Кто, если не я? - Катажина Колчевська Страница 22

– И что вы решили?

– Нам это решение далось нелегко, – нерешительно начал он. – Понимаешь, у Магды операция через десять дней, и через неделю ей надо ложиться в больницу. Я должен буду ее проведывать, а мне нельзя сейчас отпуск брать, а то будет повод вышвырнуть меня с работы. Нам сейчас как никогда деньги нужны.

Он запнулся, и тут я поняла, что он хочет сказать.

– Аня, мы не можем забрать Олю, – прошептал он.

– Роберт, у меня ей тоже не место, ее надо специалистам показать, психологу какому-нибудь. У нее истерики каждый день, она не контролирует мочеиспускание и плохо разговаривает. Для трехлетнего ребенка это ненормально, – объяснила я ему холодно.

– Может, у нее просто что-то болит? Колики или вирус какой-нибудь? – сказал он. – А может, аллергия? Сейчас все дети ею болеют.

– Хватит! Иоанна ее несколько раз осматривала, мы столько разных анализов сделали. Оля здорова. Ей просто нужны дом и забота. Иногда мне хочется, чтобы Оля на самом деле заболела и ее на пару дней положили к Иоанне в отделение. Но моя так называемая подруженька отказывается принимать в больницу здорового ребенка.

– Так ведь у Оли есть дом. Она сейчас с тобой, Аня, и мы тебе очень благодарны.

– Разве это дом? Мы все это понимаем. Это зал ожидания, и заботятся о ней сейчас, как в зале ожидания. У нее есть еда и крыша над головой. Ведь Магда меня хорошо знает, я даже яйца всмятку варить не умею. Оле три годика, а она ест кашки и супчики из баночек для младенцев. Я не представляю себе, как воспитывать, кормить и ухаживать за детьми. И знаешь что? – Я повысила голос. – Я учиться не собираюсь.

– Аня, ты права. Оле нужны лучшие условия, но мы не видим другого выхода.

– Зато я вижу… – Я осеклась.

Он подождал секунду, потом продолжил.

– Аня, пожалуйста, давай подождем еще немного, – попросил тихо.

– Я не справляюсь. У меня плохие анализы. Давление скачет и изменения в ЭКГ. Спина и ноги болят. Я не высыпаюсь и уже совсем измучилась, – жаловалась я ему, а он молчал.

Вдруг в трубке послышался голос Магды.

– Роберт, а кто это? Аня? Анечка звонит?

Нет, только не «Анечка»! Против этой «Анечки» я никогда не могла устоять. Правда, давно уже Магда так меня не называла. С тех самых пор, когда я была доброй старшей сестрой, а она слабенькой и болезненной младшенькой, о которой надо заботиться. Удар ниже пояса.

– Да, мы уже заканчиваем. Сейчас иду к тебе! – отозвался Роберт. – Пора прощаться, Магда проснулась, – сказал он мне. Пару секунд мы молчали. – Аня, я не могу на тебя давить. Делай как знаешь, только прошу: не говори ни о чем Магде.

– Хорошо, поцелуй ее от меня. Созвонимся.

Следующие пару дней я старалась, как могла. Крутилась вокруг Оли, следила за каждой ее гримаской, отвлекала внимание ребенка от всего, что могло не понравиться или понравиться, а я не могла бы ей этого дать. Кормила ее сладостями и с улыбкой вытирала рвоту. Все без толку. Истерики продолжались. Во время одной из них раздался входной звонок. Я оставила Ольку в комнате и пошла открывать. Ее вопли были слышны даже через закрытые двери.

– Привет, а у тебя тут весело, – сообщила Иоанна, входя в прихожую.

– Да, есть немного.

– Я думала, все уже позади.

– Нет, и позади, и впереди, и со всех сторон. Но сейчас уже получше. Она не задыхается, и конечности не синеют. Пустяки.

Оля, видимо, поняла, что что-то происходит, потому что вопли переместились поближе к запертой двери.

– Долго она так? – спросила Иоанна.

– С полчаса. – Я взглянула на часы. – Хотя нет, уже дольше.

– Здоровая же баба вырастет! – восторженно заявила Иоанна. – А ты неплохо о ней заботишься.

Не знаю почему, но именно в тот момент во мне что-то сломалось. Я уселась на комод, обхватила голову руками и разрыдалась.

– Аська, прошу, помоги, а то я не выдержу. Я старалась, честно. Пожалуйста, помоги мне.

Она подошла ко мне и обняла, а из-за дверей все еще доносились вопли.

– Иди, попей воды и прими ванну. Ты давно не мылась? А я займусь нашей истеричкой.

Я так и сделала. После ванны почувствовала себя намного лучше. Благоухающая и освеженная вошла в комнату. Оля спала на кровати, личико у нее было спокойное, немного опухшее, но спокойное, и дышала она размеренно.

– Что ты с ней сделала? – спросила я.

– У меня свои секреты, – ответила Иоанна с улыбкой.

– Может, поделишься? – спросила, наливая себе конька. – Будешь? – предложила из вежливости, точно зная, что откажется.

– Помнишь, как я лечила Дороту, когда она была маленькая?

Помнила, конечно. Однажды я пришла к Иоанне без предупреждения, как она ко мне сегодня, и увидела жуткую сцену. Она выгибала тело своей маленькой доченьки под каким-то абсолютно неестественным углом. Даже смотреть было больно, а Доротка отчаянно вырывалась у нее из рук. Ей понадобилось два года, чтобы вылечить малышку. Теперь, глядя на эту молодую женщину, никто не поверил бы, что в детстве у нее обнаружили поражение мозга.

– Поделишься своим чудесным секретом?

– Никогда! – воскликнула она. – С твоей склонностью к алкоголю и успокоительным у ребенка тоже зависимость разовьется.

– Ха, значит, это лекарство!

– Ха, я этого не говорила.

– Уже легче! Значит, нет у тебя никакого чудесного секрета?

– Нет, иногда приходится обходиться самым простым.

– Дай мне немного своего средства.

– Нет, ты будешь злоупотреблять.

– Ну ты и вредная баба!

– Знаю, – сказала она с улыбкой.

Я чувствовала себя на десять лет младше.

Кто-то смог успокоить Олю и позаботиться обо мне. Кто-то сказал мне, что я не такой уж кошмарный опекун.

– Иоанна, я хотела поговорить об Оле. Мне придется принять сложное решение. Поможешь? – спросила я, уверенная в своей правоте.

– Даже и не думай!

– Пожалуйста, хотя бы выслушай.

– Нет! Я знаю, о чем ты сейчас скажешь, – сказала она уверенно. – Что ты с ней не справляешься, что тебе трудно, что ты не можешь нормально об Оле заботиться, что Магде с Робертом сейчас не до нее, что ты отдашь ее только на время, а потом дед с бабкой ее заберут.

– Ну, приблизительно это я и хотела сказать.

– А еще я должна тебе рассказать, куда обратиться и как все оформить, потому что у меня такие ситуации в отделении уже были.

– Ну да, об этом я тоже хотела попросить, – призналась я тихо и уже не так уверенно.

– И конечно, Магде я говорить ничего не должна, – добавила она.