Мэр - Павел Астахов Страница 23

– Завтра-послезавтра выходные?

– Да.

– В понедельник праздничный день. День какой-то там независимости. Так?

– Так. Мы, пап, собирались с Ксюхой и мальчишками на дачу отскочить, а то жара… – заныл Алексей, подумавший, что отец задумал заставить его работать все выходные в городе.

– Погоди ты ныть! Слушай сюда! Останавливай пекарни, а весь хлеб, что уже готов, перегружайте в грузовики и увозите прочь из города.

– Как?

– Иди да покак! – грубо ответил отец. – Ты меня понял?!

– Понял. Но зачем, пап? Ведь сегодня все будут закупаться на три дня…

– Вот молодец! Дошло наконец! – зло съязвил отец.

– Ты уверен, пап? – осторожно попытался прояснить ситуацию Леша.

Отец угрожающе зарычал в трубку:

– Делай, что велено! Сам поезжай по точкам! Чтобы везде хлеб убрали. После этого бери людей и дуй на городские хлебозаводы. Лучше возьми машины подрядчиков. Наши слишком заметные. Забери все остатки с мелькомбинатов и тоже увози за город. Пошли наиболее доверенных, чтоб скупили все у конкурентов. Деньги выдай из кассы под отчет. Пусть приносят чеки и отдают булки. Собирай, и туда же.

– Все понял, папа.

– И еще! Всем рот закрой! Кто вякнет, пощады пусть не ждет. Все! Работай, сыночек! – последние слова он произнес ласково. – Целую!

Алексей застыл с трубкой в руке, судорожно соображая, к чему приведет подобная акция накануне трех выходных дней, да еще и под государственный праздник, и зажмурился. Да-а, папаша умел создавать проблемы.

Первым делом Лущенко – еще по пути в отель – позвонил Сериканову:

– Что это за цирк?! Как это – нет хлеба?! Ты куда смотрел?!

– А вы где?

– Я-то в Эмиратах, но не обо мне речь, – отрезал мэр, – ты где был?!

Роберт принялся объяснять, и с каждым его словом Игорю Петровичу становилось все хуже. Главное, Козину предъявить было нечего: весь хлеб из его хлебопекарен шел через дочерние фирмы, за которыми и были закреплены так называемые «хлебобулочные» киоски. Так что, подписав указ о сносе киосков, Лущенко как бы своими руками этот хлебный кризис и создал.

– Но это же все туфта! – поначалу попытался возразить он и осекся.

Козин все просчитал верно. Да, теоретически доказать, что ни киоски, ни дочерние фирмы фактически хлебом не торговали, а были созданы лишь для манипуляций с кассой, было можно – недели за две. Но, вот беда, если хлеба не будет хотя бы три дня, Лущенко снимут – и закон разыщут, и через городское собрание проведут. И понятно, что его счастливый преемник – кем бы он ни был – не будет слишком уж ковыряться в той грязи, что вознесет его на самый верх.

– Что ты предпринял?

– Обзваниваю соседей – всех, кто может завезти в город хлеб.

– А наши хлебозаводы что же? – не понял мэр.

– А наши на реконструкции! – язвительно напомнил Сериканов. – На первом две линии демонтировали, чтобы импортные поставить, второй вообще месяц как стоит. Будем всей администрацией в районы звонить, – Роберт вздохнул, – ну, и в соседние области. Завозить хлеб надо срочно. Старухи в магазинах уже всю муку подмели – мешками вывозили, сам видел.

Лущенко устало матюгнулся. Ирония была в том, что хлеба, даже без козинских пекарен, даже за вычетом вставших на реконструкцию линий, для города хватало. Впритирку, но хватало. Но вот массовый психоз… он был способен разрушить самые точные расчеты. Ясно же, что те же старухи, тратящие свои пенсии прежде всего на дешевый сытный хлеб, постараются скупить все в округе. Выросшие в голодные годы, они по-другому реагировать на катаклизмы и не умели. А значит, хлеба не хватит их соседям, тем, кто сегодня был на работе.

«А утром в субботу в магазинах начнется давка…»

– Але, пап!

– Да, сынок.

– Я все сделал, как ты велел.

– Молодец, сына.

– Все правильно, пап?

– Правильно, сынуля.

– Тебе что-нибудь нужно, пап?

– Да нет, вроде все есть… Хотя вот, сыночек. Привези, пожалуйста, мне булочку.

– Булочку?!! Какую, папа?!!

– Ну, ту, что я люблю. С маком. Ты знаешь.

– Да, да, папочка. Я привезу.

– Спасибо, дорогой мой.

– Ну ладно, папуль…

– Ладно, сыночка…

– Пока!…

– До свидания!…

Едва в магазинах началась давка, Доронин с неохотой признал, что ему придется посылать на внеурочное дежурство всех, даже офицеров.

Взбесившийся город никакой логики не признавал и того факта, что и менты должны отоспаться после ночной смены, в расчет не принимал.

Начальнику ГУВД эти дежурства были – нож к горлу, и, чтобы выяснить, сколько все это продлится и на что рассчитывать, он первым делом позвонил Игорю Петровичу. Однако разговаривать пришлось с Серикановым.

– А где Игорь Петрович? – не понял Доронин.

– В Эмиратах, – скупо отозвался Сериканов. – Они с супругой изволят в гольф играть.

Доронин растерянно хлопнул глазами и, не сдерживаясь, выматерился – тяжело, от всей души.

– И что теперь?

– Хлеб-то мы завозим, но этот психоз… сметают все.

– Я не о том, – оборвал его Доронин, – я так понимаю, у нас вот-вот митинги, никем не санкционированные, начнутся!

– Начнутся, – так же скупо подтвердил Сериканов.

– И какова позиция мэрии? Разгонять?

– Не хочется… – вздохнул Сериканов, – да и кто приказ будет отдавать? Я? Так на меня же тогда всех собак и повесят! Ты?

– Не-е, – открестился Доронин, – я – служака. Скажут – сделаю.

Повисла долгая пауза.

– Посмотрим, что Лущенко предложит, – вздохнул в трубку Сериканов. – Я думаю, он еще не раз и не два позвонит.

Роберт Шандорович положил трубку и вдруг подумал, что это и есть его главный шанс. Да, всенародно избранным мэром ему не быть никогда.

Кондовая средняя полоса России и поныне относилась к разного рода не «Иван Иванычам» с историческим подозрением и «мочила» на выборах всех, кто не проходил первичный фэйс-контроль. Сериканов его не проходил – никак. Но вот отсидеть в положении и.о. – хотя бы с полгода – было реально.

«А ведь Козину подыграть надо… пусть подставится. А там…» За полгода в должности и.о. можно было создать очень даже приличное состояние, а то и войти в элиту! Главное, не спугнуть удачу слишком торопливыми «предварительными ласками».

Конец ознакомительного фрагмента