Что написано пером - Лёля Графоманская Страница 19

Вечером Псалтырь лежала там же. И на следующее утро тоже. И вечером того же дня никуда не исчезла. А утром 13 февраля, в половине восьмого утра мне позвонила моя подруга и сказала, что ночью в больнице Перестала Жить ее мама. Вот так. Мы прошли периоды массовых свадеб друзей и рождения детей и вступили в период Ухода родителей. Я пообещала подруге, что после обеда обязательно приеду к ним, чтоб читать Псалтырь в помощь уходящей душе – сделать это в их семье никто не мог, а мама подруги при жизни веровала и просила всё совершить по-христиански, когда придет время.

Я повесила трубку и направилась в подъезд – я была уверена, что книжка в черной обложке никуда не исчезла. Псалтырь дожидалась меня за лифтом. К трем часам я уже была около покойной и в этот день и наутро читала, как полагается.

Вечером следующего дня, вернувшись после похорон домой и уже улегшись в постель, я вдруг подумала, что Псалтырь нужно бы положить туда, где я ее взяла, она мне больше не понадобится. В одиннадцатом часу я встала, достала из книжного шкафа черную книгу с золотым крестом и, выйдя в подъезд, бережно и уважительно положила ее на то место, с которого брала. Я даже прошептала «Спасибо», чтоб книга не обиделась.

Наутро Псалтыри за лифтом уже не было…».

Я написала рассказ до середины, когда моя Муза взяла отгулы и удалилась в неизвестном направлении. Несколько дней я не вспоминала о неоконченной работе, как вдруг, выйдя утром на лестничную клетку, я увидела мирно лежащую на бойком месте меховую шапку из какого-то зверя, опознать которого было почти невозможно ввиду древности изделия… Тут я должна сознаться в известном писательском грешке: пристрастии к привирательствам. Дело в том, что в рассказе, упоминая шапку при перечислении вещей за лифтом, я, натурально, сочинила ее! Я никогда не видела там меховой шапки, но мне показалось, что она сильно украсит и разнообразит перечень всякой всячины. И вот: я своей волей вынудила кого-то расстаться со старой вещью, и рыжеватая шапка лежит передо мной, именно такая, какой я ее видела, когда самозабвенно сочинительствовала… Вот уж воистину открылся глубинный смысл поговорки «Что написано пером – не вырубишь топором». Мне все стало ясно! Что бы сочинить для себя такое, чтоб никто при этом не пострадал?..

Вы не верите в чудеса? Ну и зря.

Пьеса для чтения в четырёх пьесах или, возможно, сценарий для короткометражных фильмов

● Молодая супруга – ОНА, среднего роста, еще хрупкая, но не тощая.

● Молодой супруг – ОН, спортивного телосложения.

Оба лет 25-ти, недавно поженившиеся.

* * *

Действие происходит в однокомнатной квартире Молодых супругов. Квартира, скорее всего, съемная, потому что мебель в ней очень простая и давно вышедшая из моды.

Сцену по центру делит коридор – на правую и левую половину. В дальнем конце коридора находится кухня; на правой стене – дверь в санузел; почти в центре авансцены, поближе к левой кулисе, – входная дверь в квартиру (за которой прекрасно видно лестничную клетку).

На левой (относительно зрителей) стене коридора – вход в единственную комнату. Эта стена – виртуальная, и около нее (со стороны комнаты) стоит трюмо, обозначенное только рамой, и таким образом смотрящегося в это «зеркало» отлично видно зрителям. На тумбочке перед «зеркалом» наставлены флакончики с духами, кремы, помады и прочие женские парфюмерно-побрякушечные штучки.

В углу комнаты на полу лежит куча хоккейной амуниции, причем сверху – специальные защитные штаны со щитками везде, где полагается.

Утро. В квартире громко играет музыка, как это бывает у молодых людей с еще крепкой нервной системой. Вообще музыка играет беспрерывно в течение всего спектакля.

Она стоит перед зеркалом в широком плаще (или пальто) поверх делового брючного костюма и «наводит красоту»: подрисовывает брови, красит глаза и губы.

Он с чашкой в руке из кухни идет в ванную, включает воду (шум воды сначала хорошо слышен, а потом постепенно сходит «на нет», замещаясь музыкой).

Обычное утро перед работой. Особенной спешки нет, но каждый из Молодых супругов сосредоточен на начале собственного дня, на себе лично. Они даже не перебрасываются фразами, тем более что музыка все равно не даст расслышать друг друга – только, встречаясь в коридоре или в кухне, слегка дотрагиваются друг до друга и обмениваются быстрыми приветливыми взглядами. Каждый двигается под музыку, пританцовывает, и от этого в воздухе – атмосфера радости, любви и взаимного интереса.

В то время, пока Он в ванной (его зрители не видят), Она с тюбиком помады в руке вдруг застывает перед зеркалом, глядя через отражение на кучу хоккейной амуниции. Потом быстренько выглядывает в коридор, оценивает обстановку и, вернувшись в комнату, хватает лежащие сверху хоккейные штаны и надевает прямо поверх своих брюк… Её лицо преображается, Она сводит к переносице брови, выдвигает нижнюю челюсть, слегка расставляет ноги и подается вперед тазом… Музыка сменяется на какую-нибудь очень «мужскую» (например «You’re in the army now…»). Она по-мужски двигает бедрами под музыку, поигрывает бицепсами, разводя руки немного в стороны, как это делают «качки», у которых руки не опускаются вдоль тела. Она увлечена перевоплощением, Она уже достаточно далеко от реальности, но вдруг в паузе слышен громкий щелчок шпингалета ванной комнаты, из которой быстро выходит Он и идет в комнату.

Она, сама не понимая почему, еле успевает запахнуть пальто (или плащ) и в нервном порыве схватить сумочку. Он заглядывает в комнату, Молодые супруги быстро целуются, и Она, торопясь, выскакивает на площадку. Он ничего не замечает из-за широкого пальто… Зрителям видно, что оба, разделенные закрытой дверью в квартиру, замирают на пару секунд: Она – с выражением замешательства на лице, Он – с выражением недоумения. Каждый из них при этом смотрит на входную дверь, поэтому понятно, что в этот момент думают они друг о друге.

Свет около Него гаснет на время, пока Она спускается на один лестничный пролет вниз (или заходит за угол лифта) и останавливается в раздумье, то оглядывая себя сверху вниз, то поворачивая голову в сторону квартиры. Потом свет гаснет около Неё, переключая внимание зрителей на Него.

Он входит в комнату и перед зеркалом сгибает к плечам руки, обозначая бицепсы. Потом втягивает и так плоский и мускулистый живот и надувает грудную клетку. Смотрит в зеркало, затем опускает вниз лицо и подает бедра немного вперед точно так же, как это делала только что Его жена. Сходство поз и движений при этом полное! …Вдруг упирается взглядом в тюбики и флакончики на трюмо и тут же «сдувается» и принимает обычную позу.