Зарисовки на запотевшем стекле - Дмитрий Вощинин Страница 24

В 1918 году пришла пора Наде начать учебу, но женская гимназия была закрыта.

Новая власть открыла общие советские школы первой и второй ступени. Первая ступень с 1-й по 4-й, вторая – с 5-го по 9-й классы.

Недоверие к новым школам родителей, в том числе Надиных, из-за отмены Закона Божия, отпугивало от этих педагогических новаций, и ей не суждено было начать там учебу.

А стала она учиться у незабываемой учительницы Елизаветы Павловны Альбицкой, которая открыла частную школу во флигеле своего дома на Вознесенской улице.

Елизавета Павловна была человеком необыкновенной доброты, умеющим удивительно чутко управлять детскими душами. Своих детей у нее не было, и она всех своих учеников без исключения любила искренне, как родных. В ее школе обучались с первого по четвертый классы, человек 20–25. Встречала она каждого у входа и смотрела, хорошо ли оделся ее ученик, уходя домой.

Она умела слышать каждого и заставить слушать себя. На уроках иногда рассказывала о своих личных радостях, горестях и даже пересказывала сновидения.

Удивительно, но важность сказанного ей на уроке воспринималось детьми, как результат собственных поисков и переживаний.

Методика обучения могла показаться странной, но занятия она проводила со всеми одновременно.

Учебный день начинался с молитвы, которую читал дежурный.

После нее Елизавета Павловна начинала работать с одной группой детей, остальным при этом давалось самостоятельное задание. Потом переходила к другой группе, оставляя первых с сомнениями и фантазиями. Задания она всегда объясняла тихо, четко и даже по-своему загадочно, оставляя ученика одного с самим собой. Иногда старшим предлагалось позаниматься с младшими, и они делали это с большой охотой и воспринимали как положительный результат своих достижений в учебе.

Первый и второй классы отпускались раньше, и тогда, она с увлечением продолжала свои поиски со старшими.

Дисциплина и успеваемость были очень хорошие.

Надя начала учиться у Елизаветы Павловны со второго класса, так как еще до школы дома выучилась читать и писать. Следом за ней в эту школу поступил Леня, а потом Коля и Митя, которых Надя готовила дома по методике своей учительницы. Все ее братья были прилежными и тоже поступили в школу со второго класса.

К этому времени Надя уже закончила четвертый класс и по настоянию папы перешла в частную женскую школу, где преподавала бывшая начальница женской гимназии города Маргарита Ивановна Попова. Все девочки были старше Нади, но она хорошо училась, и ее приняли в шестой класс.

Формы обучения детей были и другие. Двоюродные братья Гладковы – Лева и Шурик учились в начальных классах на дому: им нанимали частных учителей.

Школа Маргариты Ивановны просуществовала менее года, в 1921 году частные школы были закрыты и всех перевели в советскую школу. Преподаватели там были очень хорошие. Это были те же учителя, которые работали раньше в женской гимназии и реальном училище.

Надя прекрасно помнила, как литературу преподавала та же Маргарита Ивановна, которая привила ей большую любовь и глубокое понимание русской классики. Каждый ее урок был настолько интересным, что о непослушании, нарушении дисциплины не было и речи. Запомнился математик Петр Николаевич Тагунов, человек разносторонне даровитый: в возрасте 38 лет он съездил на Кавказ и написал целую поэму в стихах о впервые увиденном море и незабываемых горах. Стихи он читал своим ученикам, и все были в восторге: ведь никто из ребят ни гор, ни моря никогда не видел.

Надя училась хорошо, несмотря на массу домашних хлопот по уходу за младшими в семье.

Школа, в которой она училась, имела педагогический уклон: кроме общих дисциплин преподавалась педагогика, психология, методика преподавания. После ее окончания ученики имели право работать учителями «первой ступени» с первого по четвертый класс. Это совпадало с желаниями Нади стать учительницей. Только пугало ее нелепое, неприятное и выдуманное новой властью слово «ШКРАБ» – школьный работник.

Ее братья Леня, Коля и Митя учились в бывшем реальном училище. Учились очень хорошо, их хвалили за способности и усердие. За счет высокопрофессионального учительского состава уровень подготовки был высокий. Мальчики были необыкновенно трудолюбивыми. Дома на них лежали заботы о саде и огороде, где они выращивали овощи и ягоды, ставшие значительным подспорьем в семейном бюджете.

Весной 1927 года Надя закончила школу. В городе была безработица, положение ее усугублялось еще и от того, что она из семьи «лишенца». Естественно, хорошего места ей никто не предлагал. Но она надеялась, обращалась в РОНО на биржу труда, временно работала педагогом на детской площадке фабрики «Красный луч», окончила трехмесячные курсы медсестер…

И, наконец, весной следующего года она на четыре месяца получила назначение в деревню на замену ушедшей в отпуск по рождению ребенка учительницы.

Надя была рада и одновременно полна страхом перед жизнью в новом незнакомом месте, с неизвестными людьми. Особенно волновалась мама, ее состояние трудно было передать: ведь впервые кто-то из ее детей должен был покинуть родной дом.

А было тогда Наде далеко не полных семнадцать лет…

Деревня называлась Псилово. От города она ехала три на поезде, потом шла пешком пять километров. Школа была за деревней, и она с тяжелым чемоданом прошла через нее до бревенчатого здания бывшей земской школы: два класса, через коридор две комнаты для учителей, кухня с небольшим закутком для сторожихи-уборщицы.

Встретили ее приветливо. Напряжение хоть и не сразу, но прошло.

Две учительницы преподавали в этой школе: старшая, которая показалась Наде пожилой, лет двадцати восьми и младшая двадцати. Старшая, которую Надя должна была заменить, ожидала ребенка.

Она вела первый и третий класс, младшая Катя – второй и четвертый.

К большой радости Нади Катя предложила поселиться в ее комнате, и они сразу подружились.

Дети в школе были на удивление послушные и прилежные: они даже и не помышляли вести себя плохо или вертеться на уроках.

Они были так воспитаны. И Надя старалась всеми своими силами поддерживать заведенные порядки и делать свои уроки полезными и интересными. Ей очень пригодились методы ее первой учительницы: она также вела занятия сразу с двумя классами.

Но самое главное Надя получала теперь зарплату, на половину ее можно было скромно жить, а остальное отсылать маме для семьи.

С этого времени и до рождения первого ребенка половину своей зарплаты Надя всегда отправляла домой. Это была большая радость – ощущение собственной уверенности и значимости.

Папа также, как и она – «лишенец», не мог найти работы в своем городе и уехал в Навашино, где работал на судостроительном заводе. Приезжал он домой только по воскресеньям. Надя знала как трудно сейчас маме. Здоровье ее стало ухудшаться. Помощи никакой: папа в другом городе, а братья учились в школе. Надя тоже каждое воскресенье приезжала домой. Тогда еще не знали, что мама болела серьезней, чем думали.