Беспечные ездоки, бешеные быки - Питер Бискинд Страница 26

Хоппер и Льюис, которого Берт пригласил в качестве заведующего производством, объехали тогда весь Юг страны. Путешествие, нужно сказать, в те времена было по-настоящему опасным — Деннис носил шевелюру до плеч, а «патлатых» там не любили и частенько колотили.

По словам Хоппера, однажды он позвонил Питеру из Нового Орлеана и спросил:

— Как идёт сценарий?

— Да мы ещё не начинали.

— Что ты несёшь? Мы тут уже всю натуру наметили, знаем, что и как будем снимать, а у тебя и конь не валялся?

Хоппер тут же вылетел в Нью-Йорк. В доме Фонды на 74-й улице в Ист-Сайде он выяснил, что Питер, Сазерн и Рип Торн отправились с девицами в «Серендипити» («Интуитивная прозорливость»), модный ресторан на 60-й улице. Торн на тот момент планировался на роль Хэнсона, адвоката Американского союза борьбы за гражданские права, который присоединяется к компании героев. Торн, как и Сазерн, уже имел имя в кино, снявшись, кроме всего прочего, в таких лентах, как «Куколка», «Лицо в толпе» и «Сладкоголосая птица юности». Компания безмямятежно потягивала вино, когда в ресторан ворвался Хоппер и заорал:

— Какого чёрта, Питер, почему вы не работаете? — Когда на него, наконец, обратили внимание, он продолжил: — Я мотаюсь, весь в мыле, в Техасе даже не остановился ни разу, потому что местные сволочи там всем нормальным ребятам режут волосы ржавыми бритвами, а вы?!

По словам Торна, который сам был родом из Техаса, он попробовал успокоить Хоппера, и со словами «не все техасцы — сволочи» встал и протянул ему руку. Хоппер руку оттолкнул, пхнул Торна и приказал: «Сиди, ублюдок». После чего схватил со стола нож и нацелил его Торну аккурат между глаз, остановившись сантиметрах в десяти. В армии Торн служил в военной полиции, так что быстро разоружил Хоппера и уже сам приставил нож к груди обидчика. Писатель Дон Карпентер, свидетель этой стычки, рассказывает, что Хоппер отпрыгнул, по пути повалив Фонду, и завопил:

— У меня — большой нож! Хочешь, будем биться на ножах?

— Жду тебя на улице. Не забудь «пушку», ножи, да позови своих дружков. Там узнаешь, кто из нас ублюдок.

С этими словами Тори вышел на улицу. «Я знал, что он носит с собой кинжал, но у него вполне могла быть и «пушка». Поэтому я спрятачся между машинами и приготовил мусорный бак, чтобы запустить его в Хоппера, прежде чем дать дёру. Правда, он так и не появился», — заканчивает Торн. В результате, актёр не сошёлся с компанией «Райберт» в цене и не сыграл роль Хэнсона [41].

Пришлось срочно искать замену Торну. «Берт волновался, что из-за отношений между Фондой и Хоппером, из-за задержек с началом съёмок, мы вообще никогда не сделаем эту картину», — вспоминает Рэфелсон. Наконец, ему удалось убедить Денниса согласиться с кандидатурой Николсона, который станет его глазами и ушами, или, как выразился сам Джек, «не даст ребятам прикончить друг друга».

По версии Хоппера, после случившегося он засел в кабинете Сазерна и через две недели сценарий был готов. Хоппер и раньше хотел избавиться от Сазерна, но Берт был против, объясняя, что «в картине и так нет больших имён, а Сазерн — это имя».

Хоппер считал, что «Терри не написал ни одного слова, ни строчки диалогов».

И Хоппер, и Фонда были едины в том, что, придумав название «Беспечный ездок», Сазерн ушёл из картины. Сазерн же, наоборот, всегда заявлял, что именно он написал весь сценарий от начала до конца. Действительно, существует экземпляр полной версии сценария, где на титульном листе стоит его имя, написанное его собственной рукой. В интервью 1969 года Николсон заявил: «Сценарий был прописан довольно чётко и жёстко, но мы работали так, чтобы у зрителя создавалось ощущение импровизации». Незадолго до смерти Сазерн сказал, что и знаменитая концовка фильма — исключительно его заслуга. По его словам выходит, что Хоппер и Фонда хотели, чтобы в финале главные герои катили на своих «байках» в даль на фоне заката: «Деннис Хоппер понятия не имел, о чём, собственно, его фильм. Когда он прочитал сценарий, то спросил: «Ты что, издеваешься? Ты собираешься погубить обоих?». В моём же представлении концовка должна была служить обвинением Америке «синих воротничков», людям, на которых, как я считаю, и лежала ответственность за войну во Вьетнаме».

Фонду и Хоппера, по мнению Сазерна, записали в сценаристы исключительно из милости, когда он позвонил в Гильдию сценаристов, и попросил внести их имена: «Да какие из них писатели, они и писем-то отродясь никому не писали». Вышло так, что Сазерн не получил ни цента сверх причитавшихся ему за сценарий 3,5 тысяч долларов. «Предполагалось, что каждому достанется по трети — мне за написание сценария, Питеру за продюсерство, Деннису за режиссуру», — жаловался Сазерн. Кто прав, кто виноват — уже не установить, однако Сазерн продолжал настаивать на своём, твердя, что «они просто наплевали на договорённость».

Торн же считает, что Хоппер решил избавиться от него и Сазерна сразу после того, как их имена сделали своё дело, и машина заработала: «Представляете себе режиссёра, который всем своим видом показывает, что не хочет вас видеть, ведёт дело к тому, чтобы вы ушли сами или ушли вас? Никогда не мог понять, зачем он хотел сломать жизнь человеку, который столько сделал для этого проекта. Ведь Терри умер в нищете, так хотя бы воздадим ему должное!».

Как бы там ни было, Питер перераспределил высвободившиеся средства пополам между Биллом Хейуордом и собственной производственной компанией «Пэндоу». Прознав о дележе, Хоппер воспротивился. Он был вне себя от ярости и даже хотел вышвырнуть обоих в окно.

— Мы же договорились делить всё поровну, так какого же чёрта? — неистовствовал Хоппер.

— Ну что, ты выходишь из игры, выходишь? — вопил в ответ Фонда.

— Нет, дружище, увидимся на съёмочной площадке.

А вот комментарий Хоппера: «С этого дня Питер запсиховал так, что нанял телохранителей. Тогда Пол Льюис предложил запереть его в грёбаном трейлере, что мы и сделали. Он попеременно то орал, то скулил: «У меня пуля в животе, я — посреди пустыни, я не могу работать, я хочу сэндвич». Чёрт знает что. Скулёж и бабий вой длился целую вечность. Так что же это, если не открытый саботаж картины?». (Фонда отрицает факт найма личной охраны, а Льюис не помнит, чтобы Фонду запирали в трейлере.)

Всё время съёмок отношения между Фондой и Хоппером оставались натянутыми. «Бояться-то я его не боялся, — вспоминает Фонда, — но вместо ремня носил цепь от мотоцикла, хромированную, конечно. Когда стоишь лицом к лицу с таким ублюдком, подпоясаться не мешает, знаешь, если что — есть чем свернуть ему челюсть. Как-то на съёмках во время обеда Деннис в очередной раз был готов выйти за рамки приличия, а я просто заметил: «По крайней мере, я не бью женщин». Он посмотрел на меня и ничего не сказал — я же знал, как досталось Брук».

В отличие от цирка, который устроили на съёмках во время Марди-Гра, процесс натурных съёмок в Калифорнии и на Юге проходил на несравнимо более высоком профессиональном уровне. Правда, и здесь Хоппер и Фонда постоянно нарушали правила игры, привлекали в массовку местных, подбирая их буквально на дороге, сами импровизировали по ходу диалогов. Снимали, невзирая на освещение — начало эпизода шло в пасмурную погоду, а конец — при солнце. На будущие нестыковки просто не обращали внимание. Так же, как и на пятна от химикатов на неэкспонированной плёнке. Фонда называл это «аллегорией правды жизни в кино».