Огненное погребение - Владимир Нестеренко Страница 25

Посредине треугольника стоит глиняная миска, очень старая, со щербатыми краями.

В стороне лежит увядшая роза, лепестки потемнели и приобрели бордовый цвет.

Цыганка зажигает сигарету от свечи, затягивается, затем отрывает лепесток розы, прижигает его сигаретой так, что посредине лепестка появляется черный круг, затем то же делает со вторым лепестком.

Мыча себе под нос какую-то странную, но простую мелодию, не разжимая губ, она бросает лепестки в миску с водой, вода мутнеет, лепестки тонут в ней, затем всплывают, это два миндалевидных бордовых глаза с черными зрачками, глаза начинают описывать круги по миске, в воде появляется смутное изображение, отражение чего-то, Цыганка смотрит в воду, внимательно, затем одну за другой гасит две свечи в воде, вода становится черной.

Она берет миску и, отвернувшись, выливает воду в ведро, вместо обычного звука льющейся воды раздается всхлип.

Цыганка бросает в ведро сигарету, розу, берет со стола и так же, не глядя в ведро, бросает туда оставшуюся свечу.

* * *

Пока длятся две предыдущие сцены, за кадром раздаются голоса.

ГОЛОС: ПЕРВЫЙ: Три трупа, пять тяжелораненых. Разбой, организованная группа, в форме сотрудников милиции. Доложите, Петр Сергеевич.

ГОЛОС: ВТОРОЙ: В лесу, у деревни Говорово, найден сожженный автомобиль, в нем труп, сильно обгорел, оружие, ППШ, стреляные гильзы. Госномера автомобиля не соответствуют, скорее всего, в угоне, проверяем. Второй автомат найден на месте перестрелки, АКС-74. Числится за Министерством обороны, Черноморский флот, сейчас там уточняют воинскую часть. Преследование результата не дало, собаки след взяли, через три километра потеряли.

ГОЛОС: ПЕРВЫЙ: Почему?

ГОЛОС: ВТОРОЙ: Преступники применили приманку, собаки среагировали, потеряли чутье. Затем пошел дождь.

ГОЛОС: ПЕРВЫЙ: Что еще?

ГОЛОС: ТРЕТИЙ: Хозяин дома, Дыбенко, скоро придет в себя, изуродовано лицо, ушиб головного мозга, несколько ножевых ранений. Завтра можно будет опросить. Все погибшие – сотрудники ЧОПа «Новый порядок», руководитель ЧОПа, Джамлаев Руслан Сосланович, погиб в перестрелке, охранники показывают, что выехали на сработавшую сигнализацию в доме Дыбенко. Есть описание нападавших, составлены фотороботы. Все охранники задержаны, изъято шесть единиц незарегистрированного оружия. Нападавшие захватили два служебных пистолета у охранников и помповое ружье.

ГОЛОС: ПЕРВЫЙ: Сообщите соседям. Возможно, готовится теракт, разбоем занялись, чтобы обеспечить выполнение основного замысла. И подготовленные, одного потеряли, положили восьмерых.

* * *

В ворота фермы входят герои и Люба, они в гражданской одежде, с сумками.

КАБАН: Идем прямо в дом, уже ждут.

АНДРЕЙ: Сильно он на измену выпал?

КАБАН: Андрюха, ты его не знаешь, он пацан, каких поискать. Рад был видеть.

АНДРЕЙ: Базару нет, пацан. Колхоз поднял, паспорта бомжам выдает, в депутаты скоро подастся.

КАБАН: Да ладно тебе.

Люба улыбается, видно, что она очень рада, что Андрей жив, не отходит от него. Улыбающаяся Люба перехватывает тяжелый взгляд Гитлера, улыбка на лице исчезает.

* * *

В доме фермера, Филина, фермер с женой встречают гостей, накрытый стол.

За столом. Гости поели, выпили, идет разговор. Гитлер в разговоре не участвует, сидит отрешенный, перед ним накрытый куском хлеба стакан с водкой, время от времени он наливает себе водку и пьет.

КАБАН: Не поверите, мы вот с этим (в шутку хватает Филина за шею, в ключ) столько… повидали.

Филин вырывается из захвата, делает резкое, угрожающее движение рукой.

ФИЛИН: Ты че, ты? Ты кого душишь?! А?!

Смеются.

ФИЛИН: Ну, я уже пять лет на воле. Сначала думал, год покручусь. Не получится, да гори оно все, продам или подожгу, если не купит никто. А потом затянуло, интерес взял. Сейчас, конечно, не продам, считай, как дитя родное.

АНДРЕЙ: Красавец. С бомжами сам придумал?

ФИЛИН: Я хотел местных нанять, не вышло.

АНДРЕЙ: Пьют?

ФИЛИН: Не то слово. Жрут. Недавно стекломоем полдеревни отравилось. Желторотики.

КАБАН: Кто?

ФИЛИН: Там в эту жидкость, в стекломой, какую-то химию добавляют, рты у всех желтые потом.

КАБАН: А бомжи как? Не ведутся на стекломой?

ФИЛИН: С ними я по-другому. Сначала в бункере держу, неделю. Потом поднимаю, уже трезвых. Ну и разговор такой – или бросает пить, тут же ему колю «торпеду», через год делаю паспорт, и денег даю, что заработал. Или…

АНДРЕЙ: Или?

ФИЛИН: Или колю «торпеду» и говорю, что выгоню на хуй, а он сдохнет от первого же фанфуря.

КАБАН: И что?

ФИЛИН: Кто не ведется, снова на неделю в бункер. На третью неделю все соглашаются.

КАБАН: Ты голова… и на зоне ты же все разруливал… левак вместе гнали…

ГИТЛЕР (мрачно): Что ты там гнал? Ты чего, на должности был, а? Саня?

АНДРЕЙ: Погоди, братан, что у тебя в голове… Потом про должностя. Скажи, Филя, ты им настоящую «торпеду» колешь?

ФИЛИН: Настоящая денег стоит. Воду двигаю.

АНДРЕЙ: А паспорта настоящие делаешь, или тоже разводишь?

ФИЛИН: Паспорта настоящие, через райотдел.

АНДРЕЙ: Любому, что ли?

ФИЛИН: Проверяют, со слов. Если был такой где-то, то делают. Ну, конечно, чтоб не тормозили, благодарю их там.

АНДРЕЙ: Например, если в Мойске жил фраер да забомжевал?

ФИЛИН: Хоть в Мойске, хоть в Бийске, какая разница?

КАБАН: Да этот Мойск река смыла лет пять назад. Вообще, начисто.

ФИЛИН: Наверно, делают. А чего, спросить могу.

В дом заходит Люба и Жена фермера.

Давайте, присаживайтесь, скучно без вас.

Звонит телефон. Люба достает трубку, это тот телефон, который был с ней все время, в Крыму, в Москве, во Владимире.

ЛЮБА (говорит на цыганском): Мама? Здравствуй! Мы уже едем к тебе, скоро будем, встречай! Да, все хорошо… Да, было… Мама…

ГИТЛЕР: А вот на крытой нельзя на своем говорить, если в хате русские есть.

КАБАН: Точняк. Чтобы заговор не сделали.

Андрей не реагирует, смотрит на телефон в руках у Любы.

АНДРЕЙ: Узнай за Мойск, братан.

ФИЛИН: Узнаю.

АНДРЕЙ: У тебя машина есть?

ФИЛИН: Есть, «Газель».

АНДРЕЙ: Продай.

ФИЛИН: А я на чем буду?