Судьба без обязательств - Мария Воронова Страница 2
Судьба без обязательств - Мария Воронова читать онлайн бесплатно
А когда в зале приглушили свет и заиграла музыка, Георгий повел Аню танцевать, положил руку на ее тонкую талию, вдохнул аромат волос, почувствовал в своей ладони тепло ее руки и то, что они секунду назад страстно обсуждали, показалось совершенно неважным.
Анечка танцевала прекрасно, она будто предвосхищала каждое его движение, и Георгий подумал, что когда-нибудь, в другой обстановке, вдали от чужих глаз, было бы неплохо вспомнить, чему его учили в хореографическом кружке, и станцевать танго с этой женщиной.
Скучный протокольный юбилей обернулся приятным вечером, но, вернувшись домой, Георгий тут же забыл про Анечку и не думал о ней до сегодняшнего дня, пока мама не напомнила.
Энергично, до хруста в суставах, потянувшись, он открыл сайт прокуратуры и быстро нашел Анечкину фотографию. Форма отлично сидела на ее стройной фигуре, а сдержанная красота и благородство черт ясно проступали даже на плохоньком официальном снимке.
Георгий внимательно посмотрел в большие серьезные глаза. Действительно, чудесная девочка. Как сказала бы мама, «нашего круга». Поэтому до сих пор и одинока: умному и тонкому человеку трудно найти себе пару.
Она могла бы стать ему хорошей женой, а он ей – хорошим мужем. И с Алешкой она поладит и сделает так, что он снова начнет вести себя прилично.
Ему ведь было с ней хорошо и интересно. А любовь… А любовь – это такая штука, которую люди делают сами, и не за один день и даже не за один год.
* * *
Зиганшин выключил компьютер, запер сейф и только начал одеваться, как дежурный доложил о посетителе.
– Быстро и по существу, – сказал он вошедшему Максу Голлербаху, стоя возле шкафа в наполовину надетой куртке, будто гусар.
– Есть один непонятный пациент, – отрапортовал приятель, – очень странное дело.
Зиганшин скривился:
– Макс, вот сейчас реально не до этого. У меня новая должность, дома пятеро детей, шестой на подходе…
– Ого! – встрепенулся Макс. – А как это?
– Да черт его знает! Фрида что-то замутила с суррогатным материнством, я не вникал. Просто жду, когда она мне в подоле принесет.
Максимилиан Голлербах знал о том, что подполковник Зиганшин воспитывает двоих детей погибшей сестры, а после смерти их с женой собственного новорожденного сына и ее тяжелой операции усыновил еще троих. Весть о новом ребенке и суррогатном материнстве он воспринял с удивлением:
– А… Что ж, поздравляю!
– Пока не с чем, – нахмурился Зиганшин. – Та женщина, что вынашивает, еще может решить оставить ребенка себе или мало ли что. Просто, Макс, поверьте, что сейчас вы меня вот ничем не заинтересуете. Любая сенсация будет мимо.
Макс вздохнул и картинно развел своими длинными руками.
– И на совесть давить бесполезно, так же как и взывать к лучшим чувствам, – быстро предупредил Зиганшин.
– Ну что ж… – взглянув на темное окно вместо зеркала, Макс поправил и без того идеально сидящее кашемировое пальто, – тогда мне остается только извиниться за неожиданный визит и откланяться.
Зиганшин многозначительно кивнул, влез во второй рукав куртки, взял ключи и не выдержал.
– Да что? – спросил он, с грохотом отодвигая стул и садясь. – Что за дело-то такое?
Макс тут же уселся напротив:
– Пациент этот попал в поле моего зрения уже довольно давно. На первый взгляд дело его представляется очевидным, и очень может быть, что я не решился бы вас беспокоить своими смутными сомнениями, но сейчас проезжал мимо и вдруг подумал: а почему бы и нет?
Зиганшин понял, что это словоблудие может продолжаться очень долго, если не принять соответствующих мер.
– Фамилию можете сказать? – быстро перебил он.
Зиганшин и Голлербах приятельствовали уже несколько лет, но все еще были на «вы» – в знак особого уважения друг к другу и тому, чем каждый из них занимается.
– Думаю, да. Поскольку я не собираюсь сообщать вам никакой информации, кроме той, что содержится в решении суда, то нарушения врачебной тайны тут не будет.
– Макс, вот реально…
– Климчук его фамилия.
– Ах, этот! Ну тут все ясно как раз. Серьезно, не берите в голову. Погибла жена крупного полицейского начальника, так что поверьте, тут отработали как надо. Лично у меня нет ни малейших сомнений в его виновности. Да и у любого человека в здравом уме их не может быть.
– Значит, я не в здравом. Или утратил квалификацию. Не знаю, в чем дело, но никак у меня не вяжется, что дурачок Климчук является еще и хладнокровным убийцей. Мстислав, вы его видели?
Зиганшин отрицательно покачал головой.
– Тогда поверьте мне, что это жалкое, глубоко несчастное существо, неспособное к самоконтролю и к каким-либо эмоциям, кроме биологических инстинктов. И все же он страдает оттого, что общество объявило его убийцей.
Зиганшин усмехнулся, чем, кажется, разозлил Макса.
– Безусловно, мы должны принимать все меры, чтобы обезопасить себя от выходок подобных субъектов, но и их права здоровое общество тоже обязано соблюдать. В частности, не наказывать их за то, что они не совершали.
– Совершали, – улыбнулся Зиганшин и поднялся, – зуб даю.
– Но не вы же вели следствие?
– Нет, не я. Только там муж убитой – полковник полиции. Это крупная фигура.
– И?
– И если бы там оставались хоть какие-то сомнения, он бы из следователя душу вынул. Но он удовлетворился результатами, а нам-то с вами зачем быть святее папы римского? В конце концов, Климчука не приговорили, а направили на принудительное лечение, ну так ему по-любому в психушке самое место. Что изменится, если мы докажем, что он не убийца?
– В его судьбе, в сущности, ничего, разве что на амбулаторное лечение пораньше отпустят, но еще большой вопрос, где ему лучше, в стационаре или дома.
– Ну вот видите, – нетерпеливо сказал Зиганшин, выходя в коридор и отыскивая в связке нужный ключ. Он еще не привык к переменам, что у него новая должность, новый кабинет и новый ключ, а скоро будет и новое звание.
– И все же какие-то рудименты нравственного чувства не дают Климчуку покоя, и он упорно твердит, что никого не убивал.
Зиганшин пожал плечами и заметил, что такое бывает. Не так уж редко злодеи отпираются даже при очевидных доказательствах их вины, но факты – вещь упрямая.
– Вот именно, – сказал Макс, – и я, поверьте, ориентируюсь не на голословные утверждения олигофрена, а на свой, смею надеяться, богатый клинический опыт, который подсказывает мне, что при таком течении заболевания, как у Климчука, пациенты не способны на продуманное убийство.
– Исключения подтверждают правила, – буркнул Зиганшин.
Приятели не поссорились, но расстались холодновато. Понятно, профессор Голлербах обиделся, что Зиганшин не прислушался к его профессиональному чутью, но в деле Климчука все кристально ясно. При других обстоятельствах он еще поиграл бы с профессором в великих сыщиков, но не теперь, когда его только назначили на должность начальника отдела.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments