Безымянное - Джошуа Феррис Страница 21

— Можно, я возьму? — попросил он.

— Зачем?

— Посмотреть.

— Ты?

— Больше ничего нет.

Диски он действительно забрал. Минут через десять Бекка беззвучно спустилась вниз в толстовке с капюшоном, футболке с Дэвидом Боуи, черных спортивных штанах и мягких тапках в форме кота Сильвестра (привет из детства). На экране уже близилась к середине первая серия. Бекка сунула в тостер два печенья «Поп-тартс» и налила себе чашку кофе с сахаром и сливками. Когда печенья подогрелись, уложила их на бумажное полотенце и уселась в кресло. Завтрак прошел под заключительные пять минут первой серии и начало второй. Она видела их уже тысячу раз, но с удовольствием посмотрела снова (офигеть, она смотрит с отцом подростковый сериал, а мама ей за это еще и платит!). В какой-то момент отец переспросил, что сказала героиня, и Бекка повторила фразу. Дальше сидели молча.

Так они посмотрели еще три серии — титры отец стал проматывать. Когда диск кончился, Бекка удалилась в туалет, а отец поднялся, чтобы вставить следующий. Вернувшись, она обнаружила, что он еще не начинал серию, ждет. Это была ее любимая, и, решив проверить себя на знание текста, Бекка стала дублировать вслух диалог между Баффи и ее подругой Уиллоу. Отец обернулся. Бекка не сбилась ни разу до самых титров, и отец не сводил с нее глаз, пока не зазвучала заглавная песня.

— Боже мой! Сколько же раз ты это смотрела?

Они проглотили еще серию. Около часа дня отец предложил пообедать. Они перекусили бутербродами перед телевизором, а потом Бекка собрала тарелки, не тревожа отца, и загрузила в посудомоечную машину. Пока она устраивалась в кресле, он встал, чтобы поправить покрывало и взбить подушку, затем запустил следующую серию.

— Сколько там осталось? — спросил он.

— Около пяти. Но у меня еще второй сезон наверху.

— А сезонов сколько?

— Семь.

Этот же ритуал они воспроизвели и на следующий день, и через день. Бекка смотрела кино — и параллельно наблюдала за смотрящим кино отцом, пытаясь угадать, когда он задремлет или куда-то пойдет. Но он не делал ни того ни другого. Если не считать подъемов для смены диска или переключения кнопок на пульте, он почти не шевелился. Когда он в очередной раз встал с дивана, чтобы вставить новый диск, Бекка наконец спросила:

— Что это тебя вдруг потянуло на «Баффи», пап?

В школьные годы у нее вся комната была заклеена постерами. Она скупала всю околосериальную продукцию: комиксы, фанфики, журналы, футболки, нашивки, блокноты и прочую канцелярию. Она вступала в фан-клубы и заказывала портреты актеров с автографами. Как-то раз (в восьмом классе дело было), папа, присев к ней на кровать, спросил, может ли он чем-то ее порадовать — ну хоть чем-нибудь? И она ответила, что, наверное, самое большое для нее счастье — смотреть «Баффи».

— Просто из любопытства, — ответил отец сейчас.

За неделю они закончили второй сезон. Отец спросил, есть ли у нее третий. Между третьим и четвертым спрашивать уже не понадобилось — Бекка сама встала с кресла и принесла из своей комнаты следующую коробку.

Посреди шестого сезона он вдруг привстал в самый разгар серии и отвернулся от экрана. Взгляд его, устремленный прямо перед собой, уперся в камин. Он положил пульт на журнальный столик, а потом расстегнул ремешок под подбородком и стянул шлем с обритой головы. Непривычно было видеть его лысым — как будто он действительно заболел чем-то страшным. Раком, например. Он уложил шлем вместе со считывающим прибором на придиванный столик.

— Ты уверен, что уже можно снимать, пап?

— Почему я никуда не иду? — спросил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. — Куда подевались эти треклятые хождения?

Тем же самым вопросом уже не первую неделю задавалась Бекка.

22

Каждое утро Майк Крониш подъезжал к зданию суда на своем тонированном внедорожнике, привозя ссутулившегося на заднем сиденье Хоббса. Каждое утро он обнадеживал клиента, взявшего привычку звонить ему домой по ночам, насчет предыдущего слушания и готовил к тому, что должно произойти на этом. Водитель высаживал их у парадной лестницы, и они поднимались наверх на почти сорокаградусной жаре. В очередь у турникетов посреди гулкого фойе Хоббс вставал обливаясь потом и тяжело пыхтя. Майк Крониш уже начинал опасаться, как бы клиента не хватил сердечный приступ в самый разгар процесса. Он написал ходатайство с просьбой отложить слушания, но судья назначил медицинский осмотр и по результатам прошение отклонил. Отложить, передал он Кронишу, станет возможным только в случае попадания Хоббса в больницу с сердечными болями.

Они миновали пропускной пункт, оставив приставам сотовые телефоны и «блэкберри», и вместе вошли в зал суда. Судья начинал заседания ровно в половине десятого. В девять двадцать две Крониш с клиентом прошагали через воротца, отделяющие места для слушателей от процессуальной зоны. Пришедший раньше Питер суетился за столом, раздавая указания двум младшим юристам и трем помощникам. Все расположились на уже привычных местах — за одним исключением: справа от Питера в кресле Крониша сидел человек в сером костюме. С велосипедным шлемом на голове. При виде двух новоприбывших Тим поднялся и неловко подал Кронишу и Хоббсу левую руку: последствия обморожения давали знать о себе даже сейчас, в разгар лета. Крониш спросил, что он тут делает.

— Получал сводки от Питера. Готов помочь, чем только смогу.

Крониш поставил портфель на стол.

— Какие такие сводки?

— Я полностью в курсе дела. Мы говорили с Питером.

— О чем?

— А я думал, вы в больнице, — вмешался Хоббс. — Если вам непременно нужно было быть там, почему вы здесь?

Тим даже не взглянул на Хоббса. Не сводя глаз с Крониша, он еще раз повторил, что все знает от Питера и готов приступать к работе. А еще он каждый вечер читал протоколы и, при всем уважении, его помощь команде ох как пригодилась бы. Крониш совершенно не планировал делать Хоббса свидетелем грубейшего на его памяти нарушения регламента, но что-то у него перемкнуло, и он пригласил Хоббса сесть.

— Зачем он здесь? — нервничал подзащитный. Появление Тима означало для Хоббса только одно: дела настолько плохи, что пришлось отрывать человека от смертного одра жены, чтобы спасти положение. — Где вы были три недели назад?

— Садитесь, Хоббс, — настаивал Крониш.

— Почему вас не было с самого начала?

Крониш метнул на Питера красноречивый взгляд, и старший юрист, подскочив, мягко потянул Хоббса за локоть к дальнему креслу. Хоббс неохотно позволил себя увести, однако все же шепнул Питеру на ходу:

— Зачем он пришел?

Крониш предпочел бы поговорить с Тимом наедине, подальше от Хоббса, от стороны обвинения, от слушателей на скамейках, но судья вот-вот придет, и вряд ли обрадуется отсутствию главного представителя стороны защиты. Поэтому он напустился на Тима полушепотом: