Никола Тесла. Портрет среди масок - Владимир Пиштало Страница 2

Церковные земли обрабатывала Джука с косоглазым слугой Мане.

— Не смотри куда глядится, а целься куда надо! — говорила она Мане, когда тот колол дрова.

Мама рассказывала Николе, что трутень оплодотворяет матку высоко в небе и тогда появляются новые пчелы, если, конечно, матку не съест ласточка.

— Ласточки и ежи — первые враги пчелам!

Однажды Никола упал и ударился лбом о стул. Мама поцеловала его, «чтобы не болело», погладила по шишковатой голове и, не переставая улыбаться, воскликнула:

— Удар искру из камня высекает, а без нее мне жизнь не в радость!

Если у него болел живот, она клала руку на его пупок и начинала тихо и ритмично:

Милый Боже, чудеса творящий,

Как хотел жениться Милич-воевода,

Да не мог красотки отыскать он,

Все они ему не подходили,

Вот и мучился вез ласки он, несчастный…

Боль утихала, и мальчик чувствовал себя в полной безопасности.

Весь день Джука ходила в платочке. Утром просыпалась за два часа до своих. Садилась на кухне и открывала топку плиты. Никола, проснувшись, тайком смотрел, как она причесывается. Огонь сверкал в открытой топке и в щелях плиты. А Никола тайком… В свете живого огня мама становилась бронзовой. Мама превращалась в нечто иное. Никола тайком следил за ней.

Мамина жизнь была глубока.

Мамина жизнь была тиха, как падение дерева на горе, где нет никого, кто бы мог услышать этот гул.

Деревья

Она повернулась в сторону поросшей лесом горы Богданич:

— Слышите?

— Что?

— Как на Богданиче деревья разговаривают?

— О чем?

— Весной березы вздыхают: «Когда мы сбросим ледяные оковы?» — «Потерпите, — поучают их глубоким голосом сосны. — Через три месяца мы сбросим ледяные панцири, а вы, березы, развернете первые молодые листочки».

— А что еще говорят? — спросил Никола.

— Утренняя звезда откроет солнечные врата, — попискивают березы. — Из врат выедет бог Ярило и скажет матери-земле: «Земля сырая, возлюби меня, бога Солнца, стань моей драгоценной, и я покрою тебя смарагдовыми озерами и златыми песками, зелеными травами и быстрыми ручьями. И птицами, и плодами, и красными и голубыми цветами. О! И родишь ты мне детей без числа!» Лучи весеннего солнца и журчание воды приветствуют его первыми листьями.

Никола внимательно выслушал, но потом рассмеялся:

— Нет, не так! Ты обманываешь меня.

Вместо басен о животных мама часто рассказывала им о растениях. Она хорошо знала травы и утверждала, что редко какая былинка стоит сама по себе, обычно с ней чья-то душа связана. В вязах, елях и ясенях, например, обитают вилы.

— А откуда берутся вилы?

— Вилы возникают из травки безвременник осенний, — с готовностью отвечала мама. — Потому парни и опасаются топтать эту траву. Я расскажу тебе, как выглядит безвременник, чтобы ты ненароком не растоптал его.

— А где живут вилы?

— Я же тебе сказала, на каких деревьях. Еще тис — дерево вилы. Он растет только на чистом месте, — ответила Джука.

— А сколько вилы живут? — не унимался Никола.

Мама пожала плечами:

— Вилы питаются семенами чеснока и живут, пока им жизнь не наскучит. И тогда они эти семена бросают и безболезненно умирают.

Никола гордился тем, что его мама знает так много, словно сама когда-то была вилой. Он так и не понял, почему отец злится, когда слышит эти рассказы о мире, полном светящихся душ, где растения так похожи на людей. Тогда он еще не понимал, что эти волшебные рассказы не просто о вилах и растениях, но о богах, которые старше самого Бога.

— Если поблизости нет церкви, можно молиться под елью или липой, — советовала мама Даниле и Николе.

Мама создала мир, а потом явился отец, чтобы описать его в книгах. Слушая ее рассказы, он морщил нос. Он не мог понять, почему эти предания сохранились в роду, в котором было так много попов.

— Да брось ты это, — бормотал Милутин. — Оставь зло — возьми добро. Откажись от болестей и печалей и прими здравие.

На второй день православного Рождества трое мальчиков сбежали из-под присмотра родителей и углубились в лес над Смиляном.

— Какой снег красивый! — улыбнулся первый мальчик.

— Точно! Так глаз и ласкает, — отозвался второй.

Третий мальчик, словно молодой пес, ловил ртом снежинки.

Они внимательно смотрели себе под ноги. Трудно было понять, кто сильнее всех запыхался при восхождении, Никола или его старшие родичи — Винко и Ненад.

Обросшие льдом скалы походили на чудовища. Глубокая тишина царила в соснах. Ветер временами взвывал в вершинах деревьев, и белый груз падал с их веток. И становилось слышно, как дышит лес.

Мальчики проваливались в глубокий снег, ноги у них промокли. Они упирались ладонями в колени, чтобы было легче подниматься в гору. Так они забрались на каменный бугор, возникший посреди промоины, вдоль которой ветер гнал снежную пыль.

— Надо заканчивать, если хотим к ночи домой вернуться, — заявил Никола.

Ребята, глубоко дыша, держались за бока. На склоне посреди промоины двое непохожих родственников обняли Николу за плечи. Винко был молчаливым и брезгливым мальчиком с опухшими веками. Однажды он исчез, и его искали целый день. В конце концов нашли его в церкви, он сидел на корточках. В Николином роду мужчины всегда выбирали между церковной и воинской службой. Было похоже, что Винко, тихий мальчик с опухшими веками, уже нашел свое призвание.

Брат Винко, Ненад, похоже, не годился ни в священники, ни в офицеры. Однажды он поднял над головой большой камень и что было сил обрушил его на черепаху. Когда кошка в семье Теслы окотилась, он утопил всех котят в ведре. Когда Никола летом соорудил мотор, который вращали летящие майские жуки, Ненад похватал их и съел.

Лесная тишина становилась все глубже. Трое мальчиков дышали в унисон. Морозный воздух обжигал их ноздри.

Винко тихонько снял руку с плеча задумавшегося Николы и заглянул в промоину. Никола посмотрел, как пульсирует жилка на виске Винко, и сказал ему:

— Где-то в этом лесу спит сейчас медведь. Волчки и барсуки спят в норах. Жуки спят под замерзшими корнями. А под всем этим беспробудно спит сила.

Тут и Ненад снял руку с плеча Николы и поперхнулся:

— Я бы хотел… Я бы сам хотел быть в этом лесу волком. — Он запрокинул голову, обратил гортань к небу и взвыл: — Уау-у-у-у!

Как только братья убрали руки, Никола ощутил плечами мороз и ему стало зябко.

— Давайте пускать вниз по склону снежные комья, — поспешно предложил он, — и посмотрим, чей улетит дальше всех.