Гость из прошлого - Наталия Баринова Страница 20

– Ты один дома?

– Да.

– А Света? – в этот момент Лесковой было не до деликатности.

– Она у себя, – Дмитрий нехорошо засмеялся. – Мы пьем отдельно, но по одному поводу.

– Не нужно, Дима… – Саша крепко сжала телефонную трубку.

– Какое тебе дело, девочка? – он непроизвольно обратился к ней так, как делал это в пору их короткого романа. – Зачем ты объявилась? Живи своей жизнью. Каждый выбрал свой путь. Надеюсь, ты счастлива, а меня жалеть не нужно. Спасибо за сочувствие. Я вобрал его, как губка воду. Прощай.

Он снова положил трубку, и на этот раз Александра не собиралась перезванивать. Она глотала слезы, пытаясь закурить последнюю сигарету. Зажигалка выдавала яркую искру и только. Это была та самая последняя капля. Лескова швырнула зажигалку, измяла в пальцах сигарету. Коричневый табак рассыпался по столу, клавиатуре ноутбука.

– Идиотка… – прошептала Саша, вытирая бегущие слезы.

Она точно знала, что не успокоится до тех пор, пока в этом кресле напротив не будет сидеть Дмитрий Ильич. Кажется, у них много общего. Несмотря на то что ее записали в марсианки, проблемы Александры оставались вполне земными. Их разрешить непросто, но попытаться стоит.

Светлана открыла глаза, сощурилась от яркого света. Повернувшись на другой бок, почувствовала неприятный запах. Что это? Оказывается, на полу стоит поднос с пустыми бутылками из-под пива и водки, а на маленьком блюдце – несколько кусочков селедки и вялые перья зеленого лука. На ковре разбросаны куски хлеба, огурцов и раздавленные помидоры. Закрыв глаза, чтобы не видеть этого беспорядка, Светлана для верности отвернулась, положила на голову подушку, прижала ее к уху. Теперь звуки улицы стали отдаленными. Как надоел первый этаж – все, что творится за окном, происходит словно у тебя в квартире: смех и крики детей, ругань дворника, шум и выхлопы проезжающих по двору автомобилей. Утром все это особенно раздражало.

Протянув руку, Светлана взяла пустую бутылку из-под водки, перевернула ее вверх дном, с сожалением отметила, что в ней нет ни капли. Придется снова идти в магазин, а так не хочется выходить из дома. Голова раскалывалась, во рту было сухо и гадко. Отбросив подушку в сторону, Светлана медленно поднялась. Тело было ватным, непослушным, подташнивало. Шатаясь, села на край кровати. Попыталась достать ногой тапочку, но только отодвинула ее еще дальше.

– Вот дерьмо…

Бросила недовольный взгляд на закрытую балконную дверь. Светлана щелкнула языком: оставила бы открытой, не было бы такой вони. Теперь не отвертеться – Дима улавливает самые тонкие запахи. Нюхач, одним словом. Придет, начнет морали читать. Разве ему понять, что для нее любые укоры сейчас – пустые слова. Она пропускает их мимо ушей, потому что они ей не нужны. Ей больше никто и ничто не нужны… без Илюши.

Звонок в дверь заставил Светлану сжаться. Это были колокола над самой головой, как только барабанные перепонки выдержали. Может, ошиблись и не стоит подходить к двери? Дождавшись повторного звонка, Прохорова поднялась и, отряхнув мятый халат, поплелась в коридор.

– Кого еще принесло в такую рань, – пробурчала она, но неожиданно наткнулась взглядом на часы: половина первого.

Это означало, что спала она долго и крепко. За последнюю неделю, кажется, впервые. С того самого дня, как в их дом пришла страшная весть, ее организм включил программу самоуничтожения. Она работала в нескольких направлениях: бессонница, апатия, отсутствие аппетита и непомерное потребление спиртного. Светлана и раньше могла позволить себе рюмку-другую, теперь она не выходила из угарного состояния алкогольного опьянения. Тщетно надеялась на облегчение страданий. Становилось только хуже. К боли душевной прибавилась физическая – ужасно болело под правым ребром, тошнило, желудок не желал принимать пищу. Светлана чувствовала себя все хуже, получая необъяснимое удовлетворение от этого. Так она наказывала себя за то, что все еще была жива.

Слез не осталось. Боль не успела притупиться – прошло всего несколько дней со дня смерти сына. Периодически Прохорова впадала в странное состояние возврата прошлого. Она вдруг начинала перебирать вещи Ильи, собирая его на море. Он как раз собирался съездить в Ялту с друзьями после сдачи сессии. Несмотря на то что поездка стоила немалых средств, ни Дмитрий, ни Светлана не отговаривали сына. Уж очень хорошей была компания: молодой задорный коллектив из четырех юношей. Они росли вместе, никогда не ссорились и вообще не были похожи на современную молодежь. Казалось, они живут в своем мире, в котором нет цинизма, жестокости и распущенности. Их не привлекали шумные застолья с обязательными спиртными излишествами. Позволяли себе все, но в меру. Все четверо не курили, хотя, как многие, однажды попробовали и не стали продолжать. Они предельно вежливо вели себя с девушками, не допуская пошлости, ставшей нормой в общении для многих.

Светлана не смогла пройти мимо фотографии сына с траурной лентой. Взяла в руки, прижала к груди.

– Мой мальчик… – прошептала, надеясь, что хотя бы одна слезинка скатится по щеке. Нет, она больше не плакала. Илюша всегда очень огорчался, когда видел ее в слезах. Голубые глаза сына смотрели с фотографии. В них, как всегда, искрилась неуемная жажда жизни, новых впечатлений, уверенность в будущем. Он знал, что будет хорошим хирургом, как его отец. С первых классов школы на вопрос о том, кем быть, Илья с гордостью отвечал одно:

– Врачом, как папа!

Из него бы получился настоящий хирург: спокойный, рассудительный, решительный, смелый. Преподаватели пророчили ему блестящую карьеру. У него все должно было получиться. Как истинный мужчина, он успел посадить вишневый сад, вместе с отцом осваивая участок земли за городом. Активно помогал строить маленький дом, мечтая о том, как зимой они всей семьей будут приезжать сюда и встречать Новый год, отмечать Рождество. Настоял, чтобы во дворе посадили елку, – Илья собирался наряжать ее к празднику.

Остался недостроенный дом, растущие вишни, небольшая, ростом с шестилетнего ребенка, ель, а Ильи больше не было. Свыкнуться с этим не получалось не только у его родителей. Ошарашенные бедой одноклассники, однокурсники все эти дни приезжали к свежей могиле, молча глядя на деревянный крест. Говорят, памятники можно ставить не раньше чем через год, пока земля осядет, пока… Ровесники никак не могли поверить, что Илюши Прохорова нет, что он не сыграет им на гитаре, не споет Yesterday так, как мог только он.

Вслед за безответным «за что?» следовало «что делать?». Друзья пытались отвлечься на подготовку к экзаменам. Кому-то удавалось, большинство пока не могло настроиться на учебу. Слишком велико было потрясение. Опустошенные, испуганные, они пытались как можно больше времени проводить вместе – так им было легче пережить боль утраты.

Родителей Ильи горе не сплотило. Оба ушли в свои переживания каждый на своей территории: Дмитрий Ильич в своей однокомнатной квартире, а Светлана Николаевна – в своей трехкомнатной, оставшейся ей после развода с первым мужем. Здесь раньше жила она, два ее сына, муж. А потом она вдруг влюбилась в Прохорова…