перед танцем некое знание, и сейчас ей в голову лезло только то, что она хочет ему рассказать, сделать с ним вместе. Похожие черты их жизней — добрый знак: они оба — единственные дети в семье, между днями их рождений всего двое суток, городки, где они родились, в штате Анамбра. Он из Аббы, она — из Умунначи, а сами города в нескольких минутах друг от друга.
— А, а! Один мой дядя постоянно к вам в деревню ездит! — сказал он ей. — Я там с ним был несколько раз. У вас там жуткие дороги.
— Я знаю Аббу. Там дороги хуже некуда.
— Ты в свою деревню часто ездишь?
— Каждое Рождество.
— Всего раз в год! Я с мамой часто езжу, по крайней мере пять раз в год.
— Зато я лучше на игбо говорю, чем ты, спорим?
— Быть того не может, — сказал он и перешел на игбо: — Ама м ату ину. Я даже поговорки знаю.
— Да. Основные-то всем известны. Лягушка после обеда просто так не запрыгает.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments