Оставьте меня - Гейл Форман Страница 22

Мэрибет легонько коснулась его плеча.

– Хотя готовить она реально не умеет.

«Дорогие Оскар и Лив,

Сегодня на улице мне попался человек-оркестр. Он играл и на банджо, и на гармонике, и на барабанах – все сразу. Вы наверняка подумаете, что звучало это плохо, но нет – это было восхитительно. Я стояла и слушала, пока не перестала ног под собой чувствовать, а потом положила ему две бумажки по пять долларов – по одной от каждого из вас.

Я вспомнила о вас, о песнях, которые вы порой придумываете. Помните про крыс? Я ее больше всех люблю. Кажется, там такой текст:

Кто-то любит собак,

Кто-то любит кошек,

Кто-то даже любит мышей,

Но крыс не любит никто».

Джейсон записал эту песню, назвав ее гимном прав проточеловека, у Мэрибет она есть на телефоне. Жаль, что тот телефон не с собой. Она могла бы не просто послушать их тонкие детские голоски (ну и пусть Лив жутко фальшивит), но и услышать в них некоторое одобрительное подтверждение. Оскар одним аккордом подыгрывал на гитаре, Лив сочиняла очаровательные стишки. Музыкальные они в Джейсона. Литературно одаренные – в нее.

Мэрибет задумалась, будут ли близнецы чувствовать то же самое, когда повзрослеют? Будут ли они, глядя на нее и на Джейсона или друг на друга, на свои корни, видеть в этом поддержку? Или, наоборот, проклятье?

– А сколько вы весили до инфаркта? – спросил доктор Грант. Это была уже третья встреча менее чем за три недели, только эту она назначила сама, придя в ужас, когда джинсы, купленные неделю назад, начали сваливаться. Мэрибет знала, что внезапная потеря веса – тревожный признак.

– Не знаю. Чуть меньше шестидесяти. Или чуть больше.

– Сейчас пятьдесят два.

Пятьдесят два. Так мало она с подросткового возраста не весила.

– Со мной что-то не так? Надо делать анализ крови?

– Возможно. Но расскажите для начала, как вы питаетесь?

Она питалась как положено. Цельнозерновые крупы. Зелень. Куриные грудки. Маложирные продукты. Без консервантов. Все безвкусное.

Даже несмотря на то, что во время поездки с Тоддом в магазин ее обуял приступ страсти перед мясным прилавком и вспомнился вкус сразу всех стейков, которые она когда-либо съела: говяжья пашина, которую папа жарил на гриле чуть не до углей, côte de bœuf, который они вместе с Элизабет съели в Парижском бистро, кострец, который она готовила для Джейсона, когда они снова сошлись.

Потом аналогичный же приступ повторился у холодильника: Мэрибет явно ощутила вкус неаполитанского мороженого, которое в детстве ела на десерт каждый вечер. Сначала ледяная клубника, потом в серединке нежная ваниль. Когда она добиралась до нижней части с шоколадом, печенье и мороженое были уже мягонькие и страшно вкусные.

– Повезло тебе, можешь есть что угодно, – говорила мать, которая сидела со своей чашкой кофе без кофеина, наблюдая, как Мэрибет поглощает мороженое.

– На завтрак – овсянка с черникой, – рассказала она доктору Гранту. – На обед – салат из капусты. На ужин – куриные грудки. – От одних этих слов пропадал всякий аппетит. Неудивительно, что она худеет. – Я теперь очень бдительна.

– Бдительна?

– Слежу за тем, чтобы больше не съесть ничего вредного.

– Иногда диета играет ключевую роль, особенно для тех, у кого лишний вес и кто постоянно питается в Макдоналдсе. Но мы уже проговаривали, что, с учетом вашего возраста и веса, питания и других факторов риска, я бы винил гиперлипемию, неспособность расщеплять холестерин. Это не вы себя довели. Так что можете снять оборону.

– Отлично. Снимаю оборону. – Мэрибет изобразила снятие обороны пантомимой и растеклась по креслу. – Какое облегчение.

– Я даже не знаю, что у вас хуже получается – пантомима или вранье.

– Так, вот это обидно, – сказала она. – У меня отличная пантомима. – Мэрибет обыграла стену перед собой.

Доктор Грант рассмеялся. Потом посмотрел на часы. Он был из тех, кто их еще носит.

– У вас есть час времени? – спросил он.

– Время – все, что у меня есть.

– Хорошо. Идемте со мной.

Они приехали в изысканное кафе-мороженое в Шейдисайде. Доктор велел ей сесть, а сам пошел к стойке. Потом вернулся с двумя стаканчиками и парой ложек в каждом.

– Проверка вкуса, – сказал он.

– Что это? – с подозрением спросила Мэрибет.

– Это – ванильное с инжиром и бальзамическим уксусом. – Он показал на один из стаканчиков. – А тут – мятная крошка с горячим шоколадным фаджем и взбитыми сливками. Один яппи, одна классика. Идет?

– Вы – доктор, вам решать, – ответила она.

И уставилась на мороженое.

– Не умрете, – подтвердил он.

Мэрибет взялась за ложку.

– Точно?

– Точно.

Она зачерпнула пломбир с инжиром и бальзамическим уксусом.

– Это часть моего формального лечения?

– Да.

– И страховка это покрывает?

– У вас нет страховки. Вы наличными расплачиваетесь, – ответил Грант. – Хотя я сомневаюсь, что и за это платили наличными. – Он показал на грудь. – Я уже начал думать, что вы удрали из тюрьмы Кембридж-Спрингз.

– А давайте вы не будете меня спрашивать о страховке, а я не буду вас спрашивать, почему у вас столько свободного времени, что вы пациентов мороженым кормите?

У него как-то переменилось лицо. Это были не злость и не обида, даже не смущение, что-то другое. Словно вуаль спала.

– Простите, – сказала Мэрибет.

– Не извиняйтесь, – ответил он и протянул руку. – Договорились. А теперь ешьте лекарство.

Они пожали друг другу руки. Мэрибет попробовала немножечко. Оказалось весьма вкусно.

– Вот видите. Не умерли.

– Надо выждать несколько минут, – сказала она.

– Ну, если достаточно выждать, то мы все умрем.

– Вам уже говорили, что у вас превосходный врачебный такт?

– И это пробуйте. – Он пододвинул к ней стаканчик с мятным мороженым. Мэрибет попробовала. Тоже отлично.

– Вот это, – он показал на яппи, – для веганов. Насыщенного жира в нем нет. А второе, – он сунул и себе ложку в рот, – обычное. И то и другое – вкусное. В умеренных количествах это можно есть.

– Но тут полно холестерина. – Мэрибет показала на мятное и изобразила, как мороженое проходит по пищеводу и прямиком расползается по артериям. И оттолкнула от себя стаканчик. – Я уже не смогу просто наслаждаться мороженым как обычные люди, да?