Запретные цвета - Юкио Мисима Страница 23

Сюнсукэ поймал взглядом Кёко. Однако подойти к ней помешали один издатель и его супруга. Они задержали Сюнсукэ своими почтительными церемонными приветствиями.

Кёко, красивая женщина в китайском платье, стояла возле столика с грудой разыгрываемых в этот вечер лотерейных призов, вовлеченная в веселый и бурный разговор с седовласым иностранным джентльменом. Когда она смеялась, всякий раз ее губы, будто волны, вздымались и опускались вокруг белых зубов.

Ее китайское платье было из сатина, на белом подбое вырисовывался дракон. Пряжка на воротничке и пуговицы были золотыми. Ее бальные туфли, скрытые волочащейся юбкой, были тоже сплошь покрыты золотым шитьем. Зелеными вспышками вздрагивали на шее нефриты.

Когда Сюнсукэ попытался приблизиться к ней, средних лет женщина в вечернем платье снова перехватила его. Она подступила к нему с глубокомысленным разговором об искусстве, но Сюнсукэ ускользнул от нее, даже не утруждая себя вежливостью. Она отошла, и Сюнсукэ посмотрел вслед, на ее удаляющуюся фигуру. На ее ровной обнаженной спине с нездоровым оттенком точильного камня торчали серые лопатки, покрытые слоем белой пудры. Сюнсукэ удивлялся, почему эти людишки прикрывают интересом к искусству свою уродливость и свои преступления против общества.

Чем-то обеспокоенный, подошел Юити. Заметив, что Кёко все еще разговаривает с иностранцем, Сюнсукэ показал взглядом Юити в ее сторону и прошептал:

— Вот эта женщина. Она хорошенькая, веселая, шикарная и добродетельная женушка, но в последнее время у нее не ладится с мужем. Я слышал, что они пришли сюда в разных компаниях. Собираюсь познакомить тебя с ней, как только она освободится, и без твоей жены. Ты должен станцевать с ней пять туров. Не больше и не меньше! В последнем танце, перед тем как расстаться, извинись перед ней и скажи, что пришла твоя жена. Ты вынужден солгать, потому что, если ты скажешь ей правду, она не станет с тобой танцевать все это время. Вложи в свои слова как можно больше чувства. Она простит тебя, ибо ты производишь мистическое впечатление. К тому же было бы умно с твоей стороны подбросить ей маленького леща. Ты попадешь в точку, если похвалишь ее красивую улыбку. В женской гимназии она привыкла обнажать десны, когда смеялась. Это было очень забавно. Спустя лет десять после этого — исполненных тренировкой лет, — она приучила себя не оголять десны, как бы ни заливалась смехом. Похвали ее нефриты. Она думает, что эти камни подчеркивают белизну ее кожи на шее. Ни в коем случае не делай ей эротических комплиментов. Она любит мужчин с чистыми помыслами. Истинная причина в том, что у нее маленькие груди. Грудь ее прекрасна, но и тут не обошлось, так сказать, без ухищрений тонкой ручной работы — подкладки из мягкой губки. Ведь это принято — ввести мужчину в заблуждение какой-нибудь красивой чертой, не так ли?

Иностранец перешел к другим иностранцам, и Сюнсукэ воспользовался моментом, чтобы представить Юити:

— Это Минами-кун. Он уже давно просит меня познакомить его с тобой, но я не находил возможности. Он еще студент и, как это ни прискорбно заметить, уже женат.

— Правда? Такой молодой. Сейчас все хотят рано жениться.

Сюнсукэ продолжил в своем духе:

— Еще до свадьбы он просил, чтобы я познакомил вас, и с тех пор Минами-кун сердится на меня. Говорит, что впервые увидел тебя за неделю до свадьбы на вечеринке в начале осени.

