Линия Жизни - Ирина Семина Страница 19

— Объясняю, — ничуть не смутилась Эльфика. — «Определенный настрой» у тебя создается и без курения, так что тут ты себя обманываешь. Сосредоточиться? Да ты, милая моя, двадцать четыре часа в сутки на чем-нибудь сосредоточена, и вот это у тебя уж точно «на автомате» получается. Медитативность — ну так не проще ли уйти в полноценную медитацию? Ты же их знаешь великое множество. Нет, тут еще какая-то другая причина имеется.

— Да привычка такая! Недаром же это называется «никотиновая зависимость», — с досадой бросила я. — Знаешь, как трудно отказаться от многолетней привычки?

— Да ты просто себя ненавидишь, не любишь и не жалеешь, — хладнокровно ответила Эльфи.

— Я? Себя? Неправда! — возмутилась я.

— Правда-правда. Иначе с чего бы тебе терпеть внутри постоянный смог? Ты просто не хочешь представить, что там творится, в твоем Организме, когда туда попадает этот противный дым. Как себя чувствуют твои клетки и органы, что случается с кровяными артериями и сосудами, каково приходится косточкам… Не думала об этом?

— Не думала, — сердито буркнула я.

— Конечно-конечно, где уж нам думать, у нас же дымовая завеса! Ну так я дам тебе возможность посмотреть, — зловеще пообещала Эльфика. — Я тебе покажу все, как оно есть на самом деле. Сейчас я тебя отправлю внутрь твоего же собственного Организма с ознакомительной экскурсией. Вернешься — расскажешь. Раз, два, три — поехали!

В глазах у меня на миг потемнело, и…

ред этим у меня как раз была сильная головная боль. Наверное, со мной приключился мгновенный обморок. Или, может, даже микроинсульт. А может, просто — переход в иное измерение. Иначе объяснить случившееся я не могла. Но все это произошло со мной на самом деле, ощущалось вполне реальным и впоследствии очень на меня подействовало. Впрочем, все это я осознала гораздо позже, а в тот момент…

…Кто-то похлопал меня по плечу.

— Эй, девушка! Ты что, не в себе? Открой глаза! Посмотри на меня, говорю!

Я открыла глаза. Прямо передо мной маячило чье-то встревоженное лицо.

— О, слава Богу! А я уж думал, умираешь.

— Нет… Я еще молодая… — с трудом разлепив губы, проговорила я. — Но что-то случилось. По-моему, я в обмороке была. Или нет?

— Да кто его знает? Может, и была. Тут такая экология неблагоприятная, что иной раз и сам не пойму, жив я или уже того… Идти сможешь?

— Кажется, да… — решила я, пошевелив руками и ногами. — У меня все как-то плывет перед глазами…

— Ничего, я тебя провожу. Ты откуда сама будешь? — полюбопытствовал мой собеседник. — Что-то я тебя в этих краях прежде не примечал.

— Да местная я, в центре живу, — ответила я, все еще пытаясь прийти в себя. — Прямо у площади.

— Это где же будет, возле Главной Артерии, что ли?

— Ага, примерно там, — кивнула я. Что за странный тип: не знает площадь, которая в нашем городке главная достопримечательность, и центральную трассу называет так высокопарно — Главной Артерией?

— Ну, пошли. Я тебя до Поджелудочной доведу, а дальше сама, а то мне в другую сторону. Мы-то сами издалека, с Коленной Чашечки будем, — сообщил он.

Я морщила лоб, пытаясь сообразить, где в нашем городе расположена улица Поджелудочная и место под названием Коленная Чашечка. Почему-то все время всплывала картинка с чашей нового стадиона в районе новостроек. Или это пригород какой-нибудь? Да какая мне разница, где он там живет? Я плюнула и решила не напрягаться. Голова вроде не болела, но была пустой и гулкой, и мир все еще расплывался.

— Ходил вот родственников навещать, они тут неподалеку живут, в самом Сердце, — продолжал мой провожатый.

— Ну и как они там поживают? — ради вежливости осведомилась я.

— Да неважно там стало. Ослабло поселение, что и говорить. И динамики маловато, и с питанием все хуже и хуже. Застой!

— Везде застой, — согласилась я. — У нас вот тоже… Капитального ремонта который год ждем, а никто и не чешется.

— Капитальный ремонт — не дай Бог! — покачал головой он. — Это уже когда совсем все сыплется. У нас, слава Богу, пока жить можно, скрипим потихоньку. Но косметический не помешал бы. Или хоть завалы почистить — но куда там! А вот неподалеку от родственников райончик есть, где перерабатывающий завод и очистные сооружения — так там вообще дело труба.

— А чего так?

— Да у них там все время дым. Дышать нечем, и все черное от осадков. Сажа, понимаешь ли…

— Неужели у нас такой район имеется? Никогда не слышала.

— Да мы скоро как раз мимо него пойдем. Сама увидишь. Странно, что ты до сих пор не замечала. Со зрением-то как?

— Да вроде нормально. Ослабло немножко в последнее время, но это мелочи, до очков пока дело не дошло. Но мне по сторонам смотреть некогда, знаешь, как это бывает: работа — дом, дом — работа… Остановиться некогда.

— Ох, знаю, — вздохнул он. — У нас тоже не посачкуешь. Впахиваешь, впахиваешь… А связки уже не те, и отложения солей — знаешь какие? Скоро вообще все производство встанет. Все со скрипом, все через боль…

— Сочувствую, — искренне проговорила я. Надо же, везде одни и те же проблемы.

— Вон, смотри, тот самый райончик, про который я тебе говорил, — кивнул он. — Сплошные заводы и трубы. Даже отсюда видно, как там все непрезентабельно.

Да уж… Там и впрямь было много труб, а меж ними какие-то заводские сооружения. Строения были серые и бурые, с черными потеками, как будто их не обновляли со дня постройки. Небо над ними — низкое, свинцовое и мрачное. Даже чахлые деревца и кустики, произрастающие на той территории, выглядели серыми и пыльными.

— Ну и место! — вырвалось у меня. — Как тут люди существуют?

— Ко всему привыкаешь, — философски заметил мой спутник.

— А давай поближе подойдем? — попросила я. — Хочу рассмотреть.

— Тут небезопасно, — предупредил он. — Имей в виду, если тебя с непривычки накроет — можешь вообще в ящик сыграть.

— Да мы на минуточку. Если что — отбежим.

Мы подошли поближе. Вблизи вид района был еще более удручающим. Я разглядела, как на постройках дрожат какие-то неопрятные лохмотья и по земле растекаются грязные лужи — то слизистые, то похожие на разлитый гудрон. Меж ними передвигались какие-то сутулые фигуры, видать, работяги, все в черном и темно-коричневом, и лица у них были угрюмые и озлобленные. На нас они не обращали никакого внимания.

— Это работяги с очистных. Говорят, им за вредность даже не платят, — насплетничал мой проводник. — Ни молока в достаточном количестве, ни абсорбентов, ни спецсредств. А вкалывают буль здоров — без выходных. В выходные даже еще больше работы. И отпуска им давно не дают. Вообще!