Учитель-психопат - Евгений Свинаренко Страница 21

— Откуда ты знаешь, как живут в Европе? Там все давным-давно сгнило.

— Все равно Вашего коммунизма никогда не будет, — ухмыляясь, заявил ученик.

— Лучше закрой свой рот, пока еще есть время, — зашипел Готов.

— А что Вы ему рот затыкаете?! — вступились одноклассники.

— Закройте свои пасти, барчуки, — заорал Готов.

— Да пошел ты!

Нервная дрожь пробежала по телу учителя.

Рудольф Вениаминович схватил дипломат и швырнул в центр класса. Дипломат, отскочив от Макаровой Насти, ударился о пол и раскрылся.

Чего там только не было. Кипа непроверенных тетрадей, трико, журнал «Плейбой», пустая бутылка коньяка, три свечки, веер.

— Смотрите, что у него там, — засмеялся Ширяев Витя.

— Ничего не трогать, не прикасаться к моим вещам, — приказал Готов.

Спустя пять минут Готов за руку привел директора.

— Вот, полюбуйтесь, пожалуйста, вышел, понимаешь, в туалет, прихожу, а тут… Все вещи разбросаны, половины нету, деньги пропали. Вы мне скажите, я горбачусь с утра до ночи, я заслужил такое обращение?

— Не ожидал я от вас, ребята, — покачал головой директор.

5-й «Д» вовсю галдел в классе. На полу, на партах, на подоконниках лежали перевязанные бечевкой тюки газет и журналов. Дети спорили меж собой, кто больше всех принес макулатуры и, увлеченные бахвальством, не заметили появление учителя.

Готов уверенным голосом произнес:

— Сейчас мы проверим, кто из вас достоин звания «лучший ученик года», и поможет нам вот эта штука.

Он взял ручные весы на уровне груди, оттянул крючок и отпустил. Весы лязгнули.

— В очередь… дети… — приказал Готов, — и уберите бумагу с подоконника.

Ученики столпились у стола учителя. Не в состоянии создать очередь, ребята ругались, толкались, создавая учителю массу неприятных ощущений.

— Нет, так не пойдет. Вы, прям, как стадо барашков. Сядьте на свои места, будем по списку. Амиров!

Амиров схватил с парты две связки газет и подошел к столу.

— Собрал! — гордо заявил школьник.

— Еще бы ты не собрал, — усмехнулся Готов. — Знаешь, что такое инстинкт самосохранения? Не знаешь? А-а, знаешь? Хорошо. Инстинкт самосохранения не позволил бы тебе не собрать. Жить всем хочется, а умирать никому… да, ты не бойся. Американский офицер аборигена тихоокеанских островов не обидит.

— А я и не боюсь, — весело сказал Амиров.

— Напрасно, — сухо заметил Готов. — Ладно, время терять не будем. Что у тебя там?

Взвесили два тюка, весы показали 8 килограмм. Готов одобрил:

— Недурно. У тебя все шансы стать учеником года. Молодец. Бросай в угол. Следующий Верещагин.

— Я не принес, — виновато сказал Верещагин.

— А что случилось? — обеспокоено спросил Готов. — Забыл?

— Нет.

— Что тогда?

Мальчик, ковыряя в носу, опустил голову:

— Мне отец сказал, чтобы я дурью не занимался и что никакого фонда мира нет.

Готов подошел к школьнику и погладил по голове:

— А ты как думаешь?

— Откуда я знаю…

— Гадский папа, — учитель прошелся по классу. — Но ты не переживай, Женя. А то, что ты подставил класс… забудь, не бери в голову. Надеюсь, товарищи тебя простят, не обратят внимание на твое предательство.

Готов обратился к классу, словно советуясь:

— Ведь, правда, ребята, мы простим Верещагину то, что он послал нас куда подальше, растоптал наши честь и достоинство? Потому что никакого фонда мира нет, а Рудольф Вениаминович дебил, который все придумал. И никаких голодных детей в Руанде и Намибии нет. Рудольф Вениаминович — вертолет с ДЦП и ЧМТ. Как, Иванова? Что такое ДЦП? Детский церебральный паралич, а ЧМТ — черепно-мозговая травма. Такая большая, а простых вещей не знаешь.

Готов начал сильно сопеть, зрачки расширились, пальцы нервно теребили весы. Он пяткой толкнул стул в угол и заорал:

— Да что это такое делается?!! Ты что, Верещагин, вообще со стыдом не дружишь?!! Кто твой папа такой?!! Бог?!! Истина?!! Вещь в себе?!! Неужели у тебя своей головы нет на плечах?!! Скажи, тебя гильотинировали?!! А?!! Жбан оторвали или просто аист некомплект принес?!! Иди! Иди, прошу тебя, пока я еще в состоянии адекватно реагировать на внешние раздражители, и без макулатуры не возвращайся.

Учитель немного успокоился, но еще оставался раздраженным. Школьники, под впечатлением от неосмотрительного проступка Верещагина, пробежались глазами по собственным подношениям: все ли на месте — и каждый подвинул свой тюк ближе к себе.

— Титова, давай, ты следующая по списку… а, нет, не следующая… Все равно давай. Или тоже, как Верещагин, на все забила?

Девочка встала и заплакала:

— Я забыла.

Готов пришел в неописуемое бешенство. Вскинул стол, чуть не покалечив нескольких ребятишек. Схватил указку и в щепки размозжил о подоконник.

— Сколько это может продолжаться, в конце-то концов, из конца-то в конец?!! Вы что, меня в психушку решили свести?!! Почему?!! Почему ты, Титова, забыла?!!

— Совсем вылетело из головы, — ревела девочка.

— Из ваших голов только вылетать и может, а влетать — хрен с маслом. За что мне такое наказание? Титова, сделай так, чтобы я тебя не наблюдал. Я сказал во-о-о-он!!! Вместе с Верещагиным, без макулатуры не возвращайтесь.

Готов подошел к окну и закрыл лицо руками, плечи его вздрагивали. Но он не плакал. Учитель считал, что плачущий педагог, с педагогической точки зрения, серьезное наказание для ребенка. Наказание полезное, так как прививает стыд и уважение к старшим. Поэтому он разыгрывал театр.

Дети, может быть, и почувствовали себя неловко, если б плакала женщина, но, когда плачет учитель-мужчина, можно только не на шутку испугаться и усомниться в благих намерениях преподавателя.

По одному ученики подходили к учителю и сдавали вторсырье. Те, кто принес менее оговоренных пяти килограмм, отправлялись добирать недостающее.

Обладателя титула «ученик года» было обещано объявить на следующий день, когда будут известны результаты сбора макулатуры по всей школе.

В углу класса образовалась внушительная куча из «бэушных» газет, журналов и прочей бумаги.

Просалютовав секретарше Варе, Готов без стука вошел в кабинет директора. Смирнов занюхивал рукавом и без удивления поднял глаза.

— Все! Собрали! — победно сказал Готов. — 101 килограмм!

— Что собрали? — спросил директор и закурил сигарету.

— Шутить изволите? — лукаво сощурил глаза Готов. — Кто забирать будет?