Загадка - Серж Резвани Страница 24

— Вам не кажется, что нарисованный вами портрет Зорна, а также его артистические выходки рискуют увести нас от объективного расследования? — спрашивает Следователь. — Не направляете ли вы нас по ложному следу, показывая Зорна настолько отвратительным? Ведь в таком случае можно не сомневаться, что он мог.

— Но я на самом деле думаю, что он мог.

— Значит, у нас есть уже двое подозреваемых, которые могли бы, — смеется Поэт-Криминолог. — Карл Най мог бы, поскольку верил всему, что говорили ясновидящие, и, кажется, подчинялся им не раздумывая. А теперь еще Густав Зорн, который тоже мог бы.

— Я помню, как в Нью-Йорке Карл Най привел меня к слепому бенгальцу и сказал: «Этот человек знает даты». — «Какие даты?» — «Даты смерти. Все даты смерти! Даты моей, вашей смерти, даты смерти Юлия, моих детей, Лоты. Всю свою жизнь я хотел узнать эту дату, так как мне не терпится присоединиться к моему брату Арно, которому я обязан своим успехом. Мне всю жизнь хотелось достичь абсолюта, но удалось достичь только успеха. Арно водил моей рукой, я абсолютно ни за что не ответственен. Ни одно из моих произведений не принадлежит мне. И этот знак, который выгравирован на моем кольце и который я рисовал на песке в Палме и во всех других местах, это gaandrha пришло ко мне из каббалы и от Мелампа, внука Кретея. Он был первым смертным, получившим дар прорицателя. Мой слепой бенгалец будет седьмым из настоящих ясновидящих. Меламп был также первым, кто смешал воду с вином. Он понимал язык птиц. Его уши были очищены выводком змеёнышей, которых он спас от смерти. Кроме того, он понимал язык насекомых. Мой слепой бенгалец тоже понимает язык насекомых, и он узнаёт от червей или рыб дату, в которую они ждут прибытия тех, кто предназначен им на съедение. Посмотрите на мой лоб, вы не замечаете на нем этого gaandrha?. Конечно, вы не относитесь к числу посвященных. Но я знаю, что он спрятан в складках моего лба, и когда Посвященный разглядит его, он даст мне ответ, что я должен узнать в момент моей смерти».

— Он сказал «в момент моей смерти!» — восклицает Следователь. — Он связал этот знак со своей смертью?

— А еще он сказал: «Этот знак откроет мне гробницу моего брата Арно, очутившегося в ней раньше всех. Когда-нибудь я спущусь в нее, и в этот день он увидит это gaandrha, к которому добавит еще один знак, который я искал всю жизнь. И я знаю, что это будет знак, не относящийся ни к науке, ни к искусству, ни к знаниям. Это будет знак временности. Вспомните Джеймса в романе Стивенсона «Хозяин Баллантрэ» и его проводника-индейца…»

— Великолепная книга! Борхес считал ее самым прекрасным романом во всей мировой литературе! — восклицает Поэт-Криминолог.

— Не стоит слишком доверять щедрым комплиментам Борхеса, — возражает Литературовед. — Сколько романов он называл самыми прекрасными!

— И что дальше? — нервничает Следователь.

— Он долго говорил о конце Баллантрэ. «Мы все можем пережить наши похороны. Нужно только знать знак, завещанный нам в каббале. Помните женщину с петухом? Эта женщина отвратительна! Она внушает мне ужас. Но она тоже знает дату. Она бросает зерна своему мерзкому петуху, и он клюет их, рисуя цифры. Я мог бы назвать вам дату своей смерти, которую знаю и от бенгальца, и от женщины с петухом. Было бы забавно, если бы в своей книге вы заранее написали даты смерти всех Найев, включая Густава Зорна и мою жену Лоту».

— И он сказал вам эту дату? — спрашивает Следователь, что-то помечая в своем блокноте. — Этот человек был явно ненормален, но это не исключает того, что всё им сказанное имеет право на существование. Что мы знаем…

— Постойте! — прерывает его Поэт-Криминолог. — Я прошу вас оставаться объективным. Вы — следователь, а я — криминолог. То, что наш друг литературовед мог поддаться нездоровому обаянию Карла Найя, это его трудности. Но нам не хватает только историй по поводу этой знаменательной даты.

— Однако пока что я слышу одни «истории», — возражает Следователь. — Кстати, в моей семье тоже случались необъяснимые вещи.

— И вы были их участником? — спрашивает Поэт-Криминолог.

— Я — нет. Но благодаря этим необычным, потрясающим событиям, я сейчас стою здесь, перед вами. Представьте себе, что моя мать в возрасте девятнадцати лет должна была ехать поездом, чтобы встретиться со своим женихом — моим будущим отцом. И вот накануне отъезда ей снится ужасный кошмар: какая-то монашка, вся в крови, грустно и предостерегающе машет ей пальцем. И моя мать решает, что ей лучше отказаться от этого путешествия.

— И поезд, без сомнения, сошел с рельсов, — со смехом произносит Поэт-Криминолог.

— Вы правы, поезд сошел с рельсов. Однако, как оказалось, в этом поезде действительно ехали монашки и несколько из них погибли. Моя мать всегда утверждала, что одна из них знала дату своей смерти и явилась ей во сне, чтобы предостеречь.

— Она знала не только дату своей смерти, но и то, что вашей матери умирать рано!

— Вы невыносимый скептик! — восклицает Следователь. — Однако в нашей семье произошло еще одно невероятное событие. Не улыбайтесь! И это опять связано с поездом. Да не смейтесь же! На этот раз одному из моих дядей ясновидящая запретила ехать на поезде. Поскольку эта поездка была очень важной, то вместо него на поезд села его жена. Итак, тетя садится на место возле окна, которое зарезервировал мой дядя. В какой-то момент она встает, чтобы пойти в вагон-ресторан. Вдруг раздается ужасный грохот. Поезд резко тормозит. И представьте, что в тот момент, когда она покидает свое место, по параллельным путям движется товарный состав, перевозящий стволы деревьев. И тут происходит невообразимое: один деревянный брус отделяется от всей связки и врезается прямо в окно, возле которого сидела тетя.

— Глупости! — смеется Поэт-Криминолог.

— Как это глупости?

— Ваши железнодорожные истории. Кроме того, какое отношение они имеют к нашему делу?

— Они в некотором роде подтверждают то, что говорил Карл Най.

— Но вы же не были свидетелем этих несчастных случаев?

— Потому что они произошли до моего рождения!

— И вы в них верите?

— Верю.

— Тогда мы не будем вас разочаровывать. Но имейте в виду, что тот, кто верит в фатализм, становится его жертвой. Вспомните о смерти юного брата Карла и Юлия. Шпага, воткнутая в могилу.

— Давайте лучше возвратимся к «Урану»! — говорит Следователь. — Итак, Карл Най утверждал, что знает не только дату собственной смерти, но и даты смерти всех членов семьи.

— Он действительно это утверждал.

— Назвал ли он вам конкретную дату? И не совпадали ли все эти даты?

— Понимаю, к чему вы клоните, — говорит Поэт-Криминолог. — Узнав от своих предсказателей даты смерти, Карл Най убедил всех членов семьи поплавать в открытом море. Затем он быстро поднялся на борт, отвязал лестницу и снова прыгнул в воду.

— Это было бы самым заманчивым решением.