Учитель-психопат - Евгений Свинаренко Страница 25

— Правильно. Там выросла пшеница.

— Нет там никакой пшеницы.

— Значит, турнепс, ананасы, эвкалипты, манго, морошка. Чтобы вырос картофель, нужно не сажать именно картофель, а не просто быть тупым статистом и ждать от моря неизвестно чего.

— Объясните, пожалуйста, как происходит процесс не посадки.

— Что Вы от меня хотите? — взмолился Готов. — Да, я говно. Оставьте меня в покое или я убью себя.

Готов выбежал в коридор, умело изображая рыдание.

Кто-то, вероятно, заметит: «Почему в главе ни разу не упомянуты школьники?». Ответ прост, учеников в классе не было вообще.

В детстве Готов коллекционировал марки. Заядлым филателистом он не был, поэтому и собрал всего три альбома. Но не так давно интерес к маркам возобновился. Причиной тому стала статья в журнале, где говорилось о богатых филателистах и небывалой стоимости редких марок. Перелистав запылившиеся альбомы, Готов, сделал вывод, что некоторые марки красивы, наверняка, редки и стоят кучу денег. Продать их стало целью.

Поделившись задумкой с коллегами, Готов узнал, что по субботам в здании главпочтамта собираются филателисты, которых, возможно, заинтересуют его марки.

В холле главпочтамта разместилось на подоконниках около десятка филателистов. Здесь собрались и школьники старших классов, и люди довольно пожилого возраста. Они увлеченно обсуждали зажатые в пинцетах марки, разглядывали через лупу, сверялись с каталогами, когда возникали сомнения по тому или иному поводу, менялись и торговали.

Готов вынул из пакета три альбома и положил в развернутом виде на свободный подоконник. Каждый альбом тематический: марки с животными, техника и спорт.

Учитель обратился к листающему каталог бородатому коллекционеру:

— Извините. Вы не хотели бы посмотреть мои марки.

— Да, с удовольствием, — улыбнулся бородач, доставая из кармана пинцет с лупой.

— А я тем временем хотел бы посмотреть Ваши.

— Пожалуйста, — коллекционер протянул Готову два обтянутых кожей альбома. — Вы интересуетесь чем-то конкретным?

— Всем. Я интересуюсь всем.

Листая альбомы, Готов обнаружил, что коллекция бородатого любителя марок не ахти. Марки старые, потрепанные, почти нет цветных, да еще и гашеные в придачу. Закончив просмотр, Готов хотел посочувствовать, мол, зря ты, друг, такую дрянь собираешь, но филателист опередил:

— К сожалению, Ваши марки не представляют для меня никакого интереса.

— Да, что Вы такое говорите? — с высокомерием произнес Готов. — Для кого они, по-вашему, представляют интерес?

— Боюсь, что ни для кого. Извините, — филателист осторожно взял из рук учителя свои альбомы.

Подозревая, что бородатый либо завидует, либо жульничает, Готов обратился ко всем:

— Товарищи коллекционеры. Попрошу внимания. Есть хорошие марки. Выставляются для продажи. Кто даст больше, тому продам. Борода в торгах не участвует. Повторяю, марки хорошие.

Филателисты столпились вокруг готовских альбомов, а посмотрев, почти не совещаясь, отходили.

— Сколько они могут стоить? — спросил Готов изучающего марки с птицами старичка.

— Да ни копейки они не стоят, — уверенно сказал старичок. — Может, лет через сто и будут кое-какие в цене, а пока ни копейки.

— Ты чего, дед? Перманганата калия обожрался или барбитурата натрия с утра стакан замахнул? — стучал себе по голове Готов. — Как это ничего не стоят? Ты смотри, какие красивые. Видал когда-нибудь столько белых медведей? А паровозы? Смотри: паровоз братьев Черепановых. Почти все негашеные. Как новенькие…

— Вот эту я, пожалуй, мог бы взять, — старичок пинцетом вынул марку из альбома, — внук у меня такие любит.

— И за сколько? — спросил Готов морщась.

— Рублей за пятнадцать, — авторитетно заявил старичок.

Готов закрыл лицо ладонями, изображая не то плач, не то смех:

— Шутник ты, дедушка. Надо же, пятнадцать рублей… банку пива не купишь. Совесть есть у тебя, труженик тыла? Куда ты катишься, страна? Дай ответ… Не дает ответа. Давай хоть полтинник для приличия.

— Нет, — отрезал старичок, возвращая марку, — полтинник — это чересчур.

Напевая гимн России, Готов сложил альбомы в пакет, оглядел суетящихся филателистов и громко сказал этим незлобивым, кротким, увлеченным людям:

— Не знаю, почему вы так по-свински отнеслись к моей коллекции. Может, я вам просто не понравился или потому что не являюсь членом вашего гей-клуба. Потому что не петух и не какая-нибудь там гомосечина. Не знаю. Знаю одно. Ноги моей в вашем петушатнике больше не будет.

Филателисты пропустили душевный порыв дилетанта мимо ушей. С тех пор марки Готова больше никогда не интересовали.

Решив сделать дубликат ключа от квартиры, Готов обратился за помощью к преподавателю трудов Щукину. Тот пригласил коллегу к себе на урок. Сказал, что, как только даст ученикам задание, что-нибудь придумает.

Павел Павлович Щукин — лысый, маленького роста дедушка, очень похожий на Луи де Фенеса. Как выяснилось позже, этот карликоватый старичок увлекается марафонским бегом и ежегодно ездит в областной центр, чтобы принять участие в массовых забегах, посвященных Дню Победы.

В слесарной мастерской Щукин в окружении парней восьмиклассников рассказал об устройстве, принципе работы токарного станка и о технике безопасности.

Будучи как всегда в хорошем настроении он вприпрыжку, словно молодой, подбегал то к одному станку, то к другому. Брал в руки штангенциркуль и измерял им голову какого-нибудь ученика, вызывая смех всего класса. Готов стоял в стороне и до слез смеялся над шуточками и выходками веселого старичка.

— Только, ребята, осторожней, — предостерег Щукин учеников, — руки куда попало не суйте. Оторвет, девок нечем щупать будет.

Все засмеялись.

— Без очков на станке не работайте, попадет стружка в глаз, будете одноглазыми… как пираты, с попугаем. Хи-хи-хи!

Кто-то из учеников спросил:

— А у нас в школе когда-нибудь были несчастные случаи?

— Конечно, — улыбаясь, сказал трудовик, — патрон вылетел и Петьке Калугину прямо в рот, лет пять назад это было.

— И что?

— Ничего. Все зубы выбило, и челюсть сломало, и сотрясение. Весь пол в крови был. Вызвали скорую, увезли.

— Умер?..

— Не-а, живой, напротив моего дома живет. А вот в армию не взяли. Это еще что, я на заводе когда работал, там станки огромадные и детали тоже большие, один патрон два метра в диаметре. Вот там-то патрон сорвался так сорвался, пролетел через весь цех и мужику прямо в грудь. Насмерть сразу… Ай, да, не будем о грустном. Кто у нас сегодня на станках?