Укрощение - Леонид Гришин Страница 23

Кабачков у меня в этом году на даче было очень много. Пришлось предлагать соседям, которые брали только из уважения, как мне казалось. Очевидно, у них и свои были.

Иногда я режу круглый молодой кабачок кольцами, немного подсаливаю и даю им постоять. Через какое-то время обволакиваю их в муке и на разогретом подсолнечном масле поджариваю так, что получается корочка. Поджарив, смазываю кусочки давленым чесноком и подаю со сметаной.

Второе блюдо из кабачков делаю таким образом: режу кабачки на кусочки, кладу их в заранее приготовленное тесто. В муку разбиваю яйцо, кладу соль, специи и добавляю немного молока, чтобы тесто по консистенции походило на сметану. В получившуюся массу я окунаю кусочки кабачков и обжариваю на оливковом масле.

Третий вариант такой: на крупной тёрке натираю молодые кабачки, немножко присаливаю, даю постоять им, затем сливаю сок и перемешиваю с мукой, в которую разбиваю яйца и кладу специи. Получаются такие оладьи или драники, как их иногда называет Фёдор, несмотря на то, что драники – это блюдо из картофеля. На подсолнечном масле обжариваю. Можно добавить и немного чеснока или же мелко порезанный укроп. Правда, вкус уже на любителя. Но Фёдор такой, что ему всё вкусно, что с кабачками.

В ожидании Фёдора я включил баню. Кто-то назвал бы её сауной, наверное, потому что нагревается не дровами, а с помощью электричества. Но я всё равно считаю свою баню баней. Сделана она из бруса, внутри есть парилка, душевая кабина и предбанник. В парилке стоят три тенна по киловатту, обложенные камнями. Как и в традиционной русской бане, на камни плещешь воду – и парься.

Я, надо признаться, не большой любитель париться, но тем не менее посещаю регулярно. Когда парюсь с Фёдором, то я никогда не лезу на верхнюю полку, там слишком жарко. Как это выдерживает Фёдор – не представляю. Веники у меня есть и берёзовые, и дубовые. Фёдор любит ещё и ароматизаторы, например, пихтовое масло.

После парилки я не люблю сразу под холодный душ, я ополаскиваюсь тёплой водой. Фёдор говорит, что я ничего в банях не понимаю, но по-другому я не могу. Зимой он и вовсе после парилки ныряет в сугроб.

Я проверил, что баня греется. К приезду Фёдора будут готовы не только кабачки, но и баня.

Пользуясь свободным временем, я нарезал колбасы, сыра, уложил это в боксы и отнёс на веранду бани. Там у меня стоит большой самовар. К сожалению, электрический. Я принёс к нему чашки и заварной чайник. В него я засыпал собственные сборы: листья земляники, облепихи, смородины и мяты. Сушу я на электросушилке, которую мне подарила старшая дочь. Температуру выставляю не больше сорока градусов, поэтому все эфирные масла не улетучиваются. Драники с жареными кабачками я тоже уложил в боксы и вынес к бане. Решил, что если Фёдор не справится, то их можно будет уложить обратно и взять с собой. Хотя, конечно, верил я в это слабо. Во второй половине дня я услышал, что Фёдор подъехал.

– Ну как, всё? Готов на рыбалку? – весело спросил он меня.

– Да, готов, как пионер – ответил я и шуточно дал салют по-пионерски.

– Вот и отлично, – похвалил меня он. – А баньку не забыл включить?

– Ой! Ты представляешь, забыл! – я изобразил на лице искреннюю досаду.

Его лицо вмиг потускнело.

– Ну что же ты, я не предупредил, а ты и не догадался.

Пойду сейчас хоть включу! – он недовольно пошёл включать баню. – Я со вчерашнего дня мечтаю, что вот приеду сейчас и прямо в парную! А ты весь кайф мне испортил…

– Ну, сходи, сходи. Сам тогда включи. Может, ещё успеешь покайфовать, – сказал я, идя за ним следом. Он только рукой махнул в мою сторону.

