Она же Грейс - Маргарет Этвуд Страница 2

Грейс Маркс была служанкойШестнадцати годков,Макдермотт же возилсяСредь сбруи и подков.А их хозяин ТомасКиннир вольготно жилИ экономку НэнсиМонтгомери любил.«Ах, Нэнси, не печалься,Я в город поскачуИ, в банке сняв наличных,К тебе я прилечу».«Хоть Нэнси и не леди,А родом из простых,Но разодета в пух и прах —Богаче щеголих.Хоть Нэнси и не леди,Но мною, как рабой,Жестоко помыкает,Век сокращая мой».Грейс полюбила Киннира,Макдермотт Грейс любил,Вот только их любовный пылВсех четверых сгубил.«Будь, Грейс, моей зазнобой!»«Нет-нет, уйди, не смей!Любовь свою мне докажи —Монтгомери убей».Он взял топор и НэнсиПо голове хватилИ, притащив к подвалу,По лестнице спустил.«О, пощади, Макдермотт,Не убивай меня,Грейс Маркс, одеждою своейЯ одарю тебя!Не за себя прошу я,Не за свое дитя,А за Томаса Киннира,Кого люблю так я!»Макдермотт хвать за волосы,За шею Грейс взяла —И стали бедную душить,Пока не померла.«Ах, что же я наделала!На свете мне не жить!»«Тогда придется нам с тобойИ Киннира убить».«Молю тебя, не надо,Его хоть пожалей!»«Нет, он умрет, ведь ты кляласьЗазнобой стать моей».Вот Киннир прискакал домой,Макдермотт чутко бдит:«Ба-бах!» – хозяин уж в крови,Застреленный, лежит.Приходит коробейник в дом:«Вам платья не продать?»«Нет, мистер Коробейник,Их у меня штук пять».Мясник затем приходит в дом:«Филе вам не нужны?»«Нет, мистер, нам еще надолгоХватит свежины!»Они украли золотоИ серебра чуть-чутьИ вот в коляске краденойВ Торонто держат путь.Глухой порою добралисьДо города, как тать,И в Штаты через ОзероРешили убежать.Бесстыдно под руку онаМакдермотта бралаИ в Льюистоне МэриУитни себя звала.Нашли в подвале трупы:Хозяин на спине,А за лоханью – НэнсиС лицом, как в жутком сне.И пристав Кингсмилл судноВзял напрокат в порту,На всех парах поплыл он,Чтобы поспеть к утру.Каких-то шесть часов прошло,Хоть время и летит,И вот в отель заходит онИ громко в дверь стучит.«Кто там? – спросила Грейс. – И чтоВам нужно от меня?»«Убийство совершили вы,Вас арестую я».Потом все отрицала ГрейсИ поклялась в суде:«Не знала я ведь ничегоО той большой беде.Меня принудил он, сказав,Коль стану я болтать,Меня он пулей из ружьяОтправит прямо в Ад».Макдермотт так сказал в суде:«Не я повинен в том,Что из-за ейной красотыСпознался я с грехом».И Джейми Уолш сказал в суде,Поклявшись, что не врет:«На Грейс надето платье Нэнси,Нэнсин капор – вот!»Макдермотта на виселицуВздернули, а ГрейсВ темницу упекли, чтоб тамНесла свой тяжкий крест.Он провисел пару часовИ прямо из петлиНа стол учебный угодил,Разъятый на куски.У Нэнси роза на холме,У Томаса – лоза,И меж собой они сплелись,Как будто навсегда.Но всю оставшуюся жизньЗа свой тяжелый грехТомиться будет Грейс в тюрьме,Чтоб был урок для всех.Но ежели искупит ГрейсВ конце свою вину,Стоять ей после смертиОт Спаса одесну.Стоять от Спаса одеснуИ боле бед не знать,Он смоет с грешных дланей кровь —Их выбелит опять.И Грейс, как белый снег, чиста,На небо взмыв потом,Отныне будет жить в Раю,В блаженстве неземном. III Птичка в клетке

Это женщина среднего роста с худощавой изящной фигуркой. В ее лице ощущается безысходная печаль, которую очень больно наблюдать. Кожа светлая и, наверное, была очень свежей до того, как поблекла от безнадежной грусти. Глаза – ярко-синие, волосы – золотисто-каштановые, а лицо было бы довольно миловидным, если бы не острый выступающий подбородок, который всегда придает людям с таким дефектом лица выражение коварства и жестокости.

Грейс Маркс смотрит на вас искоса, украдкой; глазами никогда не встречается с вами и, незаметно взглянув, неизменно потупив взор, уставляется в землю. Она похожа на человека, который стоит намного выше своего скромного положения…

Сюзанна Муди. «Жизнь на вырубках», 1853Ее лицо лучилось такой же красотой,Как спящее дитя иль мраморный святой,Такою красотой и нежностью лучилось,Как будто ничего дурного не случилось!Прижав ладонь ко лбу, так узница рекла:«На муки я себя сама же обрекла,Но мой не сломлен дух, и я должна сказать,Что и семи замкам меня не удержать».Эмили Бронтё. «Узница», 1845 [7] 3

1859 год.

Я сижу на фиолетовом бархатном диванчике в гостиной коменданта – в гостиной его жены. Эта гостиная всегда принадлежала жене коменданта, хоть и не всегда одной и той же, ведь жены менялись по причинам политическим. Мои руки сложены на коленях, как требуют приличия, хоть я и без перчаток. Мне хотелось бы иметь гладкие белые перчатки, без единой морщинки.

Я часто захожу в эту гостиную: убираю чайную посуду, протираю столики, продолговатое зеркало в раме из листьев и виноградных лоз, фортепьяно и высокие часы из Европы, с оранжево-золотистым солнцем и серебряной луной – светила появляются и исчезают согласно времени суток и неделе месяца. Часы в гостиной нравятся мне больше всего, хоть они и отмеряют время, которого у меня и так слишком много.