Край навылет - Томас Пинчон Страница 19

– Только оболочку, – Лукас скромно, – влияния очевидны, Нео-Токио из «Акиры», «Призрак в доспехах», «Стальная броня» Хидэо Кодзимы или же, как он известен у меня в норе, Бога.

– Чем дальше внутрь, переходя от одного узла к другому, визуалку, которую ты, как тебе кажется, видишь, грузят юзеры со всего света. Все бесплатно. Хакерская этика. Каждый вносит свою лепту, потом просто исчезает без спасиба. Накидывая тем самым лишний покров иллюзии. Ты же знаешь, что такое аватар, правильно?

– Еще бы, мне как-то прописывали, но меня от них всегда немного, я не знаю, тошнит?

– В виртуальной реальности, – начинает объяснять Лукас, – это трехмерное изображение, которое выбираешь, чтобы представляло тебя…

– Ну да, вообще-то в доме всегда полно геймеров, но кто-то мне говорил еще, что в индуизме аватар значит воплощение. И вот мне интересно – когда переходишь с этой стороны экрана в виртуальную реальность, это как умирать и перерождаться, понимаешь, к чему я клоню?

– Это код, – Дастин слегка, может, сбит с толку, – ты только не забывай, его написала пара гиков на холодной пицце и теплой «Встряске», всю ночь не спали, не вполне на «Вермишели», но на чем-то гипермутированном из нее, вот и ‘сё.

– Они в метафизике не шарят, – Вырва сверкает Максин улыбой, заметно не дотягивающей до нежного изумления. Должно быть, ей такого много перепадает.

Дастин и Лукас познакомились в Стэнфорде. Все время сталкивались друг с другом в плотном радиусе от Корпуса Маргарет Джекс, где в те дни размещался факультет Компьютерных Наук, отчего он был ласкательно известен как «Маргинальные Хаксы». Они первобытно прокорчились вместе одну неделю заключительных экзаменов за другой, а когда наконец выпустились, у них в активе была не одна неделя паломничеств туда-сюда по Сэнд-Хилл-роуд, где они впаривали свои презентации венчурным фирмам, что выстроились вдоль этой вскоре ставшей легендарной транспортной артерии, на досуге спорили, тряслись от сценического страха перед встречей либо же, твердо решив быть в дзене, просто сидели в автомобильных пробках, типичных для той эпохи, и наслаждались растительностью. Как-то раз они свернули не туда и оказались посреди ежегодного Сэнд-Хиллского Драндулетного Дерби. Все обочины были заставлены тюками сена, а зрители, числом доходившие до пяти знаков, разглядывали полную улицу самопальных гонщиков, несшихся вниз по склону на максимальной скорости к Стэнфордской башне вдалеке, приводясь в движение предположительно лишь силой земного тяготения.

– Вон пацан только что выкатился в тачке, как космический корабль пятидесятых, – сказал Дастин.

– Это не пацан, – сказал Лукас.

– Ну, я знаю, это не тот чувак Иэн Долгочерп? ВК, с которым мы на прошлой неделе обедали? глушит «фернет-бранки» и запивает имбирными элями? – Еще одно их прискорбное обеденное свидание. Вероятнее всего – в «Иль Форнайо» в отеле «Садовый двор» в Пало-Альто, хотя ни тот ни другой не могли уже припомнить точно, все как бы набрались. К концу действия Долгочерп на самом деле начал выписывать чек, но, похоже, не сумел остановиться с нулями, которые вскоре сбежали с края документа и вылетели на скатерть, где немного погодя голова венчурного капиталиста со стуком и упокоилась.

Лукас украдкой потянулся к чековой книжке и увидел, что Дастин намылился к выходу.

– Постой, эй, может, кто-нибудь сможет это обналичить, ты куда?

– Сам же знаешь, что будет, когда он проснется. Застрянем тут еще платить за обед, который нам не по карману.

Не самый достойный миг у них случился. Официанты принялись настоятельно верещать в микрофончики на лацканах. Пляжно-загорелые техно-лапуси за дальними столиками, что сканировали их с интересом, когда они вошли, теперь, нахмурившись, отвернулись. Свирепые уборщики посуды обливали их недоеденным супом, когда они спешили мимо. Лайдак на парковке кратко вознамерился царапнуть ключиком тачку Дастина, но предпочел на нее плюнуть.

– Наверное, могло быть и хуже, – заметил Лукас, как только они оказались в безопасности на 280-й.

– Старина Иэн точно будет недоволен.

Ну и вот он тут в гонке драндулетов, идеальная для них возможность выяснить, каково же ему было, а партнеры лишь ныкались все глубже под торпеду. Думали, научены запугиванием, но в тот момент они еще ни с кем из нью-йоркских финансистов не сталкивались.

Максин может себе представить. Кремниевый переулок в девяностых предоставлял ревизорам по борьбе с мошенничествами работы более чем достаточно. Деньги в игре, особенно где-то после 1995-го, были ошеломительные, и как уж тут ждать, что некоторые элементы сообщества жуликов не кинутся хотя бы на их часть, особенно кадровое руководство, часто путавшее изобретение компьютеризованных платежных ведомостей с лицензией на воровство. Если этому поколению аферистов время от времени и недоставало навыков ИТ, нехватку эту они компенсировали в сфере социотехники, и многие антрепренёрды, будучи доверчивыми душами, на это попались. Но иногда грань между разводящим и разводимым рушилась. Максин не могла не замечать: при оценке акций некоторых стартапов, интересных главным образом безумцам, разницы может и не быть. Как бизнес-план, зависящий от веры в «сетевой эффект», что когда-нибудь подействует, отличается от небесно-манных фантазий, известных под названием «схема Понци»? Бывало, венчурные капиталисты, чьей ненасытности боялись по всей индустрии, всплывали после презентаций с раскрытыми бумажниками и вытекающими глазами, ибо их обработали видео-роликами нёрдовского изготовления с подсознательными сообщениями и звуковыми дорожками, состоящими из ремикшированного старья, что нажимало больше кнопок, чем наспидованный маньяк с «Нинтендо 64». Кто тут невиннее?

Сканируя Дастина и Лукаса на предмет духовного вредоносного ПО [34], Максин, чье знакомство с гик-пространством после техно-бума сильно расширилось, хоть и не стало сколько-нибудь полным, обнаружила, что даже по расслабленным определениям нынешнего времени партнеры смотрятся легитимными, а то и прямо-таки невинными. Может, все дело в Калифорнии, откуда полагается происходить настоящим нёрдам, меж тем как на этом побережье видишь только пиджаков, которые мониторят, что сработает, а что нет, и пытаются скопировать новейшую горячую идею. Но всех, кому достает авантюризма, чтобы перевести свой бизнес оттуда в Нью-Йорк, следует предупредить – для Максин будет непрофессионально, не так ли, не поделиться тем, что она знает обо всем диапазоне краж в родном городе. Почему с этими парнями она и ловила себя на том, что все время скользит между Полезным Аборигеном и более зловещей версией, квечом, грозящим ложкой источником бесплатных советов, – она живет в ужасе, что совсем превратится вот в это вот, известное в сих местах под названием Еврейской Мамочки.

Ну, как выясняется, страху нет – на самом деле Лукас и Дастин плюшки сообразительней, чем гёрлскауты, которых Максин себе рисовала. Где-то еще в Долине, средь тех апельсиновых рощ, мимоходом замещенных техно-парками, с ними случилось ша́ровое прозрение насчет Калифорнии супротив Нью-Йорка – Вырва считает, может, скорее шаровое, чем прозрение, – как-то связанное с переизбытком солнца, самообманом, байбачеством. До них докатывался этот слух, что на Востоке всем рулит контент – не просто такое, что можно спереть и превратить в киносценарий. Они думали, что им не повредит мрачное беспощадное рабочее место, где лето действительно иногда заканчивается, а дисциплина – заданное ежедневное состояние. Когда же они выяснили правду – Подол такой же дурдом, как и Издол, – возвращаться было уже поздно.