Арабская жена - Таня Валько Страница 22

А какая она спокойная! Ест и спит, спит и ест, ничего не требует и совсем не плачет. Просыпаемся мы с ней в десять утра, причем я первая, потому что грудь распирает от накопившегося за ночь молока, а кроме этого, я всякий раз дрожу от страха: жива ли моя крошка? Быть в ее возрасте такой соней — нормально ли это? Но с девочкой все хорошо. Кажется, судьба ко мне благосклонна.

— Так когда я могу увидеть внучку?

Мать позвонила мне через пять дней. Немало времени понадобилось ей, чтобы превозмочь свою гордыню!

— Когда захочешь, — отвечаю я, невольно радуясь.

— А сегодня после обеда можно?

— Конечно. Адрес ты знаешь. Найдешь сама?

— В конце концов, не в мегаполисе живем, как-нибудь отыщу, — говорит она, даже сейчас не в силах удержаться от легкой иронии.

— Ждем тебя к пяти.

Я начинаю суетиться как сумасшедшая, чтобы успеть прибраться и испечь какой-нибудь пирог. Я догадываюсь, что она все равно раскритикует и меня, и наше жилище, но, по крайней мере, мне самой не в чем будет себя упрекнуть.

— Твоя любимая теща наконец-то придет посмотреть на свою внучку, — сообщаю я Ахмеду.

— Отлично, уже пора, — говорит он абсолютно естественным тоном, без гнева и неприязни.

— Так что, ты уже на нее не злишься? — удивляюсь я.

— Мои личные чувства к этой женщине здесь ни при чем, — поясняет он, обнимая меня за плечи и пристально глядя мне в глаза. — Это твоя мать и бабушка нашей малышки. Я уважаю родство и не намерен запрещать тебе встречаться с ней.

— Очень любезно с твоей стороны, — насмешливо говорю я.

— Чего я побаиваюсь, так это твоей вспыльчивости. Прошу тебя, постарайся при встрече с матерью не возвращаться к теме нашей свадьбы и банкета. Мои отношения с тещей от этого не улучшатся — напротив, может развязаться маленькая домашняя война. Давай оставим это в прошлом. Ладно?

— Ладно, ладно, — бормочу я.

Слышу звонок в дверь — и у меня замирает сердце. Сейчас начнется!

— Доротка, relax, please [3]. — Ахмед на мгновение задерживает меня в коридоре, а затем, настежь распахнув дверь, улыбается гостье: — Приветствуем вас в нашем скромном жилище.

— Добрый день, — без особого энтузиазма отвечает мать.

— Заходи, пожалуйста. — Я веду ее в гостиную.

Марыся сладко спит в манежике. Спать ей не мешают ни громкие разговоры, ни свет, ни даже телевизор. Наоборот, она просыпается, когда становится слишком тихо. Поэтому у нас все время включены то радио, то магнитофон.

— Какая же она маленькая… — нежно шепчет мать, стоя у манежика.

— Говори как обычно, она не проснется. — Я становлюсь рядом.

Мать стоит неподвижно, крепко держась за спинку кроватки, словно боится, что кто-то сейчас оттолкнет ее. Она не может оторвать от внучки взгляд.

— Хорошенькая, ничего не скажешь, — после довольно продолжительного созерцания говорит она. — Но совсем кроха.

— Родилась она очень крупной — почти четыре с половиной килограмма, — с непритворной гордостью сообщаю я. — А за месяц прибавила еще килограммчик. Врач ею очень довольна.

— И такая спокойненькая… — Мать, кажется, вообще не слушает меня.

Я иду в кухню и помогаю Ахмеду приготовить легкий перекус. Он понимающе смотрит на меня и слегка улыбается.

— Она уже наша, не беспокойся. — Он нежно целует меня в лоб. — Теперь у нас есть бабушка в умиротворенном варианте.

— Думаешь? — по-прежнему сомневаюсь я.

— Знаю.

— Она проснулась! — Испуганная мать врывается в кухню.

— Приближается время кормления, — спокойно поясняю я. — Она ведь не плачет, значит, все в порядке.

— Именно! Почему она не плачет? — Моя мать снова ищет пятна на солнце. — Все младенцы должны плакать. С ней что-то не так!

Я выразительно смотрю на Ахмеда, и на лице у меня написано: «Я же говорила!»

Мать неотступно следит за каждым моим шагом: наблюдает, как я кормлю грудью, как меняю пеленку и после всех процедур кладу Марысю снова в кроватку.

— Мама, хотите подержать внучку на руках? — не сдается Ахмед.

— А можно? Такая малышка… — Мать неуверенно протягивает руки, берет ребенка и уже до вечера никому его не отдает.

Атмосфера становится по-настоящему семейной, а потому приятной. Ахмед оставляет нас с мамой и Марысей, а сам отправляется в кухню стряпать макароны по-арабски — с луком и томатным соусом. Блюдо маме нравится, она с нами уже ласкова, будто ягненок. Никаких колкостей, никаких плохих воспоминаний.

— Быть может, я буду как-то помогать тебе? — говорит она, уже собираясь уходить.

— Это было бы здорово.

— Мне ведь не трудно пойти с Марысей погулять или посидеть с ней вечером. А вы в это время могли бы куда-то сходить — в кино или в гости…

— Замечательно, — довольно посмеивается Ахмед. — Как-нибудь созвонитесь.

— Зачем же откладывать в долгий ящик? Скажи мне, в котором часу ты обычно гуляешь с ней, и я приду завтра, — дрожащим голосом предлагает она.

— Где-то около полудня. — Я приятно удивлена.

— Отлично! — Ахмед хлопает в ладоши. — А ты, Доротка, посидишь это время в офисе на телефоне. Может, наконец обучишься каким-то компьютерным азам.

— Даст бог, и такая старуха, как я, еще на что-то сгодится, — говорит мама с грустью, но в то же время с искоркой надежды в глазах.

И мы расстаемся, довольные приятным вечером и перемирием.

Со времени первого своего прихода мать кротка и уступчива, хоть к ране прикладывай. Она не просто помогает мне с дочерью, а практически на сто процентов выполняет за меня мои материнские обязанности. Другая бы на моем месте, возможно, сердилась, но для меня это идеальный вариант. Я поняла, что еще не совсем доросла до роли матери, и семейные обязанности стали меня, мягко говоря, тяготить. А с момента нашего примирения я снова дышу полной грудью. Марыся обожает бабушку, при виде ее смеется и дрыгает ножками, да и бабушка теперь совершенно помешана на внучке.

Я же почти все время провожу в фирме Ахмеда. Когда мужчины уходят по делам, я отвечаю на телефонные звонки и договариваюсь с клиентами. С компьютеризацией больницы ничего не выходит — государственная служба здравоохранения не выделяет на это денег; но, возможно, когда-нибудь в будущем… А пока мы хватаемся за более скромные заказы, и клиенты очень довольны нашими услугами. Метек и Ахмед идеально подходят друг другу для сотрудничества: один — шутник и хитрец, другой — трудяга и педант. Один находит и приводит клиентов, другой составляет какие-то программы — то бухгалтерские, то базы данных; у меня пока что на слуху только их названия.