Морской орел - Джеймс Олдридж Страница 24

Для Стоуна и Берка это было уже второе отступление. Неизбежное. Более неизбежное, чем первое. Так бывает, когда подталкиваешь машину, которую кто-то, сильнее тебя, толкает назад, и приходится пятиться. Они знали, что уклоняются от своего пути. Но слишком близко был мост, и разрушенная деревня, и надпись на доске, чтоб можно было возражать.

Гневное возмущение наполняло их.

Точно так же, как и сирносцам, им хотелось пойти и увести лодки. Это было то же чувство. Железноголовые забрали лодки. Эти скоты Железноголовые! Так нет же, черт возьми, мы сумеем их вернуть.

И они пошли за Нисом вниз, к нависшей скале.

Вечером, перед тем как ложиться спать, они подошли к большой луже, которую море оставило на дне балки, и умылись солоноватой водой. Тогда-то Берк и решил заняться своими швами.

— Стоун, — сказал он. — Снимешь мне швы.

Стоун знал, что у Берка наложены швы на рану.

— Чем?

— Найдется тут какой-нибудь нож, — сказал Берк.

— Подожди до завтра, — сказал Стоун.

— К черту завтра. Там уже гниет кругом.

— Темно. Я ничего не увижу.

— От костра достаточно света.

— Ладно, — сказал Стоун. — Читай предсмертную молитву.

Стоун надел башмаки на босу ногу, носки у него разлезлись. Берк и Нис свои давно бросили, еще когда разбилась лодка. Берк попросил у Ниса нож. Нис раздобыл у одного из сирносцев маленький кривой клинок дамасской стали.

— Только осторожно, — сказал Берк Стоуну.

Он опустился на землю у костра. Луна взошла уже, но одного лунного света было мало. Берк лег на живот и спустил свои критские штаны. Красные отсветы огня ложились на его ягодицы вперемежку с серебристыми лунными бликами.

— Перерезай по стежку и выдергивай, — сказал он.

Стоун наклонился над бедром Берка, разглядывая швы.

— Тут как будто гноится, — сказал он.

— Это швы. Они у меня всю душу вымотали.

— Ладно, — сказал Стоун. — Держись.

Он прокалил лезвие в огне костра и концом его стал нащупывать зигзаги нитки, стягивавшей края раны. Потом сразу резнул первый стежок и тут же выдернул нитку. Берк подскочил.

— Потише ты, мясник, — заорал Берк. — Больно.

— А ты как думал? — сказал Стоун.

Сирносцы обступили их.

— Что это он режет? — спрашивали они.

— Уж не прокаженный ли он?

— Нет. Он не прокаженный.

— Я не видел ни одного прокаженного с тех пор, как побывал в Судзуро.

— Здоров очень для прокаженного.

— У него тут зашито, — объяснил Нис.

— Спрятано что-нибудь? — спросила одна женщина.

— Нет. Он был ранен.

— Кто ж ему зашил? Он сам?

— Не будь дикаркой. Разве ты не слыхала про людей, которые зашивают раны?

— Нет.

— А большой дом знаешь в Мессаре? Больницу?

— Значит, это ему там сделали?

— Нет, — сказал Нис. Ему было немножко смешно, но он не улыбался.

Он смотрел на Берка и видел, что Берк отчетливо представляет комизм своего положения. Лицо Ниса разгладилось. Теплое чувство смягчило его угловатые черты, хотя выражение по-прежнему оставалось сдержанным. Он испытывал симпатию к Берку, несмотря на существовавшую между ними враждебность. Берк, как и он сам, не любил проявлять своих чувств, и чем-то это было досадно Нису.

— Что ж, я всему Криту должен показывать свою голую задницу? — сказал Берк.

— Чудак. Это же большая честь, — сказал Стоун и весь затрясся от беззвучного смеха.

Нис не знал, о чем они говорят, но догадывался, что Берк подсмеивается над самим собой, и это было хорошо.

Тут один из сирносцев тронул его за рукав. Это был мальчик лет пятнадцати, с зелеными глазами, острыми торчащими ушами и торсом Пана. Он и лицом, слегка приплюснутым, походил на Пана.

— Я Талос, — сказал мальчик. — Могу я поговорить с тобою?

— О чем? — спросил его Нис.

Мальчик потянул его в сторону от костра, поближе к воде.

— Ты знаешь Хаджи Михали? — спросил он, поблескивая глазами с мальчишеским лукавством.

— Нет, — сказал Нис.

— Он живет в Литтосе, — сказал мальчик.

— Что же из этого? — спросил Нис.

— Не говорил ли ты, что вы хотите попасть в Египет?

— Да.

— Хаджи Михали послал в Египет одного человека, Экса, чтобы тот сговорился с англичанами.

— А для чего ему сговариваться с англичанами?

— Ты и в самом деле не знаешь, кто такой Хаджи Михали? — спросил мальчик с удивлением.

— Нет.

— Это он дрался с железноголовыми в Франко Кастелли.

— Не слыхал, — сказал Нис. — Я ведь сидел в крепости.

— Да это было уже давно, — сказал мальчик.

— Зачем же ему теперь англичане? — спросил опять Нис.

— Чтобы продолжать борьбу против железноголовых.

— И у него налажена связь с англичанами?

— Я не знаю, — сказал Талос. — Но он послал к нему Экса, моего брата.

— Что же ты хочешь от меня?

— Когда будут разводить лодки по деревням, я отправлюсь в Литтос. Если хочешь ехать со мною, я буду рад тебе, — сказал Талос.

— Благодарю тебя, — сказал Нис без всякого оттенка снисходительности. — Я прошу взять также обоих австралос.

— Само собой разумеется, — сказал Талос со степенностью взрослого.

— Благодарю за них и от их имени, — сказал Нис.

— Вот и хорошо, — сказал мальчик. — Ты уже знаешь, как мы будем уводить лодки из Сулии?

— Нет еще.

— Я скажу, что ты поедешь со мной. Но тебе придется помогать и другим тоже.

— Кто-нибудь еще едет в Литтос?

— Нет. Но если ты попадешь на другую лодку, можно пересесть потом, когда выйдем в Ливийское море. Там уже безопасно.

— Кто придумал, как увести лодки? — спросил Нис.

— Мы придумали все сообща. Но мы еще будем обсуждать это.

И они вернулись к костру. Берк уже подтягивал штаны, а сирносцы с любопытством смотрели на него. И Берк все делал очень медленно, чтобы показать, что ничуть не стесняется.

Нис рассказал про Хаджи Михали и про мальчика, и все было принято без спора.