Психогенные грибы - Дмитрий Соколов Страница 22

История доктора Рокета имеет грустное продолжение: в начале истерии Drug War (войны с «наркотиками») к нему в институт во время сессии явились вооруженные полицейские и арестовали всех. Причем если пациенты были выпущены, то сам Рокет провел в тюрьме полгода. На его защиту поднялись многие мексиканцы и иностранные медики, и он в конце концов был освобожден, но ни о какой работе речи уже быть не могло. Скоро он уехал из Мексики; умер он, кажется, в Канаде.

9. Можно пролистнуть такие интересные работы, как сочетание с энтеогенами гипноза (я это и делаю), но нельзя не упомянуть работу с умирающими. Это та область, где закомплексованность «западного» отношения к телу, сознанию и смерти вылезает наружу самым очевидным и болезненным образом, и эффекты энтеогенов потому наиболее благотворны.

Почти все, что я знаю по этой теме, взято из книги Станислава Грофа и Джоан Хэлифакс «Человек перед лицом смерти», она переведена на русский и доступна в Интернете (на high.ru), так что я не буду много переписывать сюда. Первые работы, когда ЛСД давали умирающим больным, делались вовсе не ради просветления, а для снятия болей. ЛСД действительно часто дает болеутоляющий эффект больным, на которых более не действуют обычные препараты. Сам Гроф работал с этим много, и в Чехословакии в начале 60-х, и в США потом. Но гораздо ценнее, на мой взгляд, те эффекты, которые дают людям, близким к смерти, понимание своей судьбы и примирение с ней, знание о вечности души или сознания, которое часто дается им в трипах. Примеры, которые подробно описывают Гроф и Хэлифакс, берут за душу. И душа говорит мне:

«Я хочу осознавать все, что происходит со мной, всю, всю жизнь. До самой точки. Когда тело будет слабеть к старости — я буду наблюдать это без страха. Если ум износится и будет ходить по одним и тем же замкнутым дорожкам—я буду наблюдать это со спокойствием. Я знаю секреты всех этих превращений. У меня есть лекарства для каждою этапа. И когда придет смерть, я надеюсь, ты у же будешь достаточно мудрым, чтобы слушать меня и встретить ее достойно. И если тебе нужно будет съесть грибов, чтобы подсобраться с силами для этого, — да жри что хочешь. Это простая, обычная смерть. Улыбнись ей и стань на голову»

Олдос Хаксли, писавший, что «последние часы должны делать человека более сознательным, а не менее сознательным; более человечным, а не менее человечным», принял ЛСД перед собственной смертью от рака.

10. Когда я описывал эффекты грибов в этой книге, я был очень осторожен. Я имею в виду, что есть гораздо более значимые вещи, которые происходят не всегда, но часто. Многие из них, по-моему, составляют саму сущность психотерапии, и в этом смысле я согласен с моделью Психеделической терапии, которая старается в трип «не вмешиваться». Представление о вечности, которое получает очень часто «психонавт», на мой взгляд, так терапевтично, что дальше некуда; понимание «сущности», отличной и почти не зависящей от смертного тела; видение Вселенной как целостной осмысленной структуры; близость к Богу; осознавание или хотя бы представление об объективном существовании бессознательных слоев психики; сама ясность мышления—все это, повторяю, на мой взгляд, составляет саму сущность психотерапевтического процесса, и постижение и переживание этого «под грибами» или с другим энтеогеном тем более ценно, что все это не навязывается другим человеком, а воспринимается непосредственно, из «самого себя» или «высших» инстанций. Есть и другие феномены, специфичные для многих процессов психотерапии, — например, проникновение в сущность ролевого поведения. Я позволю себе привести отрывок из книги Рам Дасса «Это только танец», иллюстрирующий опять-таки саму сущность нескольких форм психотерапии. В этом эпизоде к тому же принимают участие два человека, которыми я восхищаюсь; оба психотерапевты, оба, очень тесно связанные с Психеделическим движением в самом его буме и сердцевине; и оба, пошедшие значительно дальше и того и другого.

