Свадьба - Николай Куценко Страница 21

– Жак, миленький, я хочу на море. Поехали куда-нибудь?

– Я только за! Поедем на Сейшелы или Мальдивы?

– А можно в Сочи? Я там ни разу не была. Так хочется… – взмолилась девушка.

– Может, лучше Сейшелы? – стал настаивать Жак, искушенный дорогими курортами.

– Ну пожалуйста! Я в Сочи хочу.

– Ну… так и быть – уговорила. Сочи так Сочи! – сдался Жак.

На следующий день Оксана купила билеты бизнес-класса и забронировала «Рэдисон». Вылет планировался через неделю. Жаку надо было закрыть одну сделку к этому сроку.

Погода в Сочи была отличная, и Оксана, заселившись с Жаком в отель, сразу побежала купаться. Жак нехотя расположился на берегу, недалеко от воды. Солнце томило его. Было жарко, и голова Жака покрылась потом. Он чувствовал себя неловко: вокруг Оксаны плавали худые молодые парни, пытаясь произвести на нее впечатление. Некоторые из них явно хотели познакомиться с молодой девушкой. Жак плавать не умел, в детстве он чуть не утонул и после этого случая остерегался воды. Отплыв от берега, Оксана закричала:

– Милый, иди ко мне! Тут так хорошо, вода просто отличная.

– Сейчас-сейчас, дай мне минуту…

Жак встал с лежака и пошел к морю. Со стороны он напоминал пингвина, лысого пингвина с обвисшими щеками. Он вдруг ощутил на себе множество взглядов – все вокруг понимали, что он немолодой человек Оксаны. Жаку вдруг стало не по себе. Он провел рукой по лысине и понял, что та вся мокрая.

– Оксана, мне надо в номер. Я скоро вернусь! – сказал вдруг Жак и пошел в отель.

– Что случилось, милый? – кричала девушка. Рядом с ней плыли два накачанных парня, делая всевозможные комплименты, пытаясь произвести впечатление.

– Все хорошо, я сейчас вернусь, – прокричал старик, подходя к отелю.

Жак хотел вымыть голову, чтобы пот не был так заметен окружающим. Он забежал в номер и сразу направился в душ. Раздевшись, он схватил шампунь и включил кран на полную, но горячей воды в кране не было. Жак попытался вымыться холодной водой, но у него сразу заболела голова. Измученный, он побежал к администратору.

– Там в кране… там нет горячей воды. Мне надо помыть голову. Срочно!

– У нас авария, и сегодня не будет горячей воды целый день, приносим за это извинения.

– А что делать? Что делать? Мне срочно нужна вода! – взмолился Жак.

Не зная, как помочь бедному, измученному старику, служащие отеля предложили следующее:

– Мы вам кастрюльку дадим с кипятком – вы в ней помойте голову. К сожалению, других вариантов нет.

– Кастрюлька так кастрюлька. Давайте ее! – обрадовался Жак.

Жаку вынесли кастрюлю с кипятком, и он побежал с ней в номер. Жили они с Оксаной в отдельной вилле, и весь пляж увидел, как старый человек несется к себе в домик с кастрюлей кипятка. Через несколько минут Жак вернулся к администратору.

– Еще кастрюльку. Не хватило одной! Пожалуйста, – простонал Жак. По виду старика было видно, что он на грани отчаяния.

Ему дали еще одну кастрюльку, а потом еще одну. Около часа он носился со своими кастрюльками через весь пляж – туда и обратно. Оксана все это видела. Ей было жалко старого Жака, но она лишь молчала и наблюдала за происходящим. Над ним смеялся весь пляж.

– Сейчас «Кастрюлька» побежит, смотрите, – кричали на пляже. В этот момент выбегал Жак с кастрюлей кипятка и как угорелый мчался к себе в свою виллу.

На следующий день весь отель называл Жака «кастрюлькой». Оксане было неловко – ей хотелось уехать. Жак, не понимая, что происходит, заказал ей новое украшение, свозил Оксану в город за одеждой, но та была печальна и на лице ее воцарилось полное безразличие. На следующий день она сказала Жаку:

– Поехали домой, моя «Кастрюлька»…

– Кастрюлька? Это там, где вода теплая? Да-да, кастрюлька – это очень хорошо! – сказал Жак, пытаясь перевести все в шутку.

– Я больше так не могу. «Кастрюлька» – это уже не Третьяковка, это не Станкевич, это не постмодернизм!

Через день они уехали домой. Оксана вернула ключи от квартиры Жаку и переехала в общагу. Жак, не понимая, что происходит, позвонил своей первой жене и стал жаловаться:

– Жаклин, мне плохо, меня опять бросили…

– Жак, что случилось в этот раз?

– Они… они назвали меня «Кастрюлька», это, наверно, что-то значит?

– А как это будет по-французски?

– Сasserole…

– А что в этом обидного?

– Я не знаю, я вообще не понимаю этих русских! Можно, я к тебе приеду, мне плохо?

– Жак… даже не знаю…

– Прошу тебя, я не могу тут больше оставаться!

– Ладно, приезжай… – И Жаклин положила трубку.

Вечером Жак прилетел к своей первой жене и так и остался у нее жить в ее квартире. Тридцать лет назад Жак сам подарил ее Жаклин на юбилей их свадьбы. Больше он в Москву не возвращался. Через год Оксана вышла замуж за москвича и пара купила однушку в Бутово в кредит. Жака она больше не видела. Говорят, что он так и живет у своей первой жены.

– Каннушкина?! Каннушкина! Опять не пришла, что ли?! – кричал Федор Иванович в толпу студентов, пытающихся выстроиться в ряд и в суматохе наступающих друг другу на ноги.

Большинство из них еще не проснулось. Это было понятно по одежде, особенно по штанам – у некоторых они были натянуты задом наперед. Кое от кого все еще несло перегаром – он не успел выветриться после вчерашней вечеринки на берегу моря. Многие из студентов легли спать глубоко за полночь.

Но даже самые отъявленные лоботрясы и бездельники, любители выпить и погулять, не смели опоздать на утреннее построение начальника лагеря. Нрав и порядки последнего были суровы – раньше Федор Иванович руководил тюрьмой. Руководил долго, лет тридцать, пока не ушел на заслуженную пенсию. За это время здоровье начальника сильно поистрепалось, и районный доктор во время прохождения медицинского осмотра рекомендовал ему переселиться в теплый климат. Так он и поступил – устроился начальником лагеря в МГУ в селе Лазаревское.

Студенты уважали Федора Ивановича и побаивались – за прогул или опоздание начальник отчислял любого из постояльцев лагеря. Отчислял не просто, а со страстью. Отчислял образцово-показательно. Так что у тех, кто видел, как это происходит, напрочь исчезало желание прогулять построение или нарушить что-нибудь. Обычно перед отчислением собиралась специальная комиссия, в которую входили представители разных мастей. Это были уважаемые преподаватели, студенты и просто приглашенные из районного центра люди. Как правило, Федор Иванович репетировал с ними процесс до начала официальной части отчисления в своем кабинете. А происходило это примерно так:

– Вот вы, Семен Ильич, что скажете отчисляемому во время комиссии? Или лучше так, что спросите у него? – интересовался заранее начальник лагеря.