— Ну, если так… — осеклась на полуслове Кёко, и в этот момент Юити вопросительно взглянул на Сюнсукэ. — Ну, раз так, то женат он всего ничего — три недели. В тот вечер было жарко, помните?

— Когда он увидел тебя впервые, — говорил Сюнсукэ тоном, не допускающим возражений, — его осенила ребяческая причуда. До женитьбы он хотел станцевать с тобой пять туров. Это правда, именно с тобой! Не красней! Если бы он сделал это, то мог бы жениться без сожаления. В итоге он женился, так и не осуществив своего заветного желания. От мысли этой он никогда не отказывался и попрекает меня. Говорит: «Я знаю тебя, какой ты забывчивый!..» Сегодня, ты сама видишь, он пришел один, без жены. Ты можешь исполнить его желание? Он будет счастлив станцевать с тобой пять туров подряд.

— Это простая просьба, — великодушно согласилась Кёко, скрывая всплеск своих эмоций. — Боюсь разочаровать молодого человека, как бы он не ошибся в выборе своего партнера.

— Вот и ладно, танцуй, Юити! — напутствовал Сюнсукэ.

Он направился в комнату отдыха, а двое вошли в полумрак танцевальной залы.

У столика в углу гостиной Сюнсукэ задержал его друг с семейством; его усадили на стул, откуда была хорошо видна госпожа Кабураги в трех-четырех столиках от них. Она только что вернулась, сопровождаемая иностранцем, с танцев и, кивнув Ясуко, присела напротив нее. Эта картина с двумя несчастными женщинами, если посмотреть издали, прочитывалась как длинная изысканная повесть. На груди Ясуко уже не было орхидеи. Женщина в черном платье и женщина в светлом от нечего делать обменивались взглядами. Словно медалями.

Несчастье людей, заглядывающих в окна снаружи, обладает красотой большей, чем смотрящие изнутри. Это потому, что печаль их не проникает через оконную раму и не обрушивается на нас.

Толпы людей подчинялись деспотизму музыки, которая устанавливала свой порядок. Музыка, похожая на чувство затаенной усталости, продолжала методично двигать людьми. Где-то в глубине этого музыкального потока зияла пустота — музыка не могла заполнить ее, — и Сюнсукэ казалось, что он наблюдает за госпожой Кабураги и Ясуко сквозь это вакуумное окно.

За столом семнадцати-восемнадцатилетняя молодежь дискутировала о кино. Старший сын, служивший в отряде наступательных сил и одетый в роскошный костюм, объяснял своей девушке, чем отличаются двигатели на автомобиле и аэроплане. Его мать разговаривала с подругой об одной изобретательной вдовушке, которая мастерила на заказ стильные сумочки для покупок из старого перекрашенного пледа. Эта подруга была женой бывшего олигарха, который вовлек ее в спиритические сеансы с тех пор, как погиб на войне его единственный сын. Глава семейства, назойливо подливая пива в бокал Сюнсукэ, повторял:

— А как вам вот это? Что если сделать повесть из моей семьи, это можно? Взять вот так, как оно есть, ничего не упуская, и описать! Вот посмотрите, какой персонаж выйдет из моей жены, такой чудачки!

Сюнсукэ улыбнулся и оглядел присутствующих. Главе семьи с его гордостью ничего, увы, не светило. Семей, подобных его, водилось много. И мало чем отличались они друг от друга, поэтому поневоле представлялись одной семьей, которая боролась со скукой шпионскими романами и заботами о своем здоровье.

Писателя, впрочем, давно ждал его пост. Пора было возвращаться к столику госпожи Кабураги. Если он задержится надолго, то его заподозрят в сговоре с Юити.

Когда он приблизился к своему месту, Ясуко и госпожа Кабураги как раз поднялись, чтобы ответить на приглашение какому-то мужчине. Он опустился на стул рядом с Кабураги, который остался в одиночестве.

Он не спросил, где пропадал Сюнсукэ. Молча налил ему виски с содовой.