Я был в Англии и встречался с психиатром Рони Лэйнгом. Мы с Рони однажды решили вместе принять ЛСД.

Он спросил-. Сколько мы примем?

Я ответил: Почему бы нам не принять по 300 микрограммов.

Он: Это многовато для меня. Но раз ты рядом, я думаю, все будет нормально.

Сказав так, он как бы отвел мне роль его протектора, проводника, что меня смутило. Ну ладно. Я не знаю этого парня, и если это то самое путешествие, которое я предполагал совершить, пусть я буду Джоном-Ответственностью. Поехали. В таких ситуациях я всегда старался создать по возможности приятную обстановку. Поэтому я поставил диски Майлза Дэвиса, мы разлеглись поудобнее и приняли ЛСД. Первое, что после этою сделал Рони, — он разделся до трусов и встал на голову. Это никак не входило в мою модель того, что должен делать человек после приема психеделиков. Тогда я еще ничего не знал о йоге, и такое поведение казалось мне абсурдом. Это было лет семь тому назад. Поэтому я наблюдал за ним с некоторым недоверием Потом он подошел ко мне и посмотрел мне в глаза. Он выглядел беззащитным ребенком, в полном соответствии с выбранной мною моделью защитника, проводника. Да, он выглядел абсолютно беззащитным ребенком. Он вызвал во мне настоящий материнский импульс. Мне ужасно захотелось защитить его, сказать ему:

— Рани, все в порядке, я с тобой.

Но я ничего не сказал ему, все происходило молча. Вдруг выражение ею лица слегка изменилось—будто какая-то мысль мелькнула, оставив след на лице, теперь он выглядел, как мать, как отец, который может защитить, и теперь во мне возник мальчик, ребенок—семена, которые дремали во мне невскрытыми, проклюнулись. Мне хотелось сказать:

— О Рони, ты заботишься обо мне… Рони, я сейчас все сделаю.

Вдруг его лицо снова изменилось: теперь он был студентом и задавал мне вопросы. И все это происходило молча. Жесты, мимика—это были мыслеформы…

Итак, в найдем эксперименте с Рони на протяжении шести часов мы прошли с ним около восьмидесяти различных социальных ролей. Мы входили с ним в симбиоз: как терапевт и пациент, постоянно меняясь ролями. Мы были палачом и жертвой, жертвой и палачом. Некоторые из ролей пугали нас. Это временами действительно страшно. Однако каждый раз нужно сказать себе: «Хорошо, это такая роль». Затем выйти из нее, сделав кувырок. В результате этого опыта я понял, что мы с Рони установили контакт в том пространстве, которое находилось позади всех этих ролей. Mil были «не этих людей, которые вели игру между собой.

11. Грибы учат. Это очень частое описание грибных переживаний. К некоторым счастливчикам в трипе напрямую приходят учителя. Но даже когда никто не приходит, выстраивается урок. Выводы, извлекаемые из этого урока, скорее всего, произведут на человека огромное впечатление и останутся с ним надолго.

Вот пример: [54]

18 сентября 1981 года, вместо концерта Саймона и Гарфункеля в Центральном Парке, я поехал на своей машине в Вермонт и принял экстраочищенное ЛСД. Потом я пошел на прогулку в лес. Через какое-то время я стал смотреть на группу берез и увидел, что они были населены древесными духами. Я не знаю, как назвать их по-другому. В одно мгновение я понял точность шаманского описания мира — веру в существование духов, но моей первой реакцией был страх. Они выглядели, как те огромные камни с острова Пасхи—продолговатые, антропоморфные существа с удлиненными глазами и длинными лицами, — появляясь из деревьев и пропадая в них опять. Я видел похожие образы среди цикладских идолов древнею Крита. Эти существа, казалось, состояли из эфирных тел деревьев.