В открытом море - Пенелопа Фицджеральд Страница 2

В качестве романиста Пенелопа Фицджеральд сначала напрямую обратилась к собственному жизненному опыту, обнаружив, что при изменившихся обстоятельствах и перспективах более позднего периода своей жизни у нее появилась возможность по-иному оценить определенные эпизоды и события прошлого, придав им форму литературного произведения. А жизнь ее в прошлом складывалась зачастую весьма непросто и не слишком удачно. В итоге те годы, когда она работала в книжном магазине «Саутуорлд», послужили питательной средой для романа «Книжная лавка» (The Bookshop,1978), а роман «В открытом море» (Offshore,1979) связан с наиболее трудным и наименее обеспеченным периодом ее жизни, когда ей пришлось жить на старой барже, некогда плававшей по Темзе, а ныне пришвартованной в затоне Баттерси-Рич на южном берегу реки; чуть позднее в романе «Голоса людей» (Human Voices,1980) она рассказала о том, как во время войны работала в компании Би-би-cи, а в романе «У Фредди» (At Freddie’s,1982) – этот ее роман более всего богат юмором, и там комизм буквально бьет через край, – поведала читателям, как ей довелось преподавать в школе сценического искусства «Италиа Конти». В романе «В открытом море» тоже есть смешные места, хотя по тональности это, пожалуй, наиболее переменчивое из ее произведений. Сама Фицджеральд называла его «трагифарсом».

В центре повествования молодая канадка Ненна Джеймс, которая в итоге вынуждена признать, что муж-англичанин, бросивший ее и двоих детей, больше никогда к ним не вернется. Скрипачка Ненна (она окончила консерваторию) так и не сумела пока воплотить в жизнь свои артистические задатки и стремления и в данный момент живет с двумя дочерьми в так называемом плавучем доме, а точнее – на старой барже, кое-как приспособленной для постоянного проживания и носящей говорящее имя «Грейс», что значит «милосердие». Опыт жизни на подобной барже имелся и у самой Фицджеральд, но героиня ее романа и замуж вышла, и детей родила куда более молодой – Ненне всего тридцать два года, а ее старшей дочери уже одиннадцать; подобная расстановка акцентов как бы напоминает читателю, одновременно предостерегая его, что Фицджеральд любит весьма произвольно выбирать и переставлять моменты собственной жизни, ибо сама она, как известно, вышла замуж в двадцать пять и родила троих детей, а на Темзе прожила два года, когда ей было уже за сорок. События, связанные в романе и с личной жизнью самой Ненны, и с жизнью тех, кто находится с нею рядом, помогают понять и характер главной героини, и характеры ее соседей, обитателей таких же старых судов, между которыми с борта на борт перекинуты сходни. Если в романе «Книжная лавка» Фицджеральд, выбрав героиней женщину крайне уязвимую, страдающую явной нехваткой собственной «истории», да еще и угодившую в весьма сложные неустойчивые обстоятельства, рассказывает о ней с почти готическими преувеличениями и романтическим простодушием, то в романе «В открытом море» уже отчетливо видна рука зрелого мастера, способного немногословно и четко обрисовать судьбу человека с помощью нескольких мимолетных мазков кисти или осторожно упомянутых деталей. Уже в самом начале на сцене появляются почти все действующие лица, владельцы соседних плавучих домов – умный, точнее, находчивый Ричард Блейк и его разочарованная и абсолютно сухопутная жена; гомосексуалист Морис, оказывающий «клиентам» платные услуги и способный ужиться буквально со всеми; старый художник-маринист Сэм Уиллис, которому очень хочется продать свое жалкое судно раньше, чем оно успеет окончательно пойти ко дну, – однако этот «групповой портрет» продолжает постоянно меняться, ибо перемены и непрерывное движение составляют суть данной книги, а ее автор, ловко обходя мели, движется в фарватере своего повествования с неизменными мудростью, легкостью и остроумием. Именно романом «В открытом море» Пенелопа Фицджеральд окончательно доказала свое писательское мастерство и силу. В нем, пожалуй, наиболее ярко проявились и ее основные литературные принципы: «скромность, тонкость и экономность».

