The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Сергей Минаев Страница 20

— Как дела, Вован? — хлопаю я его по плечу. — Как жизнь в целом?

— Живем потихоньку, — механически отвечает Вова.

— Это скоро пройдет. — Я цепляю вилкой пару гренок из тарелки Вани.

— В смысле? — Вова поднимает на меня глаза.

— Э, хорош есть из моей тарелки! — бьет меня по руке Ванька, но промахивается.

— Be вавко фоль? — я прожевываю гренки. — Жалко тебе, что ли? Официантка идет уже десять минут. Мне чо тут, с голоду сдохнуть?

— Я специально заказал себе «Цезарь» с курицей, чуть поджаренной с двух сторон. У меня диета, — поясняет он.

— Я взял гренки, чувак. Я взял гренки, а не курицу, — укоризненно качаю я головой.

— Да? — Ваня смотрит себе в тарелку. — Тогда ладно. Можешь еще взять.

— Спасибо, меня еще тошнит от тех, что я съел пару секунд назад, щедрый ты мой! — Я изображаю рвотный позыв в тарелку.

— Дрон, что ты имеешь в виду? — снова спрашивает Вова, развернувшись в мою сторону.

— Не хочешь — как хочешь, свинья неблагодарная! — Ваня пожимает плечами и придвигает тарелку поближе к себе.

— Жадная женщина, жа-а-а-а-а-дная, — пою я на мотив известной песни из репертуара русского шансона, — жа-а-а-дная женщина, жадная!

— Идиот, да сожри ты его весь! — Ваня двигает ко мне тарелку и чуть не опрокидывает бутылку с «Evian». — Ты ж не успокоишься!

— Я тебя не слышу. Мелочный корпоративный уродец, пожалевший пару гренок для друга, — продолжаю я валять дурака.

— Дрон, черт тебя дери, что ты имел в виду? — Вова практически лег грудью на стол.

— Девушки, может быть, вы отвлечетесь от вашего диетического салата, мать вашу так? — Антон ввинчивает сигарету в пепельницу. — Дрон, ты не слышишь, о чем тебя спрашивают?

— Кто? — отрываю я ладони от ушей.

— Тайлер, — Антон указывает на Вову.

— Сколько раз я просил не называть меня этим идиотским ником! — огрызается Вова.

— Ну ладно, не буду, — пожимаю я плечами, — ты об этом спрашивал? Окей заметано!

— Я тебя не про это спрашивал. Я интересовался, что ты имел в виду, когда сказал: это скоро пройдет?

— Чего? — Я не врубаюсь, чего этому идиоту от меня нужно.

— Ты спросил меня, как дела, я ответил, живем потихоньку, ты сказал, что это скоро пройдет. Что ты имел в виду? — истерит Вова.

— Да ничего я не имел в виду. Вы тут все с цепи что ли сорвались, неврастеники чертовы! Один разражается длинными тупыми монологами, второй жрет диетические салаты, как гомик, третий истерит. Вам всем к врачу надо, чтобы он прозак выписал. У вас тотальные проблемы, придурки! Умоляю, не надо меня грузить вашим негативом!

— Сам ты истеришь! — хором говорят Ваня с Антоном.

— Удивительно, чего ты среди нас делаешь, самовлюбленный болван! — Вова закуривает, что случается очень редко. — Тебе надо на подиуме быть, а не тут.

— А тебе — в «Якитории», — злобно отвечаю я.

— Почему в «Якитории»? — удивляется Вова.

— Ну, там же все ваши собираются обычно.

— В смысле? Какие наши? — Вова наглухо не врубается.

— В том смысле, что раньше самураи получали жалованье из расчета сколько-то там риса в год. А теперь корпоративные самураи получают в обмен на свою зарплату тот же рис плюс роллы «Калифорния» в «Якитории». Прогресс. Врубаешься, о чем я?

