Сперматозоиды - Наталья Рубанова Страница 21

Первый ссыльный год Сана невольно наблюдала за малоосмысленным существованием соседки и двенадцатилетней ее дочери — благополучно онемеченная телекартинка, радио «Шансон», нерегулярное появление в церквушке града Ж., тусовки, жмущаяся к двери черная кошка, капельницы с гемодезом: «Сана, да если б не ты, я б и не знаю чего…». Второй замкнутый круг ссылки начался с того, что Зойкина мать увезла внучку в стольную, тайком забрав документы из школы. «Представляешь… Ликуньку-то мою… взяли…» — Зойка хлюпнет носом и уйдет в очередной запой: один из них, осложненный сотрясением мозга, Сана помнит особенно отчетливо. Зойка стояла перед ее дверью, еле держась на ногах — рукав дубленки болтался, под глазом красовался синяк, сапоги были по колено в грязи: «Не дала я ему, не дала-а! Думаешь, если пью, падла, значит, даю всем?.. А он возьми — да по голове, по голове-е! Чтоб я еще с ней куда… Я ведь спрашивала: нормальные мужики будут? А чё, говорит, нормальные мужики, руки-ноги… Я ж спрашивала, Сан, я ж ее спрашивала… А он — по голове, по голове-е-е…». Лежала она с неделю и, в общем, выкарабкалась довольно быстро, — а как выкарабкалась, круг опять замкнулся: «Сан, выручишь стольничком до завтра?» — «Зззойка-а-а-а, открррвай! Открррвай, ккхму гррю! Зззойка-а-а-а!..»: Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя.

Сана не торопится: заходит в подъезд да переминается с ноги на ногу — ждет, пока створки лифта захлопнутся и чужой уедет: она, разумеется, не одинока — точно так же стоял кто-то вчера и ждал, пока она, Сана, не отправится восвояси. «От грусти не умирают», — знает она, пытаясь утопить в панели кнопку «9». Но: если не шевелиться, кожа рано или поздно побледнеет, дыхание сойдет на нет, пульс исчезнет, сердце остановится, а чувствительность на раздражители отпадет за ненадобностью… Так, ни живая ни мертвая, отпирает она скворечню и, подходя к зеркалу, удивленно рассматривает свое отражение: да вот же, вот же он, кошачий зрачок! [102]Сана сдавливает глазное яблоко: зрачок принимает овальную форму — значит, она умерла пятнадцать минут назад: все четко, четко, как учили… Песочные ли часы врут, солнечные ли?..

Дорога из подстольного града до стольной конторки занимает аккурат два часа: есть время вспомнить, когда именно она, Сана, впервые ощутила себя тем, что называется «винтик системы», «бесформенная слипшаяся масса», «комок информационной слизи», «шлюха, обслуживающая системный блок» — бороться с безымянным чудищем, обволакивающим тебя, чаще всего не было никаких сил. Всё это смахивало на паралич — да, Сана барахталась в болоте, да, все еще барахталась, и все же чьи-то невидимые, но вполне осязаемые, ручонки — тоненькие, гаденькие — неотвратимо тянули вниз… Да, она изо всех сил сопротивлялась («Ошибка: чем сильнее сопротивление, тем мощней удар: противоядие в снижении уровня важности, и только» — Полина-Полина, где ж ты раньше была?..), но в какие-то моменты казалось: еще чуть-чуть — и сдашься, сломаешься, рассыплешься… «Большой Брат смотрит на тебя, хватит хныкать!.. Поддержи-ка лучше Россию — пусть всю эту неделю на экране твоего телефона развевается флаг Родины, а при звонке звучит ее гимн! Отправь sms со словом Russia на номер 8881 и получи анимированный флаг и государственный гимн в формате mp3 на свой телефон: ты живешь в великой стране!» — «Хуй соси, губой тряси…» — активизировавшийся люмпен возвращает в реальность: Сана с треском захлопывает окно, что, впрочем, не спасает от шума, в потоке которого довольно отчетливо различим голосок картавого в кепочке: «Геволюционег обязан уметь достигать стгатегических целей любой ценой, спокойно воспгинимая тактические тгудности как неизбежные завалы на магше». Сана вздыхает и, доставая из коробки новый shoes, вышагивает перед собакой: «Ну и как, Марта, как тебе все это нравится?..»

Это потом узнает она об эгрерорах и маятниках, раскачивающих двуного затем лишь, чтобы лишить сил: лень, на самом-то деле, еще и недостаток энергии — не потому ли половина субботы, драгоценной субботы, когда Сана никак не может подняться с кровати, попросту вылетает?.. Хотя, глупо жалеть о том, чего в принципе не существует, а значит, раз у нее, Саны, нет времени, то и жалеть не о чем… Утешение, впрочем, не тянуло на хоть сколько-нибудь убедительное: то ли дело колесо времени, думала она, все чаще видя во сне смешных и страшных шаманов, — бесконечный туннель бесконечной длины и ширины, туннель с зеркальными бороздками, говорит она П. — Время, нарочито серьезно произносит он, есть непространственный континуум, события в котором происходят в несомненно необратимой последовательности и развиваются от прошлого через настоящее к будущему: или в институте не доучилась?.. — Не знаю, как насчет «континуума», морщится Сана, но то, что пространство представляет собой некую бесконечную протяженность некоего поля… и в нем, в этом самом поле, существуют звезды и галактики… и сама Вселенная, кото… — Ба, да вы подсели на эзотерику: стыдитесь, миледи! Вселенная не бесконечна, она заканчивается там, где кончается свет. А свет не может быть везде… — Если любишь, свет везде… — Ну, это если любишь.

Пространство вариантов бесконечно, скажет Полина, а Вселенная изобильна: нужно просто позволить себе иметь — дело «лишь» в правильно созданном намерении, в четкой его формулировке, а Сана подумает: если ты влюблен/а в мужчину, то в любом случае чувствуешь себя бабой (прямое сходство с пассивным гомосексуализмом), и по дороге домой едва не расплачется, но не от пресловутой жалости к себе, а от подсмотренной случайно картинки мироустройства — реальной, не иллюзорной, картинки не злой и не доброй, обнажившей вдруг плечико, но не ставшей от этого хоть сколько-нибудь эротичней… Легче легкого дергать спящего за ниточки, повторит Полина в следующий Санин приезд, еще легче поглощать мысли того, кто не собирается просыпаться или не знает, что спит: разницы никакой. Энергию ведь только в нейтрале не снимут: нет у тебя реакции — нет у них пищи. Чем эмоциональней среагируешь, тем больше у сущности, всплесками твоими питающейся, корма — ну и тем меньше, соответственно, сил у тебя. Все просто: хочешь энергию сохранить — обнуляйся. — Но я пытаюсь понять, как… — Не смеши: до понимания нужно кое-что почувствовать: точка сборки [103]должна сместиться: а через несколько ступеней перескочить не пытайся. — Но не будешь же ты утверждать, будто мир справедлив и каждый получает по заслугам? — Мир справедлив и каждый получает по заслугам, получает то, что хочет иметь в данный момент времени на данном отрезке пути: осознанно или не. А вообще, кончай со своей рефлексией: Руиса полистай, пользы больше будет. — Нет, не могу: примитивно… — Привет твоему фирменному академизму: да, Руис пишет простым языком… — Простецким! — …исключительно для того, чтобы каждый — понимаешь, каждый — понял, что именно хотят до него донести. Интеллект иногда только мешает, потому как не пропускает в душу живое знание: отпусти себя, просто прими информацию, не циклись на способе подачи… — Невозможно: стиль не менее реален, чем мое или твое тело. Как автор, пусть даже «совершенномудрый», может быть напрочь лишен дара слова? Это ущербность, дилетантизм: уж тут-то тебе меня не переубедить… Впрочем, я, знаешь ли, все чаще кажусь себе дурной имитацией Флоринды или Тайши… [104]— Ну, до этих барышень тебе далеко, хохотнула Полина; я же не собираюсь никого переубеждать. «Зацепить» невозможно лишь пустоту, а у тебя есть шанс стать пустой… — Но я не хочу, я слишком наполнена! — Ха, и после этого она говорит, будто в состоянии постичь Знание, после этого с пеной у рта доказывает, будто мир к ней «несправедлив»! Знаешь, Хуго Балль уже лет сто назад написал, что нужно сбросить, просто сбросить свое «Я» — сбросить, как дырявое пальто. [105]Ты вообще читала Балля-то, эрудитка?..