Уроки итальянского - Мейв Бинчи Страница 23

— Нет-нет, огромное спасибо! Я ем в основном салаты. Чтобы не затруднять вас, я могла бы купить электрический чайник и электроплитку — подогревать себе суп.

— Вы ведь еще даже не посмотрели комнату, — сказала женщина.

— А вы не согласились бы мне ее показать?

Они вошли в дом. Взрослые стали подниматься по лестнице на второй этаж, а Джерри провожал их взглядом, продолжая жевать сандвич.

Комнатка была маленькая, с примитивным умывальником на стене. Пустой шкаф, пустые книжные полки, голые стены. Ничто здесь не напоминало Сьюзи — жизнерадостной, симпатичной девушки с длинными темно-рыжими волосами и сияющими глазами.

За окном, выходившим на задний двор, уже темнело. Из него были видны пустыри. Скоро здесь вырастут новые дома, но сейчас ничто не разделяло Синьору и видневшиеся вдалеке горы.

— Какой прекрасный отсюда открывается вид! — восхищенно проговорила она. — Я жила в Италии. Там эту картину назвали бы «Виста дель Монте» — вид на горы.

— Так называется школа, в которую ходит наш малец, — сказал глава семейства. — Маунтенвью.

Синьора улыбнулась ему.

— Как было бы хорошо, если бы вы согласились принять меня в качестве квартирантки, миссис и мистер Салливан! Мне кажется, я очутилась в райском месте.

Супруги обменялись взглядом, видимо, подумав, что эта женщина, похоже, с приветом, но все же провели Синьору в ванную комнату, пообещали здесь все отмыть и показали крючок для ее полотенца.

Они сидели на первом этаже и разговаривали. Мягкость и вежливость Синьоры, казалось, подействовала и на них. Их манеры изменились. Мужчина убрал со стола еду, женщина погасила сигарету и выключила телевизор. Мальчик сидел в дальнем углу комнаты и с интересом наблюдал за взрослыми.

Хозяева рассказывали Синьоре о супружеской паре, которая живет в доме напротив и зарабатывает на жизнь тем, что доносит налоговой службе на своих соседей. Поэтому, если она у них поселится, надо придумать для нее какое-нибудь прикрытие — например, пустить слух, что она приходится им родней. Иначе парочка стукачей немедленно сообщит налоговикам о том, что Салливаны взяли жильца, а налог не платят.

— Может быть, сказать, что я — ваша кузина? — предложила Синьора. Мысль о том, что она будет жить в условиях конспирации, приводила ее в радостное возбуждение, словно маленькую девочку, которая предвкушает захватывающую игру.

Отвечая на расспросы хозяев, Синьора рассказала, что долго жила в Италии, а увидев на стенах несколько фотографий Папы Римского и собора Сакре-Кёр, добавила, что ее муж-итальянец недавно умер, и она вернулась в Ирландию, чтобы доживать здесь свои дни.

— У вас здесь нет семьи?

— Есть кое-какие родственники и знакомые. Со временем я их навещу, — уклончиво ответила Синьора, у которой в этом городе жили мать, отец, две сестры и два брата.

Супруги поведали ей, что времена настали тяжелые, что Джимми приходится работать шофером на разных машинах — какие подвернутся, а Пегги трудится на контроле в универмаге. Затем разговор снова вернулся к комнате на втором этаже.

— В этой комнате жил кто-то из вашей семьи? — вежливо поинтересовалась Синьора.

Тогда они рассказали ей о дочери, которая предпочла переселиться поближе к городу. Потом они заговорили о деньгах, и Синьора показала им свой бумажник. Денег ей должно было хватить, чтобы оплачивать комнату в течение пяти недель. Она спросила, следует ли ей заплатить за месяц вперед. Салливаны переглянулись. На их лицах читалось возбуждение и подозрение одновременно: странно, что она вот так, запросто, демонстрирует почти незнакомым людям содержимое своего бумажника.

— И это все, что у вас есть?

— Это все, что у меня есть на сегодняшний день, но я намерена найти работу.

Синьора говорила с непоколебимой уверенностью в том, что именно так все и будет. И все же беспокойство не оставляло хозяев дома.

— Давайте я ненадолго выйду, а вы пока обсудите все между собой, — тактично предложила Синьора, вышла в маленький садик на заднем дворе и стала смотреть на далекие горы, которые здесь называли холмами. Они были не такие зазубренные, острые и голубые, как горы Сицилии.

Там, в Аннунциате, люди сейчас занимаются своими повседневными делами. Вспоминает ли хоть кто-нибудь Синьору, думает ли о том, где она приклонит голову нынче ночью?

В двери появились Салливаны. Они приняли решение.

— Я так понимаю, что, коли вы только-только приехали и вам подходит наша комната, вы бы, наверное, хотели поселиться здесь прямо с сегодняшнего дня, так? — пробасил Джимми Салливан.

— О, это было бы просто чудесно! — воскликнула Синьора.

— Для начала поживете у нас недельку, — вступила в разговор Пегги. — Если мы понравимся вам, а вы — нам, то можете погостить подольше.

У Синьоры загорелись глаза.

— Grazie, grazie, [14]— сказала она, прежде чем поймала себя на том, что говорит по-итальянски. — Ох, извините, — виновато добавила она, — я прожила там так долго, что теперь невольно сбиваюсь на итальянский.

Салливанам это было все равно. Для себя они уже сделали вывод, что Синьора — всего лишь безвредная чудачка.

— Пойдемте наверх, поможете мне застелить постель, — сказала Пегги.

Джерри молча следил за взрослыми.

— Не волнуйся, Джерри, я никому не помешаю, — сказала Синьора.

— А откуда вы знаете, что меня зовут Джерри? — спросил мальчик.

Синьора поняла, что допустила промашку, но за свою жизнь она научилась заметать следы и выкручиваться из неудобных ситуаций.

— А как же еще тебя могут звать! — просто сказала она, и этот ответ, похоже, вполне удовлетворил мальчика.

Пегги достала из шкафа простыни и наволочки.

— У Сьюзи было замечательное легкое покрывало с рисунком из свечек, но она забрала его с собой, — сказала Пегги.

— Вы по ней скучаете?

— Примерно раз в неделю она заходит, но в основном тогда, когда ее отца нет дома. Они уже давно не общаются, с тех пор как Сьюзи исполнилось лет, наверное, десять. Жаль, конечно, но теперь уж ничего не изменишь. Одной ей лучше, а то они тут с отцом без конца собачились.

Синьора вытащила из сумки свое покрывало, расшитое названиями итальянских городов. Уезжая, она завернула в него подаренный Паоло и Джанной кувшин, чтобы тот не разбился в дороге. Она не многое забрала из Италии — лишь самые дорогие для нее вещи, и сейчас с удовольствием распаковывала их в присутствии Пегги. Пусть видит, какой простой и безобидной жизнью она живет.

От восхищения глаза Пегги стали круглыми, как блюдца.

— Боже мой, откуда вы это взяли? — выдохнула она.