Последний окножираф - Петер Зилахи Страница 2

Омоновцы проносятся мимо, мы тоже бежим, но в другом направлении. На противоположной стороне площади они избивают нескольких человек и растерянно останавливаются. Один из ментов с важным видом пытается резиновой дубинкой стереть стилизованную виселицу. Под ней красной краской: «Слобо, свинья, ты будешь висеть!»

«Петеру хочется рисовать. Он думает о цветных карандашах и о своем альбоме. Он прекращает играть, садится за стол и принимается рисовать. Если Петер что-то решил, то он это сделает». [6] Они протестуют, потому что им хочется чего-то другого. Всем хочется разного. Свободных выборов, независимой прессы, власти, женщин, Великой Сербии. Но никто не хочет Милошевича. [7] Им хочется, чтобы его не было.

В осажденном городе не хватает кроватей. Катарина, итальянская журналистка, глядя на спящих в школьных помещениях репортеров, вспоминает романтику 68-го. Кто бы подумал, что на одном матрасе уместится столько газетчиков! Поскольку меня в 68-м еще не было, мне этого не понять. Хватит того, что в поезде меня трижды расталкивали югославские пограничники, как будто я трижды пересекал границу! Мне хочется преклонить голову на подушку, я разыгрываю из себя важную птицу и бывалого человека и в конце концов добываю угол в старом еврейском квартале. На двустворчатых дверях спальни вырезаны символы каббалы. После моего отъезда в той же спальне и в той же кровати, по слухам, спала Биби Андерсон. Знаменитая шведка. Снималась в «Кремлевском письме». Приехала поддержать белградских студентов. В следующий свой приезд, лежа на кресле-кровати в нетопленой комнате для прислуги, я думал ночами о Биби Андерсон, о «Прикосновении», о «Персоне» и «Часе волка».

Поэт сравнивает слиянье рек с женским лоном. Белградская крепость стоит у слияния Дуная и Савы, в той точке, на том выступе, который истинные — якобы — знатоки этого дела считают самой чувствительной частью женского тела. Тут, в этой точке, пятьсот лет назад решалась судьба нашей страны. Великая Венгрия пала на белградском клиторе, а Мохач [8] — это уж так, крем на торте. Белград, осажденная крепость, которую мы не сумели отстоять, так и остался осажденной крепостью. В течение трех месяцев внимание средств массовой информации было приковано к этой чувствительной точке, а вуайеристы толпами валили от мягких округлостей железнодорожного вокзала к отвесной стене набережной Дуная, чтобы насладиться зрелищем сверху.

Личные капиталы диктатора укрыты, видимо, на Кипре. Вот почему Средиземноморский флот приведен в состояние боевой готовности.

Когда государству находиться в чрезвычайном положении, решает само государство. И государство решает, какое оно, это государство. Государство может быть тюрьмой, отчим краем, родиной, небесами, соединенными штатами, дружественным, союзным. В государстве может быть состояние войны, мира, апатии, дел и умов. Государство угнетает, цивилизует, дает привилегии, подписывает пакты о ненападении. Государство национализирует, сажает в тюрьму, награждает, вооружается до зубов и отмечает годовщины своего рождения. Государство контролирует граждан: государственные экзамены, государственная полиция, государственная безопасность. Государство решает, что — не государство, посмотри хотя бы на себя в своем государстве. Государство — это государственные деятели, государственный бюджет, государственные визиты, государственные перевороты. Государство — это магазины, рестораны, пивные, кафе. Это государственные железные дороги, пионерская железная дорога, электричка, узкоколейка, канатка, Статуя Свободы, Эйфелева Башня, Биг-Бен, Падающая Пизанская Башня. Государство — это Опера, Балет, Стадион, Ипподром, Музей Изящных Искусств, Консерватория, Госпиталь на горе Янош, Мемориальное Кладбище Фаркашрети, Начальная Школа на улице Эрди. Государство — это киношка, казарма, столовка самообслуживания, архив, церковная община, дом культуры, зоопарк, каток, детский дом, дом престарелых, общество слепых. Государство — это универмаг «Домус», универмаг «Центрум», тотализатор, лотерея, хозмаг, магазин «Ткани», комиссионка, библиотека имени Лёринца Сабо. Государство — это городской пляж. Государство — это язык. Государство — c’est moi. Каждый, кто в нем живет. Само государство живет одиноко, живет в вечном страхе, находит друзей, устанавливает отношения, заключает, расторгает и нарушает договоры, объявляет войну, нападает, добивается перемирия и подписывает, подписывает, подписывает, становится членом, вступает. Государство — это закрытый клуб с ограниченным членством, государственная тайна, государственный обвинитель, государственные интересы, государственная религия. Государство — это стипендии, визиты, представления к наградам, почетные похороны. Государство гарантирует, выпускает и собирает. Государство — это финансовое учреждение: государственные облигации, государственная казна, государственные долги, государственное обеспечение, государственные кредиты, дефолт. Государство меняет форму, размеры, язык, религию и друзей. Государство — это граница. Государство в государстве. Иногда государство разваливается на меньшие государства. Когда такое случается, то люди государственные начинают собирать камни.

Один ученический на Балканский экспресс. Только туда. Она просит паспорт, я пропихиваю его в маленькое окошко, подставляю к ее очкам. Вы знаете, что вам уже не положена ученическая скидка, говорит она. — Это что, вопрос?! Ну пожалуйста, что вам стоит, вы только посмотрите на меня — кто даст мне хотя бы на день больше пятнадцати? Она смотрит. Я совсем обнаглел, дата рождения у нее перед глазами. Нет мне больше семидесятипроцентной скидки, отъездился. Неужели я думаю, что Венгерские государственные железные дороги — сборище идиотов. Вот вам крест, мне и в голову не приходило, что ВГЖД — это сборище идиотов, чес-сло! БОТ, Будапештский Общественный Транспорт, — те, естественно, идиоты. Но она смотрит на меня возмущенным взглядом: как я смею такое подумать про ВГЖД? Может быть, тут и грязно, но идиотов все-таки нет. Да мало ли кто как выглядит! Куда бы мы докатились, если бы раздавали билеты по внешнему виду! Она отчитывает меня, как будто и впрямь мне не больше пятнадцати.