LoveLess. Повесть о ненастоящей женщине - Светлана Вебер Страница 2

Он пощекотал мою коленку под столом, по-заговорщицки подмигнув поджаристому мачо напротив. Да, мы знакомы еще со школы. Потом одновременно приехали в Москву учиться. Костик крутил романы с видными и, к слову сказать, состоятельными мужчинами, а я была верной слушательницей его сумасшедших приключений. Благодаря своим пассиям он жил в шикарных апартаментах, носил дизайнерскую одежду и быстро изучил законы светского общества. Мужчины, а значит, и адреса менялись как перчатки, но Костик оставался вечно ветреным и авантюрным. Когда его ссылали в «Мариотт» в силу обстоятельств, я была первой, чей телефон звонил. Вооружившись ужастиками и кефиром (на диете сидели вместе), мы поднимали гостиницу на уши, бесились как дети и, конечно же, тратили деньги его «спонсора» на все стороны. Это были настоящие шпионские приключения!

— Давай только без этих нежностей. Кого ты собрался здесь удивить? Наши брачные игры стары как мир.

— Вдруг у тебя появилось желание переспать с самым завидным геем от безысходности. Два дня меня не было в городе, а у тебя уже сердечная трагедия. Что там еще за история?

Трагедии особой не было, о чем я и решила поведать, как раз когда планы изменились. Костик кинул пару купюр на стол, выдернул меня за руку из кресла и потащил к выходу.

— Знаешь что, Gucci-girl, сначала перевезем мои чемоданы к тебе, а уж потом ты поплачешься мне в жилетку. А то я что-то непредставительно выгляжу для роли доктора Курпатова.

Я и не возражаю. Больше всего на свете люблю сильную мужскую руку, решительно сжимающую мою кисть.

В моей новой квартире Костик еще не бывал. Наши встречи были всегда стихийными, но с нетерпением ожидаемыми с обеих сто— рон, а расставания — скандальными с предельным нервным градусом. Он был слишком интересным своей нестандартностью, чтобы остаться мной не замеченным, но в то же время слишком агрессивен своими отличиями, чтобы от него не уставать. Эдакий экзотиче— ский фрукт. Первые три плода вызывают восторг и бурю эмоций, но если переборщить, может появиться аллергия. Нас даже нельзя было назвать друзьями. Скорее старые знакомые, которых связывала необъяснимая страсть. Страсть людей, никогда не испытывающих взаимного плотского влечения, страсть эмоций. Все наше общение сводилось в среднем к четырем дням, после которых неизбежно следовал очередной скандал. Он всегда хотел моего безраздельного внимания, а я не могла долго выдерживать его натиска на мое личное пространство. В итоге нервное напряжение достигало накала, и эмоции вырывались наружу в самых непристойных формах. Я шифровалась дома, а Костик сажал батарейку звонка с воплями «Я знаю, что ты там!» и пытался выбить дверь, пугая всех соседей.

Он упрекал меня в том, что я легко отпускаю людей, которые мной дорожат. Я же быстро к нему привыкала и начинала скучать по беспардонному вмешательству в свою жизнь. Он оскорблял меня последними словами, но за ними всегда следовал звонок и слова «настоящая любовь» в трубке, как знак нерушимости взаимного притяжения. Так было, так будет, так должно было быть и сейчас. Это было частью одной игры, где просто нет места скуке и повседневности. Каждый раз, громко хлопая дверью, мы точно знали, что скоро встретимся опять. И уходили лишь для того, чтобы через некоторое время как ни в чем не бывало снова ворваться свежей струей в жизнь друг друга.

Последний раз мы виделись полгода назад. Ночь в Firste (или в «Белом», как ласково его называют завсегдатаи) закончилась театрализованным представлением на глазах у изумленной публики. Костик пытался оттащить меня от темпераментного красавца, из-за чего его новенький Vertu был незамедлительно разбит об стенку. Такое надругательство над святыней явно тянуло на «преднамеренное убийство с отягчающими обстоятельствами». В ответ он силой стащил с меня сапожки от Cavalli и уехал, оставив босой у барной стойки в переполненном клубе. Домой добираться пришлось под вопросительные взгляды таксиста…

Главным событием, оставшимся без внимания Костика, за последние месяцы стал мой переезд в шикарную квартиру на «Пушкинской». Любопытство наконец взяло верх, а я только и ждала возможности продемонстрировать ему плод своих усилий. Выбором района удивить не получилось. Он лучше всех знал, что «Тверская» была для меня эпицентром московских чувств. Сюда в «Макдоналдс» я тащила маму в детстве после очередного музея во время первой экскурсионной поездки в столицу. Помнится, полуголые дяди и тети на картинах не впечатляли, а вот гигантский «Биг Мак», распадающийся конструктором «Лего» в руках, и молочный коктель с толстой трубочкой на фоне диковатого клоуна приводили в восторг.

Здесь же на фоне бенеттоновских витрин состоялось свидание с моей первой любовью. Я в который раз увязалась за папой, когда в его планах нарисовалась московская командировка. Молодому человеку пришлось изрядно понервничать в ожидании моего приезда, пока я плутала в метро в попытках добраться до пункта назначения. На каких-то немыслимых каблуках, с накрученными за ночь кудрями, облаченная в фиолетовые бриджи в лучших колхозных традициях и ничем не уступающей им майке ядреного цвета, по-моему, даже с папиным пейджером, я спешно перебирала ногами, ощущая себя королевой стиля и красоты. Думаю, для гламурного московского народца это дефиле по Тверской было настоящим развлечением. Опоздав на час, я подоспела к желтой букве «M» при полном параде с видом великой искусительницы. Мой кавалер, по всей видимости, уже потерял всякую надежду на встречу и зажевывал разочарование жирным хот-догом из соседнего киоска. Дешевые белые хризантемы сиротливо торчали из урны рядом. Картина маслом… А дальше первый поцелуй между рожками мороженого за 6 рублей.

Через два года «Пушкинская» ассоциировалась с ежедневными вечерними променадами «Охотный Ряд» — «Белорусская», которые стали любимыми воспоминаниями о времени препровождения с сестрой. Так как жили мы на разных концах Москвы, встречались только по вечерам и медленно брели, обсуждая последние новости, мимо стеклянных витрин, эффектных девушек и высокомерных мужчин.

— Вот это фриковская тачка!

Костик бесцеремонно ткнул пальцем в сторону моего «порше», стоявшего под окнами. Он привлекал внимание аэрографией под леопардовую шкуру с большущими зелеными глазами на капоте. Такая боевая раскраска была не самым представительным выбором, но в 28 лет быть несерьезной разрешается. Тем более что за рулем банально хмурого черного автомобиля я себя не представляю.

— Просто писаюсь от умиления, признаки шизофрении налицо! А на Smarte в розах ездить не пробовала?

— По-моему, очень даже миленько… Уж получше твоего горба на колесах!

Спорить было не в его интересах. Обвешанный чемоданами Louis Vuitton, Костик быстрее спешил попасть внутрь. Я была только ЗА. От этой встречи мне хотелось общения, а не красования друг перед другом, которого и так было в избытке вокруг.

В этот момент у подъезда притормозил чей-то Maybach, и из машины выпрыгнул загорелый парень а-ля Федор Бондарчук из «Миллионера».

— Девушка, я ехал за вами от самого клуба. Ваш телефон мне жизненно необходим!

Не успела я понятийно ответить традиционным словом из трех букв (подразумевается, конечно же, «нет»), как Костик уже орал незамысловатую комбинацию моих цифр на всю улицу.