Собачья жизнь - Питер Мейл Страница 22

Для начала я просто уселся рядом с ящиком и, облизываясь, любовался на это изобилие. После того как долгое время я вынужден был обходиться одним-единственным мячиком, мне казалось, что я внезапно стал настоящим богачом. Вероятно, примерно то же самое испытывают французские политики, избранные на высокие посты и получившие вместе с тем неограниченный доступ к особнякам, лимузинам и черной икре. Неудивительно, что они так отчаянно цепляются за власть даже в том возрасте, когда давно уже пора прохлаждаться в доме престарелых. На их месте я поступал бы точно так же.

Я рылся в этой сокровищнице, выбирая себе товарища на день, когда совершил одно интересное открытие — с виду совершенно одинаковые, мячи пахли по-разному. Если вам когда-нибудь случалось наблюдать за теннисным матчем — а я уверен, что многие это делают, когда не могут найти занятия поинтереснее, — вы наверняка заметили, что участники всегда держат пару запасных мячей в карманах своих трусов. В этом темном и душном пространстве происходит своего рода диффузия, и мячи впитывают в себя дух потного атлетического бедра. А если вам, как и мне, посчастливилось иметь тонкое и хорошо развитое обоняние, то вы легко сможете угадать и владельца этого бедра — не имя, конечно, но по крайней мере происхождение.

Я применил дедуктивный метод и разделил все мячи на две группы: слева — дух Старого света, выдержанный, сложный, с явственным тевтонским оттенком и слабой ноткой безалкогольного пива. Справа — явственный привет с Черного континента, сухой и жаркий, пропитанный пряным ароматом вельда. Имен я назвать, понятное дело, не могу, но уверен, если вы пороетесь в архивах, то обнаружите — в финал в том году вышли немец и спортсмен из Южной Африки. Согласитесь, очень интересное расследование.

Кроме этого ничего интересного в теннисе лично я не нахожу. По моему мнению, в основе большинства видов спорта лежит извращенный посыл. Я полагаю, суть игры должна заключаться в том, чтобы как можно скорее завладеть мячом, а потом найти тихий уголок, где никто не помешает вам спокойно растрепать его на кусочки. А что же делают эти аляповато одетые и очень высокооплачиваемые люди? Они бьют по мячу руками, пинают его ногами, ударяют об землю, швыряют в сетку и вообще всячески валяют дурака. Потом они либо начинают целоваться, обниматься и устраивать кучу-малу, либо бьются в истерике и рыдают в углу. Просто не верится, что все это вытворяют взрослые мужчины и женщины. Я знавал пятилеток, которые держали себя в руках лучше.

Не подумайте, однако, что мне совершенно чужд спортивный дух. Игра в мячик моего собственного изобретения всегда доставляет мне несколько часов самого невинного удовольствия и обеспечивает здоровым и полезным занятием остальных участников, отвлекая их от бутылок и прочих глупостей. А кроме того, я в ней всегда выигрываю, как и должно быть.

Прежде всего надо выбрать возвышенный участок — например верхнюю площадку лестницы, или невысокую каменную ограду, или приподнятый бортик бассейна, — словом, любое место, с которого я могу смотреть на остальных сверху вниз. Больше всего подходит, конечно, лестница, поскольку тогда участники получают хорошую кардиоваскулярную тренировку, но к этому я вернусь чуть позже.

Итак, я беру мячик в зубы, занимаю позицию наверху и сижу там, низко опустив голову наподобие стервятника, поджидающего, пока его завтрак испустит последнее дыхание. Рано или поздно кто-нибудь обращает внимание на мою необычную позу. «Что это с Боем?» — спрашивают они или высказывают предположение, что меня сейчас стошнит. Дождавшись, когда все взоры будут устремлены на меня, я медленно разжимаю зубы и выпускаю мячик. Он катится вниз по ступенькам и ударяется об стену или забивается в дальний угол. Я остаюсь совершенно неподвижным и не спускаю с него глаз. Это очень важный, можно сказать, критический момент.

Напряжение висит в воздухе до тех пор, пока кто-нибудь не сообразит, в чем состоит смысл игры, а именно: надо подо-брать мячик и вернуть его мне. В том случае, если подобрались особо тупые игроки, — а поверьте, я знавал и таких, что путали обед со вторником, — я коротко гавкаю, давая тем старт игре. Мячик наконец подбирают и приносят мне. Я беру его в зубы, дожидаюсь, пока утихнет радостное волнение и все опять рассядутся по местам, и повторяю все сначала.

Ранее я уже упоминал ступени. Они хороши тем, что обеспечивают игру приятным звуковым сопровождением, а участников — физической нагрузкой, гораздо более полезной, чем их обычные упражнения по поднятию стаканов, ножей и вилок. Катящийся вниз мячик, отскакивая от ступенек, издает симпатичное стуканье, а игроку, возвращающему мне мяч, приходится подниматься по лестнице. Любой врач объяснит вам, как полезно это для легких и мышц ног.

Не скрою, не всякая игра получается удачной. Бывает, что мячик упрямо летит не в ту сторону, бывает, что он и вовсе бесследно теряется, а чаще всего все идет наперекосяк, потому что другие визитеры слишком заняты выпивкой и закуской, чтобы обратить на меня внимание. Но в таком случае мне на помощь приходит недюжинное упорство и воля к победе, которой могли бы позавидовать многие чемпионы.

Помню один из таких вечеров, когда все мои попытки привлечь внимание веселящихся за столом гостей заканчивались провалом. Я долго сидел на лестнице и смотрел на них с молчаливым укором, я лаял, а они продолжали трещать, не обращая на меня никакого внимания. Я дошел даже до того, что один раз сбегал за мячиком сам, а любой теннисист знает, что унизительнее этого может быть только необходимость покупать ракетку за собственные деньги. Но я не расплакался, не закатил истерику и не стал звать своего менеджера, как делают большинство из них. У меня на такие случаи имелась особая тактика.

Все гости — их было восемь или десять, все в разной стадии опьянения — сидели вокруг низенького столика и наперебой жаловались друг другу на жизнь, уписывая при этом закуски и то и дело протягивая пустые бокалы за добавкой. Никто не заметил, как я бесшумно, точно привидение, про-скользнул через лес ног и рук к столу.

А потом — неотразимая подача — я разжал зубы и уронил мячик точнехонько в миску с тапенадом, а это, если вы не знаете, черная маслянистая паста, изготовляемая из олив. Она чудесным образом разлетелась во все стороны, и те, кто сидел поближе, с ног до головы покрылись черной сыпью.

В наступившей за этим полной тишине был слышен только стук отваливающихся челюстей, и даже суровое наказание не испортило мне удовольствия. Зато с тех самых пор стоит мне взять в зубы мячик — и мне тут же начинают оказывать знаки внимания как истинному чемпиону. И кстати, если вы никогда не пробовали теннисного мяча, приправленного тапенадом, — очень советую. Рецепт могу сообщить всем желающим.

Меня нелегко смутить. Я непринужденно чувствую себя в большом обществе, легко схожусь с незнакомцами, а комплименты принимаю с достоинством и сдержанной благодарностью. Все, кроме одного!