Но ответить он не успевает, потому что подходит официантка. Я заказываю двойной «Dewars», салат «Цезарь» (нормальный, не диетический, уточняю я на всякий случай), воду без газа и крем-суп из шампиньонов.

— Извините, но я свои роллы жду уже полчаса! — возмущается Вован.

— Заказов много, повар не успевает, — отвечает официантка.

Вова открывает рот, чтобы наехать на нее, но замолкает, потому что все дружно прыскают со смеху по поводу роллов. Я тычу себя пальцем в грудь, вполголоса говоря: «I'm the daddy».

— Ладно, чуваки, стебанулись — и хватит. — Антон снова закуривает. — Андрюх, у Вовки нет настроения. От него девушка ушла.

— Круто, — киваю я. — Значит, теперь можешь отжигать, не ночуя дома?

Ваня с Антоном укоризненно смотрят на меня.

— Не просто девушка, а невеста. Я ей предложение сделал месяц назад. — Вовка затягивается, делает глоток вина и выпускает дым. — А она в пятницу собрала вещи и ушла.

— А чего она ушла-то? — интересуюсь я, но, кажется, Вова, погруженный в свой рассказ, не слышит.

— Я пробил у друзей скидки на двухнедельный тур в Италию через восемь дней. Ввязался в ипотеку. Родителям сказал, что женюсь. Начал уже смокинг себе на свадьбу присматривать. Кольца там… — Вова кивает сам себе и наливает еще бокал. — А главное — непонятно, чего ей не хватало? Деньги — пожалуйста, подарки — да ради бога, рестораны, клубы, шопинг. Я даже подруг ее тупорылых дома по воскресеньям терпел. Не пил почти. Это, — он касается пальцем левой ноздри, — ну вместе только. Пару раз в месяц. Чего ей не хватало-то?

— Ну, может, вернется еще? — предполагает Ваня. — Может, ей это… ну, типа, нужно время, чтобы все осмыслить?

— Или осознать, ЧТО она потеряла, — вторит Антон, делая глоток виски.

— У меня такие перспективы. — Вова залпом выпивает бокал и тянется за новой сигаретой. — Через два года максимум — директор направления. А там и в Европу могут перевести. Или здесь коммерческого дать. Дура. Кого она себе найдет? Тусовщика? Понтореза? Мажора на «BMW», купленном на родительские бабки? Я ей «Тойоту» купил. Кредит взял, между прочим. Сука. Тварь. Два года вместе. Цветы, подарки…

— Пойди пойми их, — пространно замечаю я. Честно говоря, проблемы Вовы мне до фонаря. Я жду не дождусь, когда он закончит или напьется до мычания. Приносят мой салат, виски, воду и Вовины роллы. Вова снова кивает сам себе. Наливает еще бокал, просит принести новую бутылку и валит в туалет.

— Вы как хотите, а я сейчас пойду куплю наркотиков, — говорю я, глядя в потолок. — Легче удавиться, чем слушать это.

— Очень смешно, — меланхолично замечает Антон. — Лучше пойди и склей ему барменшу, а то он от нас не отстанет.

— Я только одного не понимаю, зачем вы его позвали? — обращаюсь я к друзьям.

— Не видишь — у парня проблемы! Бесчувственный ты олень, мы же с ним общаемся. Встретились выслушать друга, — говорит Ваня.

— Я с ним не общаюсь, — закуриваю я. — И уж тем более он мне не друг.

— Он мне высушил весь мозг, — замечает куда-то в сторону Антон (кажется, с момента моего появления он даже не поменял позы). - Я чего, должен его нытье один выслушивать? Нет уж, увольте!

— Хорошенькое дело, — вгрызаюсь я в курицу, — офигительное. Вы, значит, по каким-то своим мотивам решили сделать из себя жилетки, чтобы этот корпоративный самурай вам навзрыд выплакался. А я-то тут при чем? У меня на эту пургу времени нет. Лучше бы о наших делах поговорили.