В розовом - Гас Ван Сент Страница 24

— Вот и выходит, — заключает Баз, — что у водопоя в городе Кино ты знакомишься со столькими зверями, что уже и не знаешь, в Голливуде ты или в джунглях. Ха-ха! — Баз не упустит возможности пошутить, пусть и плоско.

Я ему завидую и поэтому, признаюсь, его недолюбливаю. С другой стороны, как говорится, живи и давай жить другим.

Баз считает, что хороший фильм — это просто фильм с хорошим сюжетом.

— У тебя может быть отстойная озвучка, плохие актеры, рваная логика, никудышный оператор. Но если есть сильный сюжет, все сойдет с рук. Ради хорошей истории зрители стерпят все.

Это самая демократичная сторона кинобизнеса, — продолжает Баз, — потому что интересную историю может рассказать любой. Вон возьми стариков, что сидят под универсамом. Раз в году какой-нибудь Клем-молчун вдруг соберется что-то рассказать. Так радости нет конца! Потому что у Клема самые лучшие истории.

Знаешь, Спанки, у меня есть знакомая, которая рассказывает вообще без передышки. Одну за другой — начинает, не успев войти в дом, и заканчивает, только когда за ней закроется дверь. Настоящий поток сознания. Если иногда вмешиваться и направлять его в нужное русло, ты услышишь истории не только о ней самой, но и из жизни ее родителей, друзей, уличных прохожих. Ты узнаешь, о чем она мечтает, что хотела бы изменить в прошлом, настоящем или будущем, реальном или воображаемом. И вся эта нарративная проза извергается из нее по любому поводу и со всеми подробностями. Она как телевизор, постоянно переключающийся с канала на канал, причем почти все рассказанное — прекрасный материал. Фильтруй она свою речь хоть немного — была бы гением. Если бы я записал на магнитофон хотя бы одну нашу встречу, мне хватило бы сюжетов на два-три фильма.

Я говорю это все потому, что начинающий режиссер не имеет права жаловаться: «У меня нет хороших сюжетов». Он их просто не замечает, а сюжеты роятся вокруг весь день и даже ночью, во снах.

(Гм…)

Люди любят, чтобы им рассказывали одну и ту же историю.

(Баз, как обычно, увлекся.)

Проблема сюжета перестает быть проблемой, если помнить, что нужно снимать то, о чем все слышали тысячи раз.

Стоит кому-то рассказать интересную историю, как кто-то другой обязательно пропищит: «Из этого получился бы классный фильм». Знакомые события в привычной последовательности: классическая история, которую мы уже слышали. Достаточно новой упаковки, и выйдет «классный фильм». Умный, интересный, оригинальный, захватывающий, воспитательный, с изюминкой — и всем прекрасно известный.

Видел, как ребенок просит сказку, которую ему уже читали столько раз, что порвалась обложка, а мама перепоручила опостылевшее дело бабушке? А при виде новой книжки ребенок бьется, в истерике: хочу старую! Взрослые ничем не отличаются. Им просто нравится думать, что эта история чем-то отличается от той, что они уже слышали, но всегда оказывается, что они хотят услышать одну и ту же историю. «Хорошая» на самом деле значит «знакомая».

(Иногда База прямо не унять.)

Свифти не похож на других. Он прыгает с высоких зданий. У него красивый зад, и он этим пользуется, играя с людьми. Он один из лучших ведущих, когда-либо попадавшихся искателям талантов Лас-Вегаса. Но на его поведение начали жаловаться. Дело в том, что он хочет уйти — и не может. Не может не сниматься, как алкоголик не может не пить. В работе он нашел себя, хоть и не совсем. Жаль, что не совсем, а то ему было бы гораздо лучше. Надеюсь, еще не все потеряно. Может, наконец он найдет отца. Вот из-за чего все беды! У него нет отца. А он ему так нужен! Увидев, что ты к нему неравнодушен, он начинает вести себя так, словно ты его отец. И в один прекрасный момент очень тебя обижает каким-нибудь словом или поступком. А потом об этом забывает. Его отец, наверное, тоже забывал. Странно.

