Русские чернила - Татьяна де Ронэ Страница 20

Алису околдовал этот яркий портрет, так мастерски начертанный Николя. Марго боялась садиться за руль после автокатастрофы, которую пережила в восемнадцать лет и от которой у нее на голени остался глубокий шрам. Она смело экспериментировала на кухне, притом что признанным мастером готовки в доме был муж. Ее непреодолимо тянуло к синему цвету, и в дом она покупала все синее: полотенца, чайник, скалку, зубную пасту, туалетную бумагу, пепельницу (она сама не курила). В самолете она боялась садиться у иллюминатора (на самом деле страх был связан с капризами мочевого пузыря, что очень рассмешило Алису). В математике она была абсолютный ноль (когда ей пришлось пересчитывать евро, она встала в тупик). В мастерстве вокала она проявляла редкостную отвагу, пытаясь подражать Селин Дион.

Спустя три часа Алиса закончила читать, вся в слезах. Такой драматической развязки, полной противоположности розовым голливудским хеппи-эндам, она не ожидала. Она сняла запотевшие от слез очки, протерла их, громко высморкалась, сварила себе еще кофе и перевела дух. Личность Марго и история ее просто завораживали. Как же это удалось совсем еще молодому парню? Откуда он все это взял, чтобы создать такую незабываемую героиню?

Алиса решила ему позвонить. К чему тянуть? Зачем обращаться к Дельфине? Она посмотрела на часы. Пять пополудни, холодный зимний день. На первой странице рукописи был обозначен мобильный телефон автора. И Алиса Дор набрала номер, что перевернуло и ее, и его жизнь.

– Николя Дюамель? Здравствуйте, это Алиса Дор. Я вас не отвлекаю? Нет? Отлично. Я хочу опубликовать ваш текст.

Она привыкла, что на том конце провода обычно раздаются удивленные и радостные восклицания. Ей доставляло удовольствие звонить авторам и, в свойственной ей грубоватой манере, сообщать, что их опубликуют.

А Николя Дюамель на удивление молчал.

– Вы слушаете?

– Да, да, спасибо.

– Можете ко мне зайти? Нам надо обсудить пару-тройку деталей.

В тот же вечер Николя появился в ее бюро на углу улицы Ренн и бульвара Распай, и Алиса до сих пор вспоминает, как он вошел огромными шагами, протянул ей руку и от него повеяло какой-то особой теплотой. Он оказался гораздо выше ростом и худощавее, чем она его помнила.

– Мне очень понравилась ваша книга, – сказала она спокойно тем низким, чуть ворчливым голосом, которого он пока не знал.

Потом он довольно быстро понял, что в устах Алисы Дор «мне очень понравилось» означало «я восхищена». Она была человеком немногословным и избегала превосходных степеней.

Николя сел и уставился на нее своими серыми глазами, словно видел в первый раз. Он знал, что эта женщина – мать подвижной темноволосой Флер и что Алиса с Дельфиной пьют кофе по утрам. А теперь она хочет опубликовать его роман. Он огляделся: компьютер, опасные нагромождения книг и рукописей, ручки, валяющиеся среди бумаг, – в общем, обычный издательский кабинет. Повсюду висели фотографии Флер и знаменитых писателей, стол был завален приглашениями на презентации книг, контрактами, досье и визитками. И посреди этого невообразимого хаоса умудрялось существовать несколько пурпурных орхидей.

– Я не знаю, что и сказать, – пробормотал он наконец.

– Вы Дельфине позвонили? – спросила она с улыбкой.

– Нет, я ждал встречи с вами, чтобы убедиться, что все это правда.

– Ну так звоните! И сейчас же.

– Лучше вы! – возразил он и тоже улыбнулся.

Она позвонила Дельфине, и та издала радостный вопль. Они отправились вместе ужинать в шумный ресторан возле церкви Сен-Сюльпис, где к ним присоединился друг Алисы. Там, посреди праздничной суеты и смеха, они выпили шампанского, чокаясь за здоровье Марго Дансор.

Никто из них еще не знал, как будут развиваться события, но Николя смутно предчувствовал, что эта женщина с золотистыми глазами откроет перед ним новую жизнь. Она в него поверила.

– Почему я не ухожу от Алисы Дор к другому издателю? – отвечал он журналистам. – Она продала права на мою книгу по всему миру, в том числе и в Голливуд. Как же я могу куда-то уйти?

– Тебе что, не нужны еще деньги, слава и все прочее? – не унималась его приятельница Лара. – Тебе еще нет тридцати. Почему ты не обратишься в более влиятельное издательство? Ладно, предположим, Алиса дала тебе шанс, но зачем оставаться у нее?

– Я ей очень многим обязан, – отвечал Николя. – Я обязан ей всем.

– Ну прямо верный муж, такой же зануда, – смеялась Лара.

– Да ну тебя…

Она почесала его под подбородком.

– Ох, ну и характер… Интересно, откуда что взялось. А ты что, правда начал новый роман? Или слишком занят перепиской с фанатами на «Фейсбуке»?

Он с трудом подавил раздражение. Всем почему-то стало интересно, начал он новую книгу или нет. Алиса подходила к этой теме очень осторожно, стараясь не давить на него, но он воспринимал ее смутное беспокойство лучше, чем громоотвод молнию. Он чувствовал, как это беспокойство день ото дня разрастается в ней, как черное пятно в зеркале лорда Макрэшли.

Теперь, когда Алиса выплатила ему заоблачный аванс, чтобы сиренам из других издательств не удалось его переманить, разве мог он сознаться, что никакой второй книги нет? Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как шикарным росчерком был подписан контракт, а он все почивает на лаврах, наслаждается лестью фанатов, купается в роскоши. Его завалили дорогими подарками, шампанское льется рекой, его физиономия глядит с обложек всех глянцевых журналов, и он раздает автографы направо и налево.

Получается, что Алиса заплатила аванс за брехню.

Стоя под душем, Николя расслабился, наслаждаясь обволакивающей роскошью ванной комнаты, отделанной розовым мрамором. Из-за стены доносился голос Мальвины: звуки абсолютно непонятного шипящего языка. Мальвина звонила матери в Варшаву. Николя только на фотографии видел эту сорокалетнюю разведенную даму с такими же сине-зелеными глазами, как у дочери, и с лицом человека, который находится все время во взвинченном состоянии. Мать и дочь всегда болтали целую вечность, и Николя мог выкроить время, чтобы проверить свой «Блэкберри». Аппарат лежал тут же, прикрытый полотенцем.

В большом зеркале отразился роскошный загар. Футболка выгодно подчеркивала мышцы на спине. Он наклонился и взял «Блэкберри». Сообщение от Сабины прочесть все не удавалось. Приготовиться, кликнуть… Слова бросились ему в лицо. «Я хочу, чтобы ты кончил у меня во рту». Все тело пронизала дрожь. Казалось, она была здесь, на коленях на мраморном полу, блестящие губы полуоткрыты, поднятые на него глаза просят, провоцируют, манят. Николя не стал сопротивляться мгновенной эрекции: мастурбация займет несколько минут. Словно наяву, он почувствовал, как сжались ее мягкие губы, увидел, как от старания упали на лоб пепельные волосы, как протянулись к нему руки с великолепным маникюром, как блеснуло обручальное кольцо. Вот, не сводя с него глаз, она ускорила движения языка, и раздался характерный влажный звук. Он обхватил ладонями ее голову, запустив пальцы в шелковистые волосы. Быстрее, еще быстрее! Мощнейший оргазм был совсем близко, но Николя сдерживался.