Исповедь пофигиста - Александр Тавровский Страница 22

— О! Там уже столько народу! Ну че, будем пропускать? Или до завтра?

Пропустили. Вовка взялся выезжать с таможни, а Артур, дурак, свою тачку одной рукой ведет, а сам эту «Марию» досматривает по телеку в кабине. А руль у него не разблокирован — надо зажигание включить, а для этого надо «Марию» выключить. А ее просто так не выключишь, она ж как мюсли: жуешь, пока челюсть не отвалится. А Вовка их прямо на железный забор тащит. Я кричу:

— Вовка! Стой!

Артур уже — раз! — в забор. А Вовка не чувствует ничего, — прет вперед. В общем, рожу, фары, крыло — все разнесли к чертовой матери! Все тут стали свистеть, бегать, орать, а Вовка таможенникам:

— Чего вам еще? Я уже все показал!

Ну — труба! Топором крыло вместе с фарой в артуровой «шестерке» отрубили. И снова — вперед.

Теперь Прибалтика с димедролом. Может спать спокойно!

Только не надо сразу, Склифосовский!.. Кому не интересно — под сидушку! Там меня нет, там тихо, сколько хочу, столько и гавкаю.

Короче, мы везли ампулы, которые от СПИДа, в Киргизию. Они очень дорогие, в России таких нет. Наняли нас на двух машинах, рейс абсолютно «черный», но тогда мы понятия не имели, что везли.

Ампулы, всего по одной коробке в каждой машине, сверху забросали упаковками с детским нафтизином. Будки специально не пломбировались, наоборот: заглянет чурка-мент в будку, а там нафтизин.

— Да-а-ай что-нибудь!

— Дети есть?

— А как же!

— Болеют насморком?

— Конечно!

— Так на тебе, на тебе и еще на тебе детского нафтизина. От всех болезней поможет, все болезни — от насморка.

Мужик, который нас нанял, славянин, а заказ делали для киргизского чурки. В Киргизии все — славяне и чурки.

Только заехали в Киргизию — мент. Я жопой чувствую, когда мент сечет. Одного мента можно отколоть, штрафом отделаться, а бывает мент — настоящий чекист, какой-то литеха, но один на миллион. Ему не нужен штраф, не нужны твои бабки — ему нужны твои права. Тому сразу отдашь талон — и вперед.

А этот, чувствую, именно меня ждет, сечет. Ему ни штрафа, ни бабок, ни прав не нужно, ему другой платит. Ему нужен ты.

Стоит, изучает документы, а они по-английски.

— Есть перевод?

— Есть. Вот русским языком написано: детский нафтизин.

— Сам вижу. Сколько?

— Три тонны.

— По колесам не скажешь.

А как три тонны можно увидеть по колесам? Значит, въедается, провоцирует, по-нашему — «хвост давит». Нужно обязательно понять, чего он хочет.

Я говорю Шурику:

— Нас ведут.

Он не верит:

— Да фуфло это!

На следующем посту снова останавливают:

— Все, разгружайтесь. Пойдем поговорим.

Заходим в КП, сидят ребята.

— Так, думайте, мужики. Каждому даем по две баксами, вы разгружаетесь и тихо уезжаете. Вы, один хрен, не знаете, что везете.

— Командир, — говорю, — я же жопой чувствовал, что вы нас вели!

— Ну какая разница, кто вас вел; а если очень умные, нужно сразу разобраться.

Я говорю:

— Командир, ну дай подумать.

— Хорошо! — и отдает нам права. Дескать, куда вы денетесь!

Мы догадывались, что груз предназначен для очень крутых людей в Бишкеке, поэтому с нами хотели обойтись тихо и без крови.

Вышли мы, посидели возле машины, перекусили.

— Шурик, все это — фуфло! Ну получим мы от них деньги, а что скажем клиенту? Что, он про нас забудет? Да никогда!

— Давай так. Дорога хорошая, хотя и неширокая, девяносто выжмем запросто. Сейчас киргизы спят — должны спать! — фуры не ездят. Лишь бы удалось сесть в машины.

Решили удирать в два ряда. Я становлюсь на одну полосу, Шурка на другую. Врубаем дальний свет, аварийку и прем. Стрелять вряд ли станут, я так подумал. Но если преследователь прострелит заднее колесо, я лягу на бок, и он обязательно в меня врежется. Значит, стрелять без риска можно метров за двести — попробуй попасть на ходу! Мы не в кино. По закону подлости все всегда бывает по-моему… или не бывает.

Но как они нас недоследили, как позволили в машины сесть? Я такое только в кино видел. Мы завелись — газ до пола! Прем в два ряда, чтобы на обочину полколеса зашло. Чтобы между нами был совсем узкий просвет. По центру и так никто не пройдет, верно? А обочину мы собой прикрыли.

Метров сто проехали, и все — хвосты со всех сторон. Стреляли-стреляли — мы у себя ни одной дырки не нашли. Хрен у них такое было запланировано, хотя я у них в штабе писарем не работал.

Пригнали мы таки в Бишкек, прямо на склад. Клиент, конечно, крутой, как яйцо: у него весь киргизский колпак золотом вышит. И, как у Горбачева вся страна, у него все склады под рукой, километра два — одни терминалы. Видели мы и хоромы хозяина Бишкека.

Нам сразу же после разгрузки дали по пакетику конопли. Подошел пацан: «Это вам!». «План», блин, чистейший, спичечная головка — на сигарету. Единственный наркотик, который не тянет: нет так нет; меня, блин, не тянет.

Предлагали и уколоться, но я категорически отказался. Во-первых, я боюсь иглы. Не то что в вену — и в жопу ни за что, ни за какие наркотики! Во-вторых… то же, что и во-первых.

Поехали обратно. Нас никто не тронул: зачем платить бандитам за убийство двух водил без груза? А «спидские» ампулы, как оказалось, стоили не меньше «лимона» баксов. Вообще-то могли и замочить, а я об этом тогда и не подумал. Во блин!

И снова хороший заказ на «таблетки» в Бишкек. Я тогда уже на Андрея работал, поехал один. Дорогу знал, но впервые один. Страшновато.

Дошел до Волги, подъезжаю к Саратову. Мост платный, стоят менты:

— Тормози!

А тут ходит какой-то мужик и предлагает:

— Хочешь, мы тебя через мост проведем и в городе проводим, а то знаки там все поснимали.

— Да нет, не хочу, спасибо!

Я же знаю, что это обычный вшивый рэкет: проводят под мост и — деньги за «проводку». Он говорит:

— Нет, так нельзя! Ты что, лох?

— Не, — говорю, — не лох. Смотри, вон целый караван подкатил, из Москвы — точно лохи. Рекомендую!

Он туда убежал, а я — газу. Что я, по знакам по городу езжу?

Без приключений дошел до гор, каждый подъем — тридцать километров. Фуры становятся в ряд, не свернуть, через каждые двести километров — «карман», тоже под наклоном. За Троицком Казахстан.