Поход на Кремль - Алексей Слаповский Страница 24

– Не хитри. И запомни: как только ты начнешь себя спрашивать зачем, лучше сразу уходи из системы.

Жевтоватый был снисходителен, поэтому пояснил свою мысль:

– Пойми, чудак, мы на одном корабле. И плывем, естественно, в одну сторону. Это главное. Ты согласен?

– Да.

– Ты знаешь, куда и зачем мы плывем?

– Да.

– И все. Остальные вопросы от лукавого. Скажут тебе спуститься в трюм, поймать семь крыс, трех утопить, а остальных изжарить, значит – надо. Может, боцман ненавидит крыс, но обожает их кушать. Неважно. Боцман от этого станет веселее, команда под его руководством будет бодрее работать, мы поплывем с раздутыми парусами!

Вот что всегда любил в своих коллегах Виктор и сам этому научился – умение красиво, образно рассуждать, умение блеснуть, не стесняясь, оригинальностью ума, то есть тем, в отсутствие чего до обидного часто подозревают их организацию. А тут элита собралась, если вдуматься.

И вот пришло время, вылез этот проклятый вопрос. Три дня назад, например, надо было встретиться с директором одного из больших строительных рынков, который, директор, давно уже ведет себя неправильно. Сначала поговорить о погоде, о футболе – никак не меньше минут десяти, чтобы директор весь извелся, три раза вспотел и просох, а потом сказать:

– Появились сведения, дорогой Эн Энович, что на территории вашего рынка складируются взрывчатые вещества. Надо бы осуществить проверку, как вы думаете?

Эн Энович понимает, что никаких взрывчатых веществ, кроме китайских петард, никто не складирует и сведений таких у организации нет. Зато много складируется того, чего не надо бы складировать – или хранится не так, или хранят не те… Ну и так далее. Он начинает предлагать варианты, Виктор, сочувственно покивав, говорит, что, к сожалению, занят, пусть этим займутся помощники: ибо не царское это дело марать руки в чем-то слишком конкретном. И помощники занимаются, и вскоре имеем результат. Раньше было ясно, что польза всем: и государству (потому что директор на всякий случай все же наведет относительный порядок), и директору (поживет еще на свободе), и организации (укрепляется авторитет), и Виктору, и его помощникам.

А сейчас в голове: зачем? Порядка через неделю опять не будет, директор прикупит недвижимость за рубежом и перед уездом возьмется грабить просто-напросто с истерической жадностью, помощники развращаются, а Виктор – что? Ну достроит он дом и переедет из городской квартиры – для чего? Для жены, которую, как выяснилось, он не любит? Для дочки, которую любит, но она все равно не так близка, как был близок сын Димка? Так зачем это все, для чего это все? И Виктор сидит вот уже который день за компьютером, играя в простенькие игры и раздумывая, не попроситься ли в отпуск? Или пойти по врачам с неопределенными жалобами, а они уж что-нибудь да найдут? И даже – а не уволиться ли отсюда вообще к чертовой матери, не бросить ли жену и не уехать ли в какую-нибудь Австрию, Швейцарию или Чехию, купить там домишечко на берегу озера, завести барышню без претензий, читать книги и… И, собственно, все. Почему бы нет?

Тут без звонка пришел Бакишев, сотрудник совсем молодой, но наглый, потому что выдвиженец. На этот раз почему-то без обычной своей улыбочки, озабоченный и, почудилось, даже какой-то ненатурально печальный – как чужой человек, попавший на чужие похороны и хмурящийся для приличия.

– Новости смотришь? – кивнул на монитор компьютера.

– Да, посматриваю.

– И сейчас?

– Сейчас нет.

– Загляни.

Виктор открыл сайт, где онлайн передавались новостные телевизионные программы. Везде показывались толпы, толпы, толпы. Виктор, собственно, это знал и ждал с утра каких-то распоряжений, но пока ничего не было.

– Я знаю, – сказал он. – Но мы же не мусорщики, всякую гниль подчищать.

– Все знаешь?

– А что?

Вот на экране появилась политически озабоченная рожа комментатора в дурацкой красной футболке. Он говорил с очень сильным акцентом:

– Все больше выясняется подробности причин и уже намеченных последствий того, что сегодня происходит. Да, это правда, что Шелкуновым был сбит и скрылся с места происшествия молодой человек, но он не имеет отношения к покойным трупам, которых сегодня несут здесь. Главное заключается в молодом человеке по имени Дмитрий Мосин, который входит в молодежную организацию патриот-либералов и был ближайший соратник человека, который тут носит имя Йогурт, я не знаю, это фамилия или партийная кличка, я выясню, а пока так. Они примыкают к движению за зону свободы известного Игната Кабурова, который сейчас возглавляет похоронную процессию. Выяснилось, что на активистов было под руководством все-таки Шелкунова, генерала Челобеева и других организовано нападение с последующим применением пыток к Дмитрию Мосину, отчего он скончался…

– Что? – спросил Виктор.

Бакишев молчал, а бойкий вражеский корреспондент продолжал:

– Одновременно состоялась манифестация за свободные похороны, на которые был наложен запрет, простого рабочего человека по неизвестной причине Геннадия Юркова или Юркина, фамилию уточняем и передам вам в эфир, как и все остальное, с вами остаюсь я, Ник Пирсон.

Корреспондент исчез, а камера показывала толпу, потом рывками поднялась вверх, будто человек с камерой лез куда-то, стал виден гроб, камера приблизила его, там было видно лицо пожилого человека, потом камера прошлась по толпе и стала приближать, укрупнять фигуру женщины с убитым юношей на руках. Виктор увидел Тамару и Димку. Тамара медленно шла, Димка лежал на ее руках с закрытыми глазами, не шевелясь, лежал отчужденно, будто его не касалось все, что происходило вокруг.

Виктор посмотрел на Бакишева, словно ожидая пояснений.

– Никто ничего не понимает, – сказал Бакишев. – Какая-то чудовищная хрень. Наши уже звонили, Шелкунов действительно косвенно каким-то образом замешан, Челобеев тоже, но, если непосредственно, то они ни при чем. То есть это, скорее всего, просто ментовские игрушки без приказа, естественно, сам понимаешь, они разберутся, а не захотят, мы им поможем. Виновные будут наказаны, – говорил Бакишев, и Виктор, хорошо его зная, начал понимать, что Бакишев озвучивает чужие слова. Следовательно, надо дождаться, к чему он все сведет. И Бакишев свел.

– Короче, есть просьба к тебе: вмешаться в это дело. В смысле, мы страшно все соболезнуем, мы им всем головы поотрываем, кто виноват, но сейчас надо локализовать. Какие-то колонны пошли по всему городу. Сам знаешь, только камешек брось… Надо этот камешек… Сам понимаешь. Поговорить, убедить, что этого не надо. В общем…

– Я понял, – сказал Виктор. – Уйди.

Бакишев пошел к двери. На ходу спросил:

– Машину сказать, чтобы подготовили? На своей ты не проедешь.

– А что, танк, что ли? Или бронетранспортер?

– Зачем? Лишнее внимание привлекать? Ты спускайся, тебе покажут.