Оставьте меня - Гейл Форман Страница 20

Овощи! Безопасные овощи. Пять порций в день, лучше сырые, сок – обман. Теперь она все это знает. А капуста! Чудо-средство. И черника. Там одни антиоксиданты. И почему она раньше не питалась капустой с черникой вместо жирного йогурта?

К тому моменту, как пришло эсэмэс от Тодда с вопросом «Готовы?», у нее в тележке красовалось печальное созвездие из капусты, миндаля и кофе, а сама Мэрибет была на грани слез.

Ее словно застали врасплох. Мэрибет привыкла думать, что все делает правильно. Всю жизнь составляла списки, действовала по ним, все держала под контролем, и такого не должно было произойти.

А посмотрите, к чему это привело. Только посмотрите, блин.

Мэрибет взяла с собой только три комплекта одежды и через неделю поняла, что если она собирается и дальше оставаться в Питтсбурге, то этого мало. В дискаунте «Фэмили Доллар» она купила нижнего белья и носков, потом в секонд-хенде неподалеку от дома – несколько пар джинсов, свитеров и пару ботинок, потому что уже обещали снег. Сокровищ в мусоре она особо не выискивала, хотя некогда они с Элизабет были чемпионками забегов по секонд-хендам, прочесывали комиссионки, откапывали «Праду» и «Версаче» по цене «Банана репаблик». Теперь, конечно же, Элизабет покупает «Праду» по цене «Прады», а Мэрибет покупает «Банана репаблик» по цене «Банановой республики». Ну, то есть так было раньше, до того, как она перешла на «Фэмили Доллар».

В итоге у нее образовался полноценный, хотя и не гламурный, гардероб, которого хватит на несколько месяцев. Это пассивное решение противоречило ее мыслям о том, что пора уезжать. Ведь больной Мэрибет себя больше не чувствовала. Ей уже удавалось подняться на целый лестничный пролет без передышек. И принять душ без головокружения. Она начала отваживаться на более длинные прогулки, отыскивая в районе то, что ей было необходимо: кофейню, овощную лавку, букинистический магазин. Но она все же накупила столько одежды, что до самой зимы хватит.

Мэрибет написала еще два письма близнецам, но отправить их, как намеревалась, из библиотеки на электронный адрес Джейсона она не смогла.

Ей вспоминался единственный раз, когда она уезжала от них до этого – когда инфаркт был у ее отца. Каждый раз, когда Мэрибет звонила домой, дети плакали. По словам Джейсона, до ее звонка у них все шло хорошо, а потом она сама напоминала, что ее нет. Так что, может, и письмо произведет такой же эффект. Вдруг от него станет только хуже?

Так что вместо этого она купила блокнот и продолжила писать, как та женщина в командировке:

«Дорогие Оскар и Лив,

Сегодня вечером ожидается снег. Правда, небольшой. Сразу же растает, но, говорят, что это будет первый снег в этом году».

Мэрибет задумалась о том, пойдет ли снег и там, в Нью-Йорке, и если да, вспомнит ли кто об их традиции отмечать это событие в дорогой кондитерской горячим шоколадом за шесть долларов?

Но спрашивать она у них не будет. Женщины в командировках таких вопросов не задают. Так что после прогноза погоды Мэрибет вернулась к воспоминаниям о самих близнецах, как и в предыдущих письмах.

«Не знаю, помните ли вы, но в прошлом январе была сильная пурга. Сад отменили, я тоже работала дома. Мы шли по совершенно пустой улице Черч-стрит, прямо посередине дороги, потому что машины не ездили. Лив, ты забегала вперед и прыгала в сугробы, вереща от восторга. А ты, Оскар, вел себя поосторожнее и кричал: «Йив, Йив, подожди Оски. Подожди Оски!»

Лив, Оскар, подождите маму.

Когда Мэрибет пришла на второй прием к доктору Гранту, оказалось, что стоимость приема снизилась.

– Семьдесят пять долларов, – объявила Луиз.

– Я думала, сто пятьдесят.

– То за первичный. А это повторный.

– Это специальная цена, когда платишь наличными?

Луиз невнятно промычала «м-м-м», и Мэрибет забеспокоилась. В прошлом месяце она редактировала обзор секретов на тему звездных спа-салонов, и семьдесят пять долларов нередко брали за педикюр. А что за врач просит так мало? Может, практикант в каком-нибудь гетто, но кто слышал об уцененной кардиологии? Других пациентов в приемной, как и в прошлый раз, не было.

«Ты его выбрала», – напомнила себе Мэрибет, пока Луиз выписывала квитанцию.

Луиз провела Мэрибет в кабинет. Халата на этот раз не дали.

– А переодеваться не надо? – поинтересовалась Мэрибет.

– Ни к чему.

Мэрибет вынуждена была предположить, что на это у них средства кончились.

Почти немедленно вошел доктор Грант. Мэрибет доводилось несколько раз видеть доктора Стерлинга без халата, но он все равно выглядел как врач: галстук-бабочка и прочие занудности. А доктор Грант даже в халате не был на него похож, хотя нельзя сказать, что в его облике было что-то непрофессиональное, разве что джинсы. И красота. Разве врач может выглядеть как Джордж Клуни, если он не из сериала?

Он послушал сердце и легкие, сделал кардиограмму. Измерил другие базовые показатели.

– Вы немного похудели, но в остальном все хорошо. Не зайдете в мой кабинет, поболтаем?

Мэрибет уже по опыту знала, что такое приглашение не сулит ничего хорошего. Именно в своем рабочем кабинете доктор Саймон, который занимался оплодотворением, сообщал печальные новости о том, что оно не удалось. Хотя Мэрибет и сама это знала. По сканам уже научилась понимать.

– Что случилось? – спросила она у доктора Гранта.

– Ничего. Я буду через секунду. Налить вам чаю?

– Нет. – Вышло как-то грубо. Мэрибет начала сначала: – Нет, спасибо.

Оказавшись одна в его кабинете, Мэрибет принялась вынюхивать. На стене висели дипломы Северо-западного медицинского училища, один из них подтверждал, что он состоит в сообществе кардиологов Питтсбургского университета. Это утешало. Хоть не в каком-нибудь Финиксе учился.

На полке оказалось несколько розовых ленточек – символ борьбы против рака груди. На столе – фотография молодой улыбающейся светлокожей афроамериканки в каноэ. Дочь? Или, может, жена? С учетом возраста и профессии, вторая. Трофейная.

– Простите, что заставил ждать.

Мэрибет виновато обернулась, а доктор Грант вошел в кабинет с кружкой чая в каждой руке, они придавали ему какой-то странный монашеский облик.

– У меня резко портится настроение, если не приму свою четырехчасовую дозу. – Кивком он указал на кресла, стоящие напротив стола. Мэрибет села, он устроился в соседнем.

– Так что не так? – повторила она.

Он поставил кружку на подставочку и все с той же улыбкой спросил:

– Почему вы ждете, что стакан опустеет до конца?

Нет, правда! Что этим мужикам так далась эта метафора про стакан?