Соленый клочок суши - Джимми Баффетт Страница 2

Как же ковбой докатился до смотрителя маяка, спросите вы? Что ж, на биржу труда я не обращался. Как я попал из седла на палубу шхуны, а оттуда – на башню этого маяка, остается загадкой даже для меня. Местные жители говорят: жизненные перипетии есть куплеты и припевы твоей собственной неповторимой песни. Когда она заканчивается – ты умираешь. И я, пожалуй, с ними соглашусь. Пока я еще пою, но скажу, что приключения – это совсем не кузены, нагрянувшие неожиданно к вам в гости из города. Вы должны сами найти их. Вот так я и очутился на Кайо-Локо.

В первый раз я увидел Кайо-Локо с палубы «Лукреции». Все мои знания о маяках на тот момент сводились к тому, что устройства эти, во-первых, представляют собой световую сигнализацию, а во-вторых, обозначают некие неприятности. Я слышал несколько рассказов о маяках, даже встречал парня, у которого на их счет имелась парочка теорий, но это все. Я сидел рядом с Клеопатрой в шлюпке, которая везла нас от шхуны к берегу. Маяк казался таким огромным, что мне пришлось запрокинуть голову до предела. Только так я сумел увидеть его верхушку.

– Вот и он, – сказала Клеопатра. – Я его выменяла у этих раздолбаев из администрации Нассау на здание для музея Джанкану [8]на Бей-стрит. Думаю, все остались довольны. Нам теперь нужно только отремонтировать башню и привести в порядок сам маяк.

– Нет проблем, – отозвался я, пожимая плечами. После того, что мне довелось недавно пережить, ремонт старого маяка казался детской забавой.

Дно шлюпки царапнуло по песку, и Клеопатра спрыгнула на берег, словно подросток. Я рассмеялся. Три месяца назад моя жизнь ползла черепахой. Я сидел на пляже в Мексике и никак не мог дождаться, когда же кончится день. И тут вдруг корабль отвозит меня в совершенно незнакомое место. Место, которое отныне должно стать моим новым домом.

Соломон, первый помощник капитана Клеопатры, бросил якорь в песок. Стоит лишь взглянуть на его мощное тело, добрые глаза и обветренные руки, как тут же понимаешь: именно этот человек должен управлять твоим судном и командой.

– Я останусь с лодкой, капитан, – сказал он.

– Тогда я буду гидом, – ответила Клеопатра и кивнула на узкую тропинку, убегающую в дюны. – Добро пожаловать на Кайо-Локо, Талли Марс.

Утоптанная дорожка петляла меж невысоких дюн, исчезая на верхушке холма в зарослях «морского овса». Остановившись на вершине, мы оглядели старые развалины. За исключением самой башни, все вокруг выглядело так, словно кто-то сбросил сюда бомбу. Показались бетонные стены – когда-то это был домик смотрителя. Окна были выбиты, а крыша частично сгорела.

Мы продвигались вперед по заросшим дорожкам, осторожно отодвигая колючие ветви бугенвиллии, «морского винограда» и цветущего гибискуса. За ними пряталась еще большая разруха и запустение.

– Это старое водохранилище, – пояснила Клеопатра, когда мы шли через большой прямоугольник. – Одно из первых мест на земле, где из морской воды стали делать пресную. Проклятые англичашки находят странную прелесть в забытых богом уголках, но надо отдать им должное – устраиваться они умеют. Даже в таком захолустье, как это. Когда смотрителем маяка был отец Соломона, это место казалось маленьким раем. Он разбил тут огород, сажал цветы вдоль тропинок и даже лужайку подстригал.

С более близкого расстояния выяснилось, что даже башня испытала на себе разрушительное действие соли и морской воды. Я взглянул на отслаивающуюся краску и трещины во внешней стене.

– Доброе утро, Святой Петр, – промурлыкала Клеопатра, остановившись перед большой и толстой паутиной, растянувшейся поперек тропинки. Ткач, отвратительный фиолетовый с желтым паук размером с мою ладонь, висел тут же и был готов защищать свою территорию. Да уж, такую паутину безнаказанно не смахнешь.

– Вы знаете этого паука? – спросил я Клеопатру.

– Он совершенно безобиден, если, конечно, его не доставать, – ответила она.

Мы обошли Святого Петра и двинулись сквозь низкий кустарник между двумя небольшими строениями. Неожиданно из подлеска выскочил енот и стремглав помчался к берегу.

– Мне казалось, вы говорили, этот остров необитаем, – заметил я.

Клеопатра не ответила.

Я молча оглядывался по сторонам, и мысли меня посещали самые невеселые. Вдруг раздался удар. Я обернулся. Рукояткой своего мачете Клеопатра старалась сбить висячий замок, прикованный цепью к большой железной двери у основания маяка. По пути мне пришлось перебираться через токсичную кучу разлагающихся свинцово-кислотных аккумуляторов, валявшихся вокруг башни. Новые смотрители уже электрифицированного маяка просто выбрасывали старые батареи из окон, и это придавало домикам и прилегающей территории резиденции смотрителя особенно разбомбленный и запустелый вид.

Я перевел взгляд с булыжника под ногами на гигантскую башню и голубое небо над ней. По пути на Багамы Клеопатра поведала мне историю о том, откуда взялся этот маяк и как он сюда попал. Хотя он знавал и лучшие времена, вид его по-прежнему был весьма внушителен. Я стоял и смотрел вверх, ломая голову над тем, как его, черт возьми, вообще построили.

– Здешний проклятый соленый воздух разъест все что угодно. Я повесила этот замок всего месяц назад.

Я решил помочь. Несколько точных ударов большим камнем – и висячий замок отскочил. Железная дверь распахнулась, скрипнула, взвизгнула и глухо ударилась о стену.

Внутри было темно, жарко и стояла отвратительная вонь.

– Вот, – сказала Клеопатра, вручая мне электрический фонарик.

Освещая себе путь, я осторожно двинулся за ней. Она проворно скакала по ступенькам винтовой лестницы, словно Бекки Тэтчер. Я старался не отставать.

Мы взбирались наверх, вдыхая затхлый влажный воздух, бог знает как давно пойманный в ловушку башни. Шаги наши гулким эхом отражались от обитых железом цилиндрических стен. Стайка пушистых летучих мышей прощупала нас своими радарами, порхая вокруг моей головы.

– Не беспокойся, – крикнула Клеопатра. – Я расскажу тебе, как выгнать их, когда ты сюда въедешь.

Виток за витком мы поднимались все выше, пока наверху не показались тонкие лучи света. Клеопатра остановилась – прямо над нами виднелась ржавая крышка люка.

– Мне всегда нравилась эта часть, – сказала она. – Она напоминает мне о встрече с Томасом Эдисоном. [9]В ту ночь он врубил свой генератор – и Бруклинский мост засветился. Это было в день трехсотлетия основания Нью-Йорка.

– Вы знали Томаса Эдисона? – спросил я.

– Не я, мой отец. Отец вез меня во Францию в пансион, и мы были в Нью-Йорке проездом. Просто оказались в нужном месте в нужное время. – Клеопатра медленно двинулась вверх. Я шел следом. – В целом, электричество пошло человечеству на пользу. Только вот для смотрителей маяков его появления стало настоящей катастрофой. В моем списке изобретений Эдисона на первом месте стоит проигрыватель – куда более полезная вещь, чем лампочки или кино. – Клеопатра вытащила свайку [10]из футляра на ремне и вонзила ее в петли. Крышка со скрипом поддалась. – Готов? – спросила она.