Game Over. Волейбол продолжается - Екатерина Гамова Страница 2

А я говорила только о том, что можно было уехать в Москву, в Германию, в Израиль… Что если бы я знала, я никогда не разрешила бы маме делать такую операцию в Екатеринбурге и предприняла бы все возможное, чтобы вылечить ее, но мне не дали такого шанса.

В какой-то момент встал вопрос, что может затянуться процедура выдачи тела мамы. Люба настаивала на похоронах на третий день. Мне было уже все равно. Только придя немного в себя, я поняла, почему Люба настаивала. Мамы не стало 13 октября, а 17-го у меня день рождения…

Валентина Витальевна включила все свои связи, за что я ей очень благодарна и никогда не забуду о ее помощи и поддержке в тот момент. И на следующий день мы уехали на похороны в Челябинск – две машины, легковая и «Газель» с надписью «груз 200».

Мы похоронили маму 15 октября. Я смотрела на незнакомую мне женщину в гробу и не находила никакого сходства с мамой. Все время ждала, что она зайдет в зал прощания и очень удивится всей этой церемонии, скажет, что это не она – и мы, счастливые, пойдем домой. Но нет. Помню ощущение холода, когда обнимала маму в последний раз…

Валентина Витальевна привезла на похороны всех девочек, которые знали и любили мою маму – тетю Ирочку, как они ее называли.

В здании ФСБ в Челябинске помогли организовать поминки, и я осталась в городе на девять дней. В клубе мне пошли навстречу, чтобы я пропустила тур и вернулась в Москву уже потом.

В день рождения ко мне неожиданно приехала Лена Василевская с супругом Игорешей. Мы никого не ждали – но это был как глоток воздуха, чтобы немного отвлечься. У Лены с моей мамой, кстати, дни рождения были в один день – 27 февраля.

Я все время ждала, что мама мне приснится, но это случилось всего один раз. Я увидела ее во сне с белыми, седыми волосами. Она выглядела грустной и ничего не говорила. Спустя несколько лет Насте Беликовой моя мама приснилась, когда у нее родилась дочка Лейла. Настя показывала ей своего ребенка и говорила:

– Тетя Ирочка, смотрите, у меня дочка родилась.

А мама улыбалась и отвечала ей:

– Я знаю.

Мама мне не снится, но я знаю, что она всегда рядом, она мой ангел-хранитель там, на небесах. Когда я приняла решение о завершении карьеры, то в ночь перед объявлением просила, чтобы она мне приснилась и сказала, что я все делаю правильно.

Проснувшись утром и поняв, что мама мне так и не приснилась, я начала нервничать и собираться на телеэфир. А потом, открыв календарь, увидела, что именно сегодня, 18 мая, именины у Ирины. Это был тот самый нужный для меня знак, чтобы больше ни секунды не сомневаться в правильности своего решения.

Я благодарна мамуле за свою жизнь, за то, что я появилась на свет – вопреки всему и несмотря ни на что.

В детстве я очень боялась темноты. Собственно, до сих пор не слишком комфортно чувствую себя в помещениях, где мало света. Одно из самых первых воспоминаний – поездка с моей двоюродной тетей в отпуск. Это была база отдыха в Челябинской области. Там вообще природа шикарная: много заповедников, есть куда поехать и «перезарядиться». Озера, леса, воздух чистый.

Мне было года два. Я и еще несколько детей жили в одной большой комнате. И когда выключался свет, тут же «включалась» я. Начинала рыдать. Но мои концерты всегда прерывал грозный голос из-за стенки: «А ну-ка быстро рот закрыла, всех перебудишь!» И если дома я еще могла себе позволить «повоевать» подобным манером, устроить забастовку и еще поплакать, то с тетей такие номера категорически не проходили. Мама очень удивлялась тому, как тетя умеет меня быстро успокаивать…

Вообще, чтобы в детстве вечером дойти из одной комнаты в другую, у меня была разработана целая сложная система. Шла на ощупь от выключателя к выключателю. Ну а если хотела ночью в туалет – терпела до утра… Когда было совсем невмоготу – будила кого-нибудь, чтобы меня проводили.

