На высотах твоих - Артур Хейли Страница 2

Едва они вошли в здание резиденции, как навстречу им чеканным шагом выступил адъютант, молодой лейтенант Королевского канадского военно-морского флота. Раззолоченная парадная форма была ему явно тесна; вероятно, мелькнула у Хаудена мысль, слишком много времени просиживает за конторским столом в Оттаве и слишком редко бывает в море. Теперь, когда военный флот превратился в чисто символическую силу, в своего рода шутку, хотя и весьма дорогостоящую для налогоплательщиков, офицерам приходилось подолгу ждать своей очереди на выход в море.

Адъютант повел их из украшенного колоннадой холла по мраморным ступеням, выстланным роскошным красным ковром, затем широким, увешанным гобеленами коридором в Продолговатую гостиную, где обычно проводились такие небольшие приемы, как сегодняшний. Просторная, вытянутая в длину комната с высоким потолком, пересеченным оштукатуренными балками, напоминала гостиничный вестибюль, хотя и была куда более комфортабельной. На данный момент, однако, соблазнительно расставленные кресла и канапе, обитые тканью в мягких бирюзовых и бледно-желтых тонах, пустовали; человек шестьдесят гостей оставались стоять, разбились на группки и вели непринужденные разговоры. Над их головами с выполненного в полный рост портрета неулыбчивая королева вглядывалась через всю комнату в опущенные оконные шторы золототканой парчи. В дальнем конце мигали гирлянды на разукрашенной рождественской елке. Негромкий гомон переговаривающихся гостей моментально смолк, как только в гостиную вошли премьер-министр и его супруга, одетая в декольтированное бальное платье из розовато-лилового кружева.

Лейтенант провел их прямо к пятачку, освещенному переливающимися сполохами от пылающих дров камина. Там встречал прибывающих гостей генерал-губернатор. Остановившись, адъютант объявил:

– Премьер-министр и миссис Хауден!

Его превосходительство достопочтенный маршал авиации Шелдон Гриффитс, кавалер орденов “Крест Виктории" и “Крест за летные заслуги”, офицер Королевских канадских военно-воздушных сил (в отставке), генерал-губернатор ее величества в доминионе Канада, протянул руку:

– Добрый вечер, премьер-министр. Затем, склонив голову в почтительном поклоне, приветствовал его супругу:

– Маргарет!

Маргарет Хауден отвечала заученным реверансом, улыбаясь одновременно генерал-губернатору и Натали Гриффитс, стоявшей рядом с супругом.

– Добрый вечер, ваше превосходительство, – произнес Джеймс Хауден. – Выглядите вы сегодня просто отлично.

Седовласый генерал-губернатор, щеголявший, несмотря на свои годы, отменным румянцем и военной выправкой, был одет в безупречный вечерний костюм, украшенный впечатляющим рядом медалей. Он доверительно наклонился к Хауденам:

– У меня такое чувство, словно мой чертов стабилизатор так и полыхает, – и, указав на камин, попросил:

– Теперь, когда вы здесь, давайте-ка отойдем подальше от этого пекла.

Вся четверка медленно пошла через гостиную, возглавляемая генерал-губернатором, обходительным и дружелюбным хозяином.

– Видел ваш новый портрет работы Карша, – обратился он к Мелиссе Тэйн, невозмутимой и грациозной жене министра национального здравоохранения и социального обеспечения доктора Бордена Тэйна. – Очень хорош и почти вас стоит.

Стоявший неподалеку муж миссис Тэйн расцвел от удовольствия.

Беззаботная толстуха Дэйзи Коустон проворчала:

– Я все пытаюсь уговорить мужа сфотографироваться у Карша, ваше превосходительство, пока у него осталась хоть какая-то прическа…

Стюарт Коустон, министр финансов, известный среди друзей и врагов как Весельчак Сто, добродушно улыбнулся.

Генерал-губернатор с совершенно серьезным видом внимательно осмотрел лысеющую голову Коустона.

– Следуйте совету жены, старина. Пока время совсем не упустили.

Тон, которым были произнесены эти слова, лишил их даже намека на обиду; раздался дружный смех, к которому присоединился и сам министр финансов.

Джеймс Хауден постегал от величественной группы, продолжавшей обход гостей. Он перехватил взгляд Артура Лексингтона, министра иностранных дел, который об руку со своей женой Сузан стоял в некотором отдалении в группе общих знакомых, и почти неуловимо кивнул ему головой.

Не подавая виду, Лексингтон непринужденно извинился и не спеша направился к премьер-министру – приближавшемуся к шестидесяти годам мужчине, чьи раскованные манеры скрывали одного из самых острых и проницательных людей в международной политике.

– Добрый вечер, премьер-министр, – громко произнес Артур Лексингтон и, не меняя светского выражения лица, резко понизил голос:

– Все в ажуре.

– Говорили с Энфи? – нетерпеливо спросил Хауден. Его превосходительство Филипп Б. Энгроув, или Энгри для друзей, был послом США в Канаде. Лексингтон кивнул.

– Ваша встреча с президентом назначена на второе января, – сообщил он, приглушив голос. – В Вашингтоне, конечно. У нас есть десять дней.

– Нам будет нужен каждый из этих дней.

– Да, конечно.

– Процедурные вопросы обсудили?

– Но не в деталях. В первый день пребывания намечен государственный банкет в вашу честь – это обычная чепуховина, затем, на следующий день, приватная встреча, только мы четверо. Вот тогда-то, полагаю, мы и перейдем к делу.

– Как насчет объявления?

Лексингтон предостерегающе качнул головой, и премьер-министр проследил за его взглядом. К ним приближался лакей с подносом, уставленным разнообразными напитками. Среди них выделялся единственный стакан с виноградным соком – излюбленный, как утверждали, напиток Джеймса Хаудена, убежденного трезвенника. Премьер-министр бесстрастно принял предложенный сок.

Когда лакей удалился, к нему и Лексингтону, прихлебывающему разбавленное виски, подошел Аарон Голд, министр почт и единственный еврей среди членов кабинета.

– Ноги у меня так и гудят, – объявил он им. – Замолвите словечко его превосходительству, премьер-министр, попросите его, Бога ради, присесть, чтобы и мы все смогли дать отдых ногам.

– Вот уж никогда не замечал, чтобы вы торопились в кресло, Аарон, – улыбнулся ему Артур Лексингтон. – Особенно если судить по вашим выступлениям с речами.

Шутку подхватил оказавшийся неподалеку Стюарт Коустон:

– С чего бы это у вас так ноги устали, Аарон? – окликнул он. – Разносили рождественскую почту?

– Вот так всегда, – печально констатировал министр почт. – Одни юмористы мне попадаются, когда я нуждаюсь только в сострадании.

– Чего-чего, а этого вам хватает, насколько мне известно, – поддразнил его Хауден.

"Что за идиотский контрапункт, – подумалось ему, – комический диалог в макбетовском контексте. А может быть, так и нужно?” Проблемы, которые столь внезапно встали перед ними, затрагивая само существование Канады, и без того были достаточно грозными.