Фёдор открыл дверь в баню и в лицо ему пахнуло теплом. Он понял, что я его разыграл, обернулся и посмотрел на меня взглядом полным благодарности.

– Ну ладно-ладно, разыграл, удалось тебе!

– Кушать хочешь?

– Кто перед баней кушает? Конечно нет!

Мы с ним начали париться. Я немного попарился, ополоснулся тёплой водой и в халате вышел на веранду – включил самовар и заварил чай. Дождался, пока он заварится, налил себе чашку и, отбросившись на спинку лавки, расслабился. К чаю у меня сахар и мёд. Я больше люблю с мёдом. Отец у меня пил чай с сахаром вприкуску, а я с мёдом «вприкуску». Никакое пиво или другой алкоголь не заменит наслаждения, которое получаешь, сидя после бани с чашкой ароматного травяного сбора. Сразу ощущаешь себя легко и чувствуешь, как каждая клеточка дышит, сосуды очищаются, и сердце стучит равномерно.

Я вернулся к Фёдору, посидев немного на веранде. Он по-прежнему находился на верхней полке. Я принял порцию пара, а Фёдор пытался меня сразу двумя вениками пропарить, приглашая на верхнюю полку, но я согласился только на нижнюю. Хотя и там воздух почти обжигающий.

Избив друг друга вениками, мы вышли в моечную. Он встал под холодную воду, а я ждал, чтобы после него постоять под тёплой. Далее мы в халатах выходим к самовару и наслаждаемся ароматным чаем уже вдвоём. В тот день нам повезло: была тихая и тёплая погода, но вскоре слетелись комары, и мы зажгли спиральки. Спиралек они не выносят, поэтому быстро разлетелись и больше нам не мешали. Мы сидели вдвоём, попивали чай и разговаривали. Я спросил Фёдора, где он был всё это время.

– Ты же отказался тогда со мной ехать, – напомнил он. – Я поехать один, договорившись через знакомых о квартире в Дагомысе. В Дагомыс можно попасть, свернув от Павловской на Краснодар, через Джубгу и Туапсе, или же через Кропоткин, Армавир, Майкоп, Апшеронский перевал и Туапсе. Второй маршрут подходил мне больше. Когда проезжал мимо города Ростова, возникло желание заехать на Малую Родину – Казанскую станицу, где я и родился…

…Красивое, живописное место. Рядом город Кропоткин, Тбилисская станица – те тоже стоят на Кубани. А Кубань, хоть и течёт по равнине, извивается, словно змея: то на север течёт, то резко на юг, а то к западу. Оттого она часто, меняя русло, оставляет старицы. Там я и жил, пока не окончил школу. Школы в то время были – десятилетки. И учили там, на мой взгляд, хорошо. А потом в 1958-ом начались реформы школьного образования. Отменили льготы медалистам – они теперь поступали на общих основаниях, хотя позднее им нужно было сдавать только один экзамен. В институт набирали только 20 % из выпускников школ этого года, а остальные 80 % могли поступить уже после армии или отработав два года на производстве. Поощрялось вечернее и заочное образование В школах также вводилось трудовое воспитание: школьников отправляли практиковаться на заводы, на фермы. Затем увеличили обучение в школах до 11-ти лет, учитывая трудовые «уроки» учащихся. А в институте, как например, в Политехнике, обучение увеличили до шести лет. Те, кто поступал после армии или отработав два года на производстве, первый семестр не учились, а работали на заводах. Учились только со второго семестра. Те 20 % поступивших после школы, работали утром, а учились вечером в течение первого года обучения.

Я окончил школу с медалью. Но поступал на общих основаниях, экзамены сдавал все. Даже в сельской местности учителя добросовестно относились к обучению детей. Никакого платного репетиторства тогда не было, а с отстающими учителя занимались на общественных началах. Вообще в то время в школах были очень дружные коллективы. В нашем классе, например, были очень сплочённые компании. С возрастом дружба завязывалась между ребятами и девчатами. У некоторых даже любовь зарождалась, которая потом у части перерастала в семейную жизнь.