Он любит прыгать с тросом. Это его самое любимое занятие и, думаю, останется таким до конца. В Лас-Вегасе он часто прыгает с отеля-казино «Мираж».

Он дружил с Феликсом, и тот его защищал. Он понимал Свифти, но тоже не мог ему помочь. Как-то Свифти рассказал мне о единственном разе, когда он занимался с Феликсом сексом.

Это было во время съемок ролика о «Флэй-мексе». Они устроились на заднем сиденье теплого «виннебаго», взятого Феликсом напрокат. Феликс нежно снял со Свифти рубашку, встал перед ним на колени и начал медленно растирать ему грудь и живот. Свифти лежал, не выпуская из руки косяка.

— Боже, как я хочу, — сказал Феликс, по словам Свифти.

Свифти смотрел, как Феликс спускает брюки — оказалось, на нем не было нижнего белья — и его член выскакивает из брюк и встает перпендикулярно телу.

Феликс посмотрел на свой член, а Свифти почувствовал, как его собственный тоже набухает все более сильными толчками в такт заколотившемуся сердцу…

Вот и все, что он мне рассказал.

— Почему ты не расскажешь мне остальное, Свифти?

— Потому что это личное, чувак. Ясно? — ответил он.

Я слыхал страшную историю об отце Свифти. Тот держал дома доберман-пинчеров, и, когда он умер от передозировки, оголодавшие псы отгрызли ему голову. Странно: я и не думал, что на голове много мяса. Хотя, может, они выели мозг.

Неудивительно, что Свифти прыгает с высоток.

Феликс защищал Свифти. Он защищал его и заботился о нем.

Вспоминаю, как мы с Феликсом гуляли в Японии. Мы в Киото, идем вверх по туманному холму к буддийскому храму. Феликс смеется, потому что мы прошли уже несколько миль, а он на это не рассчитывал и надел шлепанцы с веревочной подошвой, которые быстро протираются. Вокруг молодые японки, махающие изображениями лица Феликса, сделанными в стиле «оригами». Дары от футуристических (?) существ из измерения продвинутого дизайна.

Хотя Феликс и слыл самым талантливым актером инфорекламы Лас-Вегаса, не найдется такого контракта, который мог бы его вернуть, такого выгодного предложения, которое изменило бы решение судьбы. В последний раз его видели в гнилой канаве города, где он стал известным. Города, который он так ненавидел и в котором так нуждался… Но горячка Лас-Вегаса его сожгла. Всякий раз, когда я думаю о своем друге, в горле стоит маленький комок.

Он всегда отстаивал права обиженных.

В газетах печатают все новые репортажи о людях, обманутых Двоими. Они разочарованы: их должны были куда-то «вознести». А теперь Двое пропали. Со всеми собранными деньгами — своеобразной гарантией участия в «вознесении». Дураки. Некоторые даже продали свой дом. Двоих объявили в розыск.

Очень жаль: я хотел с ними познакомиться. А может, и не жаль: я тоже отдал бы им все свои деньги, пусть их и немного. Но теперь Двое в бегах, и мои деньги и вера в безопасности.

По утрам я думаю о сделанных мною ошибках. Думаю о покупательской лихорадке, которой заразился до того, как стал банкротом. Я ведь знал, что лежит на каждом складе и сколько это будет стоить в любое время года. Я следил за всеми распродажами мужской и женской одежды, автомобилей, продуктов и путевок. Но моей самой большой страстью были лесопогрузчики и другие тяжелые машины. Эта страсть превратилась в мое главное дело в ущерб привычной жизни рок-звезды. Друзья беспокоились и все же потакали мне, потому что, собираясь что-то купить, просили совета.