Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина Страница 19

Ровно в одиннадцать прибыли двое охранников в штатских костюмах на бронированном джипе. Алекс отдал им коробку с платьем, и они уехали по указанному адресу.

Сам он отправился в ресторан, где к вечеру должны были собраться гости. Там уже все было готово: уютный зал на сто персон был украшен живыми алыми розами, которые на золотом фоне выглядели очень изысканно. Круглые столики, расставленные по периметру, были накрыты шелковыми золотистыми скатертями. На всех столах стояли цветы. Стулья были задрапированы золотистым шелком и украшены алыми бантами. В зале было два подиума: один – для музыкантов, другой – для молодоженов. Вот этот второй был настоящим райским уголком. Там стоял потрясающей красоты диванчик, а все остальное утопало в белых и алых розах.

Порадовавшись роскоши зала, Алекс зашел на кухню и переговорил с главным поваром: ведь угощение на свадьбе всегда было самым главным у египтян, после платья невесты. Шеф заверил его, что все блюда будут приготовлены и поданы по высшему разряду, и беспокоиться за угощения не надо.

* * *

Я была уже красиво причесана и накрашена, когда приехал Алекс. Оставалось надеть платье, пока дожидающееся своего часа в бронированном джипе во дворе дома под охраной двух крепких парней.

Охранники занесли коробку с платьем в дом ровно за два часа до начала торжества. Алекс помог мне надеть чулки, туфли, платье, застегнув его на все сорок крючков и молнию. Затем он пригласил в гостиную маму, которая уже облачилась в новую галабию и заколола хиджаб золотыми булавками. Увидев меня в свадебном наряде, свекровь ахнула и схватилась за сердце. Алекс принес ей воды, смеялся, говорил что-то по-арабски, целовал и обнимал растроганную мать, а потом преподнес мне свадебный подарок – тонкое бриллиантовое ожерелье. Вынув его из синей бархатной коробки, муж застегнул ожерелье на моей шее.

Золотые кольца мне и Алексу подарила моя мама еще в Калининграде, когда мы регистрировались в ЗАГСе. Казалось, это было очень давно, в другой жизни, хотя прошло всего два месяца.

На меня надели вуаль, а сверху набросили тонкое покрывало из органзы.

Когда все успокоились, Алекс позвонил охранникам, и мы все вместе вышли из квартиры.

Запланированного часа на дорогу до ресторана оказалось недостаточно, так как Каир по четвергам не справлялся со свадебными кортежами. Благополучно доехав до ресторана, мы с Алексом через специальную дверь поднялись на второй этаж. Мать проводили в зал, на ее почетное место. Охранники остались у дверей. Зал уже был полон гостей.

Раздалась барабанная дробь. Я задрожала и почувствовала, что из моих ног куда-то делись все кости. Как мне было идти? А ведь нам с Алексом предстояло спуститься в зал к гостям по лестнице, укрытой великолепным ковром и увешанной гирляндами. Их огоньки бежали сверху вниз, и создавалось впечатление, будто это не лестница, а волшебный огненный поток, из которого должны были выйти мы. Барабаны играли все громче, и внимание гостей было приковано к лестнице.

– Алекс, я боюсь, – выдавила я.

– Too late, baby [4] , – улыбнулся муж.

– Алекс! – в отчаянии воскликнула я.

В ответ муж скорчил такую смешную гримасу, что я сразу справилась с волнением и, взяв его под руку, решительно скомандовала: «Come on! [5] »

Мы медленно спускались по лестнице под барабанную дробь, аплодисменты и восторженные крики гостей. Я подумала: «Хорошо, что мое лицо закрыто вуалью. А покрывало, облаком, колышется вокруг меня – как оберег, от сотни чужих взглядов». Дойдя до нижней ступеньки, я уже чувствовала себя уверенней. К барабанной дроби добавилась красивая, арабская музыка, и Алекс под руку повел меня по залу. Все гости шествовали за нами. Женщины голосили и улюлюкали, приставляя ладонь ко рту. Таким свадебным конвоем мы два раза прошлись по залу ресторана.

Затем музыка стихла, барабаны замолчали, и в центр круга вышел религиозный служитель в белом длинном одеянии и большой чалме. Он показал гостям документ о заключении брака по шариату с нашими фотографиями, отпечатками пальцев, с множеством подписей и внушительных печатей. Затем в течение получаса он читал Коран, благословляя наш брак. Все это время я чувствовала любопытные взгляды гостей. Они не слушали молитву – они пожирали глазами меня и мое платье. Сквозь вуаль я отчетливо видела восхищенные и завистливые взгляды женщин и мужчин, выражения их лиц.

Краем глаза я наблюдала за Алексом. Мне казалось, его сейчас разорвет на части от гордости и важности происходящего. Вены на его шее пульсировали, пот струйками стекал за ворот рубашки. После чтения Корана опять заиграла музыка, а женщины заулюлюкали с новой силой. Мы снова обошли зал. Алекс завел меня на подиум и усадил на диванчик. Юбка моего платья была огромной, а нижний каркас подола не желал сгибаться, поэтому, усевшись, я удерживала край платья двумя руками, чтобы оно не поднималось, открывая ноги и все остальное.

Усадив нас, гости еще минут десять стояли вокруг, радуясь и аплодируя. Затем все расселись за столики, которые были уже сервированы. Официанты бегали с подносами, обслуживая наших гостей. Все принялись за еду. Зал гудел – играла музыка, все разговаривали, звенели столовыми приборами, смеялись...

Мы с Алексом сидели на возвышении одни, как изгои. Нас обслуживал сам шеф ресторана. Это считалось очень престижным и почетным. Повар был симпатичным турком лет пятидесяти в белом льняном костюме и с высоким колпаком на голове. Он лично готовил нам и сервировал стол на колесиках, который постоянно укатывал, меняя блюда. Алекс был голоден, поэтому он ел с аппетитом и много. Я тоже была голодна и очень хотела есть, но не могла расслабиться, так как двумя руками держала подол своего дорогущего платья. Да и корсет так туго облегал меня, что есть было просто некуда. Иногда я съедала виноградинку или миндальный орех, но и все.

Алекс заранее рассказал, что потом мне можно будет подняться наверх, где я смогу отдохнуть, расслабиться и наконец-то поесть. Терпеть мне пришлось полтора часа.

После обильного пиршества, сопровождаемого пылкими речами специально приглашенного «массовика-затейника», всех гостей пригласили выйти в сад, к фонтанам и фламинго в маленьком озере. Пока гости прогуливались, курили кальян, обменивались впечатлениями и посещали туалетные комнаты, мы с Алексом поднялись наверх в комнату для молодоженов. Охранники постоянно следовали за нами.

Алекс предложил мне расстегнуть платье, но я категорически отказалась, так как боялась не влезть в него после еды. Вот это был бы позор! Повар привез нам наш столик с едой – на тарелках и в вазочках красовалась свежайшая малосоленая семга, лосось, большие тигровые креветки, дальневосточная русская икра, перепелиные яйца под горчичным соусом, маленькие тарталетки с нежным салатом. Специально для жениха повар приготовил молодого барашка. Мясо было в глиняных горшочках с душистыми специями и пряностями. Я съела ровно столько, сколько позволяло платье.

А видели бы вы туалетную комнату невесты! Большая, отделанная конечно же мрамором – и с крошечным, почти детским унитазом в центре. Ни труб, ни бачков. Рядом с унитазом на полу – педаль для спрея-биде и кнопка спуска воды. И пустота вокруг. Я сразу сообразила, что это сделано специально под огромные свадебные платья. Со стороны никто не догадался бы, что я сижу на унитазе. Огромный подол, как домик, окружал меня. Нижний обруч подола ровным кругом лежал на мраморном полу. Мои ноги, половина тела и сам унитаз находились внутри этого «домика». Я нажала ногой на педальку, и вода из спрея-биде приятно охладила меня. Мне понравилось, и я нажала ее несколько раз. А потом, поднявшись, спустила воду. Я опять подумала: «Вот арабы молодцы – даже унитаз так поставили, чтобы невесте было удобно!»