Еще в детстве часто снился один и тот же страшный сон. Я от кого-то бегу, бегу и никак не могу убежать. Одна из вариаций этого сна – я еду на узком лифте. Он периодически останавливается на этажах, открывается, но снаружи угольная чернота, никаких ступенек или лестничных площадок. И я еду дальше – до тех пор, пока не просыпаюсь.

Ну а самое-самое первое мое воспоминание еще из яслей, куда меня отдали в возрасте восьми месяцев. Отлично вижу картинку: батут и большие окна…

Мама рассказывала: как-то воспитательница пришла в группу, а там все дети буквально стоят на ушах и ревут в голос. Сначала она даже не поняла, что произошло. А произошло вот что. Детишки все еще очень маленькие, а я уже тогда на их фоне выделялась ростом и имела возможность залезть на стол. Разумеется, я этой возможностью и воспользовалась. Получилась картинка маслом: все дети собрались вокруг и плачут. Им же завидно! А я, счастливая, довольная и гордая, лежу на этом столе, сучу ножками и балдею. Год мне был тогда примерно, не больше.

В детском саду с девчонками не водилась, а всегда дружила с мальчиками. С ними как-то интереснее было играть. Прятки, салочки, еще что-то… Но, конечно, я при этом не дралась и не сражалась, хотя и была для них «своим парнем». Например, они все играли в войнушку, делились на «наших» и «фашистов». Ну а я была медсестрой. Мне мама даже сшила соответствующий наряд: фартук, косынку с красным крестом, белую сумку.

С нарядом медсестры связана еще одна история. Кто-то из мальчишек-сверстников сломал руку, и я ему жутко завидовала из-за гипса. Даже пыталась периодически оказывать «первую помощь» игрушечными шприцами из своей сумки. Гипс – это же так круто! Буквально предел мечтаний…

Вскоре убедилась в том, что желания материальны. И если чего-то очень хочешь, Вселенная обязательно тебе это «что-то» дает. Я полезла очищать от снега деревянный паровозик на детской площадке, поскользнулась, упала с него – и тоже сломала руку, получив таким образом свой вожделенный гипс. Воспитательница плакала, а я была в полном восторге. Когда рука чесалась, залезала внутрь повязки с помощью длинной спицы для вязания.

Еще мечтала о шраме после операции. Это тоже быстро сбылось: мне вырезали аппендицит… После этого до меня дошло наконец, что надо быть осторожнее со своими желаниями. Хотя, конечно, я и слов-то таких тогда не знала – «материализация», «Вселенная»…

В куклы, разумеется, тоже играла. Сохранилась одна из них – красивая, немецкая, размером с настоящего младенца, – которую мне мама вручила в день рождения на пять лет. Друзья нашей семьи тут же надарили мне детской одежды, из которой их ребенок уже вырос. Поэтому моя кукла была одета даже лучше, чем многие настоящие дети. Как-то я стояла с ней в автобусе, держала на руках, и воспитанные мальчики лет 13–14 уступили мне место. Я поначалу, конечно, удивилась, но мама сказала: «Раз уступили – садись».

Еще на один из дней рождений мама предлагала мне два подарка на выбор: либо очень красивую и яркую книгу о строении человека, персонажами которой являлись герои диснеевских мультиков, либо еще одну куклу. Я выбрала книгу, потому что… куклу эту давно уже нашла. И играла с ней тайком, когда мама была на работе. Ну а потом аккуратно заметала следы и клала ее на место, чтобы никто ничего не заподозрил. Ко дню рождения уже в нее наигралась… Мама об этом так и не узнала, и в итоге куклу подарили дочке друзей.