Манекен - Наталья Нестерова Страница 2

Конечно, Нина испугалась. Но ее мозг устроен так, что не терпит непонятностей и быстро подсказывает объяснения ситуациям, как бы ни абсурдны они были. Вот и тогда страх ударил по мозгам, и через секунду они выдали первое подвернувшееся толкование: молодой человек хотел покончить жизнь самоубийством, повеситься (веревки болтаются), накинул петлю на шею, вывалился в окно, что-то не рассчитал и поехал вниз по стене, затормозил у ее окна…

– Не надо! Подождите! – Нина сорвалась с места и бросилась к самоубийце.

Она схватила его за талию и стала втаскивать в комнату, при этом не переставала отговаривать несчастного от опрометчивого решения:

– Не торопитесь! Все наладится! Вам врачи, психологи помогут! Жизнь прекрасна!

Сергей потом говорил, что в его практике случалось разное. Один бдительный пенсионер после передачи, рассказывающей, как домушники спускаются на веревках с крыши и грабят квартиры, схватил его веревку и принялся резать острым охотничьим ножом. Сражаться с дедом было очень неудобно, словесные доводы (попросту – дикая брань) старика не убеждали. И перепилил-таки! Сергей повис на страховке, под ним было пятнадцать этажей.

Но чтобы девушка активно втягивала его в собственную квартиру? Хотелось бы предположить, что он мгновенно покорил даму своей мужественной красотой. Так покорил, что она почти взбесилась от страсти? При всех условиях ему ничего не оставалось, как подтравить веревку. Снаряжение у него профессиональное, веревка выдерживает несколько тонн, девушке не осилить, поможем.

Они барахтались на полу, куда Нина свалила «самоубийцу». Сергей практически бездействовал. Девушка-то оказалась с приветом! Ползала по нему, шарила руками по шее и твердила что-то про врачей и прекрасную жизнь.

Наконец Нина сообразила, что «самоубийца» неправильный: на шее петель нет, а веревки крепятся к большим кольцам на широком ремне. Да и выглядит молодой человек вовсе не так, как должен выглядеть отчаявшийся субъект. Никакой грусти, печали или безысходной меланхолии в глазах. Напротив, взирает на нее с насмешливой опаской.

– Как вы здесь оказались? – Нина прекратила поиски удавки на шее и стала на колени.

– Вы меня втащили, – справедливо ответил лежащий в позе черепахи кверху брюхом Сергей.

– А зачем висели напротив моего окна?

– У меня работа такая.

– Пугать людей, заглядывая в их квартиры?

– Иногда случается. Но вообще-то я промальп. Может, поднимемся?

– Куда поднимемся?

– В смысле: встанем на ноги. А то неудобно: вы на коленях, я навзничь.

Нина поднялась. Она работала преподавателем всего два года, но учительский тон освоила. Этим строгим тоном и спросила:

– Еще раз повторите: вы кто?

– Сергей.

Он тоже встал. Рассматривал ее, теперь уже с легкой жалостью: такая симпатичная и со сдвигом.

– Я не спрашиваю, как вас зовут, – преподавательский металл звенел в Нинином голосе. – Я спрашиваю, почему вы висели за окном?

– Обследовал фасад, чтобы понять, какие стыки требуют ремонта. Говорю же: я промальп.

– Пром… кто?

– Промышленный альпинист.

– Какой альпинист?

У Нины чуть закружилась голова: от пережитого волнения из-за ошибочного суицида, от того, что дурочку сваляла, а парень, стоящий напротив, был очень интересным и очутился в ее комнате совершенно фантастическим образом. Она в его глазах, наверно, идиотка, каких поискать. Нина нахмурилась, мысленно приказала себе не раскисать, но выработанный учительский тон уже поддерживать будет трудно.

– Промышленный альпинист, – терпеливо повторил Сергей. – В вашем доме ремонт фасада. Дом стоит так, что строить леса или подвешивать люльки неудобно, поэтому пригласили нас – промышленных альпинистов, коротко – промальпов.

– И что дальше? – спросила Нина, только чтобы спросить.

– Поменяем у вас водосточные трубы, заделаем стыки, покрасим фасад.

– Иными словами, я напрасно вас спасала?

– Никаких претензий! – заверил Сергей.

– Рассуждая здраво, промышленный альпинист, промальп, – это слово Нина произнесла с издевкой, с какой профессиональный филолог повторяет вульгарные неологизмы, – недалеко ушел от самоубийцы. Я приняла ваши действия за суицидальные корчи. Слово «суицидальные» понятно?

Сергей кивнул и улыбнулся. Похоже, с девушкой все в порядке, шарики и ролики у нее на месте. Приняла его за самоубийцу и бросилась спасать. Прикол! Надо будет сегодня описать этот случай на их сайте, где собираются смешные истории про альпинистов.

– Извините за причиненные волнения. – Сергей продолжал улыбаться.

И смотрел на нее так, словно ждал продолжения. Какого продолжения? Надо указать ему на дверь, то есть на окно. Пусть отправляется туда, откуда пришел. Правда, Сергей не сам пришел, она втянула. Чудовищная нелепость! Но почему-то не очень стыдно, и что еще удивительнее – не хочется его выпроваживать. Разум, он же ум, гордость, женское достоинство и прочие замечательные качества, конечно, вопили: немедленно выстави промальпа вон! Медленным аристократическим взмахом руки покажи на окно, ткни указательным пальчиком (маникюр в порядке, вчера делала) и произнеси что-нибудь архаически благородное, вроде: «Соблаговолите покинуть мои апартаменты!» Апартаменты – про десятиметровую комнату в старой распашонке? Можно сказать «мое жилище» или «мою обитель». Все не годится! «Обитель» – и он примет ее за чокнутую. Уже принял? Почему не перестает улыбаться и выжидательно смотрит?

Разум подсказывал слова, конструкции из всех пластов лексики – от стародавних до современных. Но язык отказывался их произносить. Подчинялся эмоциям, возникшим не к месту, неожиданно и абсурдно. Да что особенного в этом индустриальном…. нет – промышленном альпинисте? (Так, глядишь, у нас появятся и промышленные туристы, и промышленные следопыты.) Ничего особенного. Роста среднего, ближе к нижесреднему, худощавый и подозрительно юный. Моложе ее! Мальчишка лет восемнадцати. Минутку! Какое мне дело до его возраста? И потом… глаза у него совершенно не ребячьи, даже морщинки можно рассмотреть… Хватит рассматривать! Отвернись от него! Посмотри на любимый портрет Чехова. Антон Павлович говорил: «Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой». Тогда почему мне не стыдно перед этим промальпом, которого собственноручно затащила в комнату и ползала по его телу?

Тот участок мозга, который уже устал подсказывать ей достойные фразы для выпроваживания, вредно ответил: «Потому что молодой человек тебе нравится. Ты норовишь повернуться к Сергею левым профилем, который полагаешь самым выигрышным в своей внешности. Как не стыдно! Не слышать голос разума! Я возмущен. Зачем я тебе, глупой, дан?»

Все против нее: и Чехов, и собственное сознание!

Затянувшееся молчание прервал Сергей: