Мужские игры - Семен Данилюк Страница 2

Он расслышал укоризненное цоканье Кавтадзе, заметил озадаченные лица остальных. Извиняясь за горячность, приподнял ладонь. Но уже закусил удила.

- Другой страны у меня не будет. - Забелин в упор посмотрел на Кавтадзе, заставив того отвести взгляд. - Поэтому остается верить в лучшее. Верить и работать. Группа ученых и бизнесменов, в том числе и я, подготовила программу, которая, по нашему убеждению, способна решительно сдвинуть дело. Речь, наряду с прочим, идет как раз о промышленном внедрении эксклюзивных информационных технологий. Собеседники Забелина сокрушенно переглянулись, будто в палате больного, который фонтанирует планами, не подозревая о неизлечимости заболевания.

- Давайте выйдем на воздух, - миролюбиво предложил англичанин. - На палубе разливают кофе.

Он первым поднялся, подхватил под локоть Забелина.

- Вы в самом деле верите, что кто-то всерьез станет изучать ваш проект?

- Я твердо знаю одно. Ростки есть. И их немало. Хотя пока недостаточно. Должна накопиться некая критическая масса, которая вынудит правительство считаться с ней. Для этого каждый должен делать то, что от него зависит. Просто добросовестно делать свое дело.

Они вышли на палубу. Корабль подходил к устью, где Сиднейский залив сливался с Тихим океаном. Гид как раз показывал столпившейся группке на дома, построенные на гористом утесе:

- Самая дорогая земля в Австралии. Вон та желтая вилла - Мэла Гибсона, рядом, с колоннами, - дом Мердока. - Дорогой Алеша, - Кахи примирительно приобнял расстроенного товарища за плечо. - Не хочу тебя обижать. Но даже если предположить, что твой проект будет поддержан, для промышленного внедрения технологий нужны серьезные инновационные банки. Серьезные! Но где они? Ты же сам бывший вице-президент "Возрождения". Неужели история собственного банка тебя ничему не научила?

- История "Возрождения" как раз и научила меня, что во всяком деле нужно идти до конца. Успех может придти, может, нет. Но придет он только, если ты сам идешь до конца, - Забелин упрямо поджал губы. - До последней точки.

На утесе внезапно зазвонил колокол. Отдыхающие заинтересованно всполошились.

- А! Это... Во-он там, среди эвкалиптов, выглядывает вилла, - гид вытянул палец. - Недавно за бешеные деньги перекупил один российский олигарх. Сбежал чуть ли не накануне ареста.

Он напрягся, вспоминая фамилию. Не вспомнил:

- Вот и церквушку отстроил. Говорят, тоскует.

Забелин вслушивался в затухающие звуки, а в ушах у него все сильнее звучал совсем иной перезвон, далекого теперь девяносто восьмого года.

Год 1998.

Время новороссов

На заваленной мартовскими сугробами Варварке раззванивался церковный колокол. Озорной, непривычный в этих местах гул раздражал покоящиеся на соседнем холме гранитные здания, отгороженные от суетного мира знаками "Движение запрещено". Подле веселящейся церковки, по преданиям, поднимавшей Русь на Куликовскую битву, возвышались два прилегающих друг к другу здания. Дети одного отца-архитектора, но с разной судьбой. Слева от церкви стояло обильно потрепанное московскими снегопадами и наледью, в неопрятных желтоватых подтеках, хотя не схваченное еще необратимой разрухой, здание Минтяжмаша. А ближе к Солянке, из переулка, буквально выпирало на Славянскую площадь отдраенное, с золоченой лепниной здание, крышу которого венчала корона из витых букв - "Банк "Возрождение". Разбогатевшим купцом, неохотно допущенным в высшее общество, нависло оно над церковкой, будто родитель, обхвативший за плечи разыгравшегося малыша. Выпятив разукрашенную грудь, оно с вызовом косилось своими тонированными стеклами в сторону недоброжелательного Кремлевского холма.

..."БМВ", обогнув Славянскую площадь, свернул в узенькие переулочки, затерявшиеся, будто ручейки в ущельях, меж могучими сталинскими домами. Привычно славировав, проскочил он под поднятый перед ним шлагбаум и остановился за церковным двором возле парадного входа в банк, точнехонько вписавшись меж двумя пятисотыми "мерседесами". Курившие у крыльца перед началом рабочего дня сотрудники банка поспешно развернулись в сторону выходящего из-за руля тридцатипятилетнего худощавого человека с установившейся приветливостью на лице.

- Здравствуйте, Алексей Павлович, - дробью поздоровались они.

- Пытаемся надышаться перед погружением? - Забелин одним весело-ироничным взглядом охватил всех, и через раздвинувшиеся двери вошел в "шлюз" - прямоугольник, оснащенный металлоискателями и счетчиками для "считывания" пластиковых карт. На стене была прикреплена инструкция "Порядок пропуска сотрудников в помещение банка "Возрождение". В конце длинного витиеватого текста значилось примечание: "Без предъявления документов пропускаются члены правления. Охранник обязан знать членов правления в лицо".

Сидящий в изолированной кабинке милиционер, демонстрируя безукоризненное знание инструкции, незамедлительно нажал на кнопку. Перед Забелиным распахнулись внутренние двери, за которыми и начиналась собственно банковская территория. Все входящие разделялись на три потока. Прямо напротив входа располагалась стойка, перед которой в ожидании пропусков толпилось, как обычно, несколько посетителей. С оторопелым видом вглядывались они в плакат за спиной дежурного - "Банк "Возрождение" - это коллективный гражданин России. Что хорошо для банка - хорошо для России". Основная часть сотрудников устремлялась влево, к лифтам. Справа от входа сияла бронзой перил парадная, выложенная пушистым ковром лестница, предназначенная для высшего менеджмента и элитных визитеров. Напольные, восемнадцатого века часы всхрипнули, готовясь начать отсчет ударов, и Забелин, боясь опоздать к началу правления, сиганул по парадной лестнице, по-мальчишески перепрыгивая через две ступеньки. На марше второго этажа размещалась еще одна, заблокированная прозрачная дверь, за которой располагалась "сердцевина" банка - аппарат президента, его кабинет и кабинеты двух его первых заместителей. Возле двери с бумагами в руках подпрыгивали, пытаясь обратить на себя внимание находящихся внутри, несколько банковских сотрудников. И среди них трое Забелинских подчиненных: начальник группы аналитиков кредитного управления Эдик Снежко, старший кредитный инспектор Андрей Дерясин и недавно принятый в банк на должность заместителя начальника юридического управления Игорь Кичуй. Неразлучная веселая троица, вечно подтрунивающая друг над другом - Вы почему здесь? - Забелин с притворным неудовольствием нахмурился. - Так, Алексей Палыч, полная засада! - долговязый Андрей Дерясин тут же скроил на удлиненном своем лице плаксивое выражение. - Ведь сколько пахали над новой инструкцией. - На комитете утвердили, а главбух не подписывает, - горячо встрял Снежко. - Потребовала какие-то выписки. Так я всё собрал - с запасом, пусть хавает. Весь банк эту инструкцию ждет, минута дорога, а тут налицо как бы волокита. Так я ей в лицо!..

- Налицо в лицо, - привычно съехидничал Дерясин. Что бы ни делал расторопный Эдик Снежко, всё становилось чрезвычайно важным, и счет он всегда вел на минуты, впиваясь клещом во всякого, кто препятствовал, по его мнению, выполнению очередной судьбоносной задачи.