Сама она относила себя к той категории писателей, которых «тянет к тем, кто уже от рождения числится в стане побежденных или потерявшихся в жизни… готовых принять условия, которые навязывает им окружающий мир, хотя и не всегда способных этим условиям подчиниться, несмотря на все их мужество и невероятные усилия…» «Собственно, я и пишу для того, чтобы стать голосом таких людей», – говорила она. В романе «В открытом море» обитатели старых барж – «существа, не принадлежащие ни суше, ни воде», – могут, конечно, стремиться к иным, «более разумным и адекватным», условиям жизни, которые сулит им соседний богатый район Челси. «Но жители Баттерси-Рич, предприняв очередную попытку стать такими же, как другие люди, и в очередной раз потерпев весьма огорчительную неудачу, вновь были вынуждены отступить и продолжали существовать в той грязной прибрежной полосе, где на поверхности воды плавало множество самого разнообразного мусора, выброшенного приливными волнами, и где давно уже стояли на якоре их старые баржи». Впоследствии Фицджеральд писала, что, к сожалению, смысл названия этого романа часто интерпретируют как «вдали от берега», тогда как его суть в том, сколь неустойчивы, неосновательны жилища, эти жалкие старые баржи, стоящие на якоре всего лишь в нескольких ярдах от берега, сколь «эмоционально подвижны, неспокойны герои моего романа, одновременно испытывающие и потребность в защите, и весьма сомнительную тягу к опасным приключениям».

Причины для этого, разумеется, у каждого из них свои, и одни лучше, другие хуже справляются с жизненными трудностями – Фицджеральд, как всегда, остро чувствует проблемы и состояние тех, кто попал в трудное положение. Созданные ею тонкие, психологически точные портреты обитателей плавучих домов свидетельствуют о том, как хорошо она знает их жизнь, с каким сочувствием относится к их привычкам и обычаям, которым они издавна следуют, но которые в итоге неспособны их спасти. Практичный Ричард, советуя бедолаге Уиллису хорошенько подготовить судно перед продажей, просто не в состоянии понять, с кем имеет дело, «тщетно пытаясь помочь тому, кто никогда не ощущал ни физической, ни душевной потребности что-либо в своей жизни менять». На самом деле Уиллис давно уже сомневается «в целесообразности любых новых начинаний, доверяя лишь умению людей держаться вместе». (Но в итоге «новое начинание» – или, точнее, весьма драматические перемены – все же будет ему навязано.) Ненна более чутко реагирует на собственные просчеты и, понимая, что порой здравый смысл ей изменяет, выступает в качестве ответчицы на воображаемом суде и вынуждена подчиниться доводам судьи, когда тот подвергает безжалостному разбору ее представления о браке и его возможных перспективах. Даже такой обеспеченный, энергичный и достойный человек, как Ричард, принадлежащий «к тому типу мужчин, у которых даже в половине четвертого утра всегда имеется при себе пара чистых носовых платков», трогательно изображен как жертва привычек, насажденных ему обществом и службой на флоте: «…мысль об этом… похоже, и объединила обе мучившие его проблемы; теперь они представлялись ему в виде некой единой структуры, работающие части которой пребывают в тесном взаимодействии». Ситуация трагифарса заставляет всех героев романа постоянно пребывать в движении, а поставленные этой ситуацией двусмысленные условия никогда не завершаются приходом в статичное состояние. В одной из статей, написанной лет через десять после выхода романа, Фицджеральд призналась, что реальный прототип Мориса, «некий элегантный молодой мужчина-натурщик», жил с ней рядом на соседнем судне и всегда старался поднять ей настроение, а однажды даже повез ее, усталую, потрепанную жизнью женщину средних лет, на целый день в Брайтон; к сожалению, вскоре после той поездки он вновь вернулся в Брайтон и там утопился. «Но когда я превратила его в одного из героев романа… – писала Фицджеральд, – у меня не хватило духу позволить ему убить себя. Ведь это означало бы, что он потерпел полный крах в жизни, тогда как на самом деле он со своей добротой был – по крайней мере, в моих глазах – самым настоящим символом успеха». Подобные личные, изменчивые, а порой и взаимоисключающие оценки как раз и лежат в основе того, как изображает писательница взаимоотношения между людьми.