Курение мака - Грэм Джойс Страница 2

– Неплохо? Знаешь, Дэн, три года кряду все у тебя «неплохо». Не надоело?

Иззи фыркнула и допила свой джин с тоником. Я ответил коротким смешком, но Мик не улыбался.

– Я не шучу, – сказал он. – Три года я тебя спрашиваю, какой у тебя выдался денек, и три года ты отвечаешь мне одно и то же. Я рассказываю тебе о своей жизни. Иззи рассказывает нам о своей. Но ты… ты никогда ничем не делишься.

Он наклонился ко мне, пригнув бычью шею над столом с пустыми стаканами. На лбу у него подрагивала жилка. Улыбка у меня на губах застыла.

– Ты скупец, – сказал он. – Скряга. Слова от тебя не дождешься.

Я взглянул на Иззи, ожидая от нее поддержки, но она, по-видимому, была на его стороне.

– Молодец! – отчеканила она своим звонким голосом. – Выведи его на чистую воду.

И тут я взорвался. Больше всего меня задело последнее замечание Иззи. Старая подслеповатая дева, с внушительным бюстом и волосами, собранными в пучок, Иззи читала лекции в городском университете. Нейлоновый анорак, твидовая юбка, шерстяные чулки. Каким образом она совмещала все это с академической карьерой, было загадкой и для Мика, и для меня. По вторникам она неизменно появлялась к началу игры слегка под хмельком и после нескольких порций джина к тому времени, когда наставала пора уходить, успевала порядочно перебрать. Я мог бы сказать что-нибудь ехидное по поводу ее пристрастия к джину, но промолчал.

– Еще по одной?

– Нет, – сказал Мик, выхватывая стаканы у меня из рук. – Это раунд нашей Иззи. А ты так легко не выкрутишься.

Иззи уловила намек, и, после того как она ушла в бар, Мик придвинул свой нос прямо к моему и объявил:

– Слушай, у тебя на лбу…

– Что?

Он приткнулся так близко, что я ощущал на своем лице теплый воздух из его раздувающихся ноздрей. Он постучал пальцем между бровями, точно над переносицей.

– Глубокие морщины у тебя на лбу. Вот что. Ты озабочен до смерти. А теперь позволь мне спросить: каким у тебя выдался сегодняшний день?

Я смутился. Лицо Мика, увенчанное растрепанными белокурыми локонами, которые подходили скорее херувиму, чем любителю «боев без правил», маячило настолько близко, что расплывалось у меня в глазах. Его светлые голубые глаза смотрели не мигая. Я мог бы выпалить все разом – и про Чарли, и про Чиангмай, и про МИД. Но я даже не был уверен, симпатичен ли мне Мик Уильямс, не говоря уж о том, что мне совсем не улыбалась перспектива выкладывать перед ним обстоятельства моей жизни. Если уж на то пошло, я знал о нем не больше, чем он обо мне, хотя он и любил поболтать, – в отличие от меня.

Торговец переспелыми фруктами и овощами на Лестерском рынке, он был бахвалом и задирой, но за его светлыми ресницами, вечно красным лицом и прищуренными глазками скрывался живой, проницательный ум. По четвергам мы с ним играли в бильярд, хотя я не считал его своим другом – слишком он был шумлив и бесцеремонен.

Он сверлил меня взглядом, ожидая ответа. Я глубоко засунул руку в карман и нащупал скомканный листок бумаги.

– Ладно, – сказал я, разглаживая на столе «мебельную инструкцию». – Я потратил целый день, пытаясь собрать эту штуку, и, если ты сумеешь разобраться в этой писанине, значит, голова у тебя варит лучше.

Мик взял инструкцию и начал придирчиво ее рассматривать. Поворачивая бумажку, он пару раз дернул носом, будто это могло чем-то помочь. Иззи вернулась с выпивкой.

– Это что за чертовщина? – поинтересовалась она, ставя стаканы на стол.

– Тест на профпригодность, – сообщил Мик.

– Схема сборки шкафа, – пояснил я.

– Ну и жуть. Черт ногу сломит, – заметила Иззи. Она привыкла учить латыни и древнегреческому языку студентов со стальными кольцами в носу и в губах.

– Сделано в Таиланде, – сказал Мик, прочитав мелкий шрифт надписи в конце диаграммы.

– Это надо же, – сказал я.

– А в чем дело? – На этот вопрос мне не пришлось отвечать, поскольку перерыв закончился и мы опять занялись викториной.

Ноздри Мика снова дрогнули. Хотя я и делал вид, что изучаю список вопросов, я чувствовал, как он за мной наблюдает.

– Со мной такие шутки не пройдут, – буркнул он, прежде чем вопрос номер один заставил игроков пустить по нему стрелы своей эрудиции.

Я не поднимал голову от списка.

На следующий день я позвонил в МИД по номеру, который дала мне Шейла, и попросил мистера Фаркуар-Томпсона к телефону. Мне было не слишком удобно: приходилось вести разговор из дома клиентки. Я менял проводку в доме у одной дамы (да, по профессии я электрик) и, поскольку счет на моем мобильнике не был вовремя оплачен, попросил разрешения воспользоваться ее телефоном. Отклонив предложение заплатить за разговор, она выбрала альтернативную форму расчета и, стоя рядом со мной, все время теребила пуговицу на воротничке своей блузы.

Фаркуар-Томпсону требовалось ознакомиться с делом Чарли. Сначала мне показалось, что он вообще не знает, о ком я ему толкую. Зато потом, вернувшись, он заговорил о деле Чарли с удивительной осведомленностью. Я пытался выудить как можно больше информации, не слишком посвящая в свои дела хозяйку дома, стоявшую рядом. На протяжении всего разговора я испытывал сильное искушение заорать: «Да где же, черт побери, этот Чиангмай? Когда следующий рейс?»

– Мы можем добиться для вас свидания, – бубнил Фаркуар-Томпсон, – и договориться о передачах.

– Это все?

– У нее есть адвокат, но я обязан известить вас, что дело достаточно ясное. Ее задержали с большой партией наркотика. Как это у них называется – «мул»? Или «муравей»? Мы прилагаем массу усилий, добиваясь от тайских властей решительного запрета на производство наркотиков, а они, в свою очередь, развернули борьбу с трафиком, особенно из западных стран.

– Что ей грозит?

– Как я уже сказал вашей жене и повторяю вновь, вашей дочери может быть вынесен смертный приговор, и, должен признать, что мы не в состоянии повлиять на исход дела! Однако, возможно, ее приговорят к пожизненному заключению или к двадцати годам тюрьмы.

. Комната накренилась. Может быть, Фаркуар-Томпсон услышал мой вздох.

– Мы организовали для нее группу поддержки, м-р Иннес, ее посещают сотрудники посольства.

Я мог себе представить.

– Часто?

– По мере возможности. Известите нас, если соберетесь туда поехать. – По-видимому, он считал, что разговор пора заканчивать.

– Конечно, я туда поеду. Спасибо за помощь.

– Не стоит благодарности.

Дрожащими руками я положил трубку на рычаг.

Дама, чьим телефоном я воспользовался, сказала мне, что, поразмыслив хорошенько, она все же решила установить на кухне еще одну двойную розетку – вот здесь, над столом, чтобы было удобнее пользоваться соковыжималкой и тостером.