Дневник интриганки - Кайя Асмодей Страница 21

Мы вышли на крыльцо, я жадно вдохнула влажный воздух и поежилась. Сырость пробирала до костей.

– У вас уроки отменили? – спросил Данила.

– Нет, я сама ушла.

– Сбежала? – удивленно посмотрел парень.

От обиды у меня снова задрожал голос:

– Вчера меня закрыли в учительской, а сегодня обвинили в том, что я своим врагам оценки в журнале исправила. Отца вызвали.

– И много у тебя врагов?

– Вагон и маленькая тележка!

Он задумчиво покачал головой.

– Знал я одну девочку, у которой было врагов не меньше.

– И что она с ними делала?

– Она… – он помолчал, – создала из них верную армию, которую, в конце концов, возглавила. Темная история.

И мне даже казалось, я знаю, о ком эта история. Она такая же темная, как обложка дневника, хранившего эту историю. Но я промолчала. Данила подошел к мотоциклу и, вручив мне шлем, сказал:

– Поехали, развлечемся! Нельзя долго носить в сердце огорчение, от этого оно чернеет!

– Это и произошло с девочкой, которая возглавила армию своих врагов? – не удержалась я от вопроса.

Данила приподнял бровь и наклонил голову набок.

– Возможно!

Я села позади него на мотоцикл. Мы уже отъезжали, когда я заметила на крыльце отца. Он смотрел на меня с любопытством и удивлением.

Ого! Что это было? Кажется, я сейчас урвала крупицу отцовского уважения!

Данила обернулся и сказал:

– Мужик в костюме на нас так посмотрел!

– Это мой отец.

– Тот самый неловкий момент, – засмеялся Данила, – мне стоит развернуться и вернуть ему дочку?

– Конечно, если хочешь услышать, какой ты неудачник и что в его время парни были посмелее!

– Я тебя понял. – Он дал по газам.

Я крепче обняла его за пояс и прижалась щекой к его спине. От его куртки пахло как от моего дневника… Вернее, от дневника пахло как от Данилы. Да и дневник этот был не мой. Как и парень, с которым я мчалась на мотоцикле по городу.

Из-за утренних пробок покататься не удалось. Мы пошли в кино на первый сеанс, но в удобных мягких креслах было так хорошо и уютно, что мы остались и на следующий, накупив побольше попкорна и газировки.

После мы побродили по центру, фоткаясь на телефон у памятников и соборов. Из-за серых туч выглянуло солнце, позолотив купола, скрытую под пылью позолоту на оградах парков и решетках мостов. Солнце коснулось рыжей листвы на деревьях, и весь город вспыхнул, точно пламя – яркий-яркий.

Впервые с момента моего приезда я вдруг увидела окружающую меня красоту и поняла слова соседа о Петербурге, показавшиеся мне напыщенными.

С Данилой было очень комфортно. Он легко находил темы для разговора, заставлял меня смеяться и был галантным, подавая мне руку и открывая передо мною двери. Я все больше и больше понимала Киру. Он был потрясающим. Испытывала ли я стыд, гуляя с чужой мечтой? Нет, теперь нет. Кира своей подставой с журналом поставила крест на моем терпении.

Моя совесть была чиста, когда Данила обнимал меня, прежде чем нас фоткал какой-нибудь прохожий, она была чиста, когда он брал меня за руку при переходе через дорогу и она была кристально чиста, когда он поцеловал меня в щечку на прощание, взяв с меня слово: «До завтра?»

Домой я вернулась в замечательном настроении. Вняв совету Данилы, я решила плюнуть на одноклассников. Раз отец ходил в школу, значит, он разберется. Мне же хотелось и дальше пребывать в хорошем настроении. Тем более что завтра ко мне должна была приехать лучшая подруга. Таня обязательно что-нибудь придумает, как облегчить мою непростую школьную жизнь.

В комнате мой взгляд упал на дневник, торчащий из-под подушки. Он точно подглядывал за мной. Я дернула край покрывала и спрятала его. А сама достала телефон. Мне давно следовало написать моему дорогому соседу.

Но, к моему разочарованию, его не оказалось в Сети. Я кинула ему в оффлайн сообщение:

«Привет! Прости, что не ответила раньше! У меня в жизни, как всегда, черт знает что! Да, ты прав, меня действительно кое-кто подвозил до дома… водил в ресторан, в кино и гулять! Готова все-все рассказать вечером. Может, попьем чаю? В 18:00».

Делать было нечего, я шагнула к дивану, хотела взять дневник, но потом передумала. Мне даже смотреть на него не хотелось, как будто я в чем-то перед ним провинилась. Если бы у дневника были глаза, я бы в них точно не могла смотреть. Может, мне было стыдно, а может, я не хотела читать о том, как Кира была счастлива с Данилой. Он мне нравился, и скрывать это от самой себя и дальше не имело смысла.

От нечего делать я убралась в квартире, протерла пыль, а потом, полазив по шкафам, решила приготовить ужин. Мне подумалось, что домашняя пища может смягчить отца, ведь нам наверняка предстоял сегодня непростой разговор.

Я включила музыкальный канал и принялась за дело. Для человека, который питается в ресторанах, у Андрея в шкафах было достаточно много продуктов, из которых можно готовить.

Без десяти шесть я скинула передник, проверила, получил ли сосед мое сообщение, и, удостоверившись, что он его получил, вышла на балкон с чаем и принялась ждать. Но минута бежала за минутой, а на балкон дома напротив никто не выходил. Мой нетронутый чай остыл, а я замерзла. Я ждала полчаса, но на балконное свидание мой друг не пришел.

Написав ему: «Я околела тебя ждать! Напиши, когда появится возможность», – я ушла с балкона.

Отец вернулся с работы, как всегда, с ресторанной едой, но я сразу, как он вошел в кухню, заявила:

– Сегодня поедим кое-что другое! А это, – я забрала у него пакет из ресторана, – поставим в холодильник.

Андрей принюхался.

– Может, ты решила меня отравить, чтобы избежать разговора о школе?

Я хмыкнула, достала прихватками из духовки горшочек и разложила плов по тарелкам.

– Пахнет вкусно, – признал Андрей. Я ждала, пока он попробует, не притрагиваясь к вилке.

– Неплохо, – прожевав, оценил отец.

Я тоже приступила к еде, наблюдая за выражением его лица. Он молчал пару минут, просто ел, а потом, не глядя на меня, спросил:

– С моей стороны будет глупо спросить, ты ли исправила оценки в журнале?

– Да, весьма глупо.

Уголок его рта дернулся в полуухмылке.

– Я так и сказал директору, что ты из тех тихонь, которые никогда бы не совершили ничего дерзкого. Кажется, я его убедил. Но потом… я увидел тебя, смывающуюся с уроков со студентом, и подумал, а такая уж ли ты тихоня?

– Такая-такая, – заверила я.

Поскольку он ждал от меня каких-то оправданий, я созналась: