Обратная сторона радуги - Мария Евдаева Страница 2

– Конечно, нет, всю черную работу вы оставляете своим последователям. Я тоже уверен, что многие вас поддержат, но исключительно в ваших антипатиях…

Полемику оборвало появление еще одного генетика. Невысокого роста, а по сравнению с норвежцем так и совсем крохотный, подвижный как ртуть доктор Хаим Левенберг схватил соотечественника за локоть и, обронив что-то очень похожее на «Погода сегодня хорошая», увлек за собой в конференц-зал.

– Этот дурак называет себя доктором философии, – Рубен все еще кипел.

– А зачем ты с ним сцепился? Если начнешь спорить с дураком, то дураков будет двое – старая истина.

– Не помню уже, кажется, он сам со мной сцепился.

– А ты не пробовал улыбаться тому, кто намеревается с тобой заговорить? Кроме всего прочего это здорово сбивает с толку потенциального врага.

– Улыбаться всем подряд – твоё амплуа. Смотри, это же Барбара МакКлинток!

– А ты ехать не хотел, – примирительно сказал Хаим.

Доктор Левенберг ждал доклад своего друга, но едва раздался голос Рубена: «Good evening, dear colleagues…», он почувствовал, как его кто-то робко тронул за плечо.

Хаим повернул голову и увидел молодую девушку с красивым, но очень взволнованным лицом.

– Вы израильтянин? – спросила девушка по-немецки.

– Да. А вы?

– Я Марта, переводчик из Москвы. А Рубен Эмильевич ваш друг?

– Кто, простите?

– Доктор Боннер.

– Дорогая, если бы доктор Боннер не был моим другом, я давно бы уже… впрочем, я вижу, вам не до этого.

– У меня есть письмо для него.

– Вы можете на меня положиться, – деликатный Хаим спрятал сложенный лист в папку и больше до него не дотрагивался.

– Тебе записка от русской переводчицы, – сказал Хаим, когда друзья вернулись в гостиницу. – Она еще как то странно тебя назвала – Рубен Эмильевич.

– Это вежливое обращение, что-то вроде Рубен, сын Эмиля. Странно, откуда она меня знает.

1947 г.

Средиземное море не признает компромиссов, презирает полутона, оно непреклонно, как Фемида, и безучастно, как Селена. Течение суток, смена времен года – все следует негласным правилам – на жизнерадостный дневной свет обрушивается мрак, не оставляя деликатным сумеркам никаких шансов, небесно – голубую безмятежность с ловкостью факира сменяет депрессивно-лиловый шторм, и по всему побережью начинается сезон дождей.

Тысячелетиями под его равнодушным взглядом вели свою жизнь окрестные народы: оттачивали корабельное мастерство предприимчивые финикийцы, шлифовали военное дело свирепые римляне, изысканно воспевали обитель Посейдона мечтательные греки.

Но в этот день, казалось, радовались сами ласковые волны. В воды Средиземного моря вышел грузовой корабль с необычным грузом на борту – людьми. Его безустанно преследовали шесть британских военных кораблей, однако возвращавшийся на землю предков народ тоже нес в жилах соленый привкус средиземноморской волны и готов был стоять до последнего. И невозмутимое море великодушно решило отблагодарить своих детей за верность (хотя они и отсутствовали всего ничего, каких-то две тысячи лет) и, во что бы то ни стало, удерживало втрое перегруженный старенький корабль с гордым именем «Эксодус» на плаву.

Стемнело. Молодая женщина пыталась успокоить тихо всхлипывающего малыша. Высокий, темноглазый парень бросил на нее мимолетный взгляд и снова углубился в свои мысли.

Сколько раз он грубил родителям или обижал сестер, а сейчас даже не знает, где их всех искать, хотя за эту возможность он, не задумываясь, отдал бы все, что у него было. Но по совести говоря у него ничего и не было. И он даже не знал, будет ли, да и нужно ли ему что-то еще.

Родным языком парня был венгерский, не содержащий грамматических родов, но он получил образование в Швейцарии, свободно владел немецким и французским, а также различал на слух большинство славянских языков, поэтому давно свыкся с таким нелепым для венгра утверждением, что бездушные предметы тоже имеют пол.

В детстве уроженец Будапешта Рубен Боннер очень любил, когда его отправляли куда-нибудь с поручением, он шел вдоль длинного забора и размышлял о разных разностях, ни на кого не обращая внимания. Задумавшись, он вполне даже мог уйти в другую сторону. Сейчас, бесцельно слоняясь по палубе «Экс-одуса», девятнадцатилетний Рубен обнаружил еще одну странную закономерность – во всех известных ему языках ночь оказывалась женщиной, а день – мужчиной. Он тут же отметил, что ночь действительно обладает классическим женским характером, она прекрасна, так же, как и коварна. Угодных она окутывает дурманом и дарит волшебные истории, а попавших в немилость оставляет наедине с самыми черными мыслями, увеличивая их трагизм сторицей, как маятник, раскачивающийся с большей силой – как к дурному, так и к хорошему. Недаром женщины – и более ласковые родительницы, и более изощренные мстители.

Какая ерунда лезет в голову…

Рубен потряс головой, как будто желая освободиться от непрошеных мыслей, и его внимание снова привлекла молодая мама.

Теперь его взгляд уже не был столь равнодушным. Он разглядел, что женщина очень молода, одета ветхо, но привлекательна от природы. У нее измученное лицо, но совсем не злое, как это часто бывает. И даже почти счастливое. Откуда берется симпатия? Еще одна великая загадка. Но она часто помогает сгладить несовершенство мира. А иногда она просто необходима, спасительна. Особенно, когда ничего больше не осталось. Даже надежды.

Эти двое вызывали симпатию сразу и безоговорочно, и все странные мысли меркли перед этим. Малыш был лишен детской жизнерадостности, он был притихшим и подавленным, парню вдруг очень захотелось его развеселить…

Днем было совсем тесно, но большинство разбрелось по каюткам. Мальчик осторожно подошел поближе к борту и вдыхал морской воздух.

– Рубен, – позвала молодая женщина.

Парень встрепенулся, как будто окликнули его, а малыш стремительно бросился к маме.

– Пора спать.

– Я туда не пойду, там дышать будет совсем плохо.

– Хорошо, останемся здесь.

– А они нам ничего больше не сделают?

«Они» прозвучало как-то зловеще.

– Нет, родной, их больше нет, мы тут сами.

– Сами, – недоверчиво протянул мальчуган. – Правда, сами?

* * *

Наконец, он решился – подошел к молодой матери и сказал

– Позвольте вам помочь? Не волнуйтесь, я не засну. Пробовал – не получается.

Парень снял теплую куртку и укутал